Поэзия

*** Туда, где мох и спелая морошка, моя душа влетает спозаранку сквозь отворённое во сне окошко, минуя поезда и полустанки. Еловый сумрак без конца и

*** Еле светят в потёмках Фонари у дороги. Мир качается в стёклах. Загибаю уроки. Я по жизни прогульщик, Свиристель-пустомеля. Выбирать, где погуще, Ни хрена не

*** От страха жизни и прочих нелепых культов У азиата в лавке — мешок цукатов. А мне милее Сократ и его цикута, А я, выходит,

ЛИС Лис матерый с богатым хвостом Не усидел под замерзшим кустом. Выскочил, метрах в пяти от машины. Я разглядел его рыжую спину, Умные, как человечьи, глаза… Ну ладно, хоть вслух ничего

Нынешний год для Юрия Кобрина – юбилейный, год 75-летия. Кобрин всегда ощущал себя поэтом, соединяющим две культуры – русскую и литовскую. Переводил литовских поэтов на

Анюта Вяземская – явление необычное. Не скажу – единичное: мало ли, кто ещё, подобный, не оказался пока в поле зрения. Верлибр в её исполнении вполне

У МОГИЛЫ НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА Его зарыли в шар земной… Сергей Орлов А на земле ручьи звенели, Цвела сирень, Старела мать… Ему б сейчас лежать в

ВОПРОСЫ пробовал рассказать дочери ей два с половиной года о Пасхе сам неправославный но суть вещей знаю споткнулся на смерти впереди 9 мая как объяснить

*** Поэзия – это свобода. Она не вмещается в строчки, за каждой поставленной точкой будут стоять ещё две. Поэзия – вечная юность, дыхание, сердцебиение. Верь

ближе к солнечному теплу луч прозрачную кожу оближет ближе и ближе и ближе осень сенная рыжая на углу нарисуй её рядышком с булочной краской масляной

СВЕТ ИЗ ПРИОТКРЫТОЙ ДВЕРИ Глеб Чичко – явление уникальное. И потому, что жил как пел: метался, сомневался, молился, конфликтовал с миром и самим собой, переживал

ЗНАТЬ И ЖИТЬ Диптих Я много знала о войне, Хоть не участвовала в ней. Зато я видела кино О тех решающих боях, Что кончились давно.

Перевод с башкирского Светланы Чураевой Храним в душе «Враги – кипчаки, Прочие – рабы!» – Клич Чингисхана, племени мингат, Полмира сжёг в огне своей алчбы.

* * * Не обойдёшь сторонкою в беседе Год сорок первый, горестные дни. Как ни светлы раздумья о победе, В них не одни салютные огни…

…Тяжелее всего было зимой, в морозы. Бетонные стены покрывались инеем, переливавшимся при свете мутной электрической лампочки, ныла, несуществующая уже почти двенадцать лет нога. В такие

* * * Какие, по сути, простые слова: «Всё наше останется с нами»: И друга тепло, и снегов синева, И небо над головами. Как долго

КОСМОС Сею горстку семян — зеленеет поле — эти новые всходы украсят небо. Прорастают ростки — тут их дом, раздолье — будто в детство попала,

Стихи из романа «Тойота Креста» *** Там, где кедр с обломанной вершиной Над седой стеной монастыря, Где встаёт над мокрою машиной Сизая осенняя заря, Как

* * * Морозный Рыбинск не разбудит Евтерпу в кварцевом гробу — и только даром горло студит Архангельск, дующий в трубу. У чукчей нет Анакреона, зырянам

*** На острие ножа, маковке декабря, Кончике той иглы, что зашивает рот Я удаляю кэш и захожу в себя Пусть за моей спиной сумрачный лес

К ОКЕАНУ [Анатолию Гаврилову] Замороженный тамбур наполнен дымом. Плечом к плечу дотягиваем предрассветные сигареты. Вагон катит в шубе из инея. Фонари и горящие окна расцарапывают

ВАРЯ Всё было чинно, важно, благопристойно — Двухцветный фикус в кадке и свет торшера, И толстый кот по имени Аристотель Читал Камю и выглядел совершенно; И всё, смещаясь,

ЩЕПА Запальчиво сорвав с себя рубаху и навострив железо топора, кромсаешь, колотя по ним с размаху, расколотые до тебя дрова. Всё тюкаешь и тюкаешь в

*** На сонный берег января Упала в ночь, звезда нагая… Любви сорвались якоря, Чужая ты, совсем другая. Как будто талая вода Ты шепчешь мне слова: