Юлия Ломова- Устюгова. МЭТР

Памяти Михаила Назарова

В четверг 11 июля в галерее «Мирас» открылась выставка Михаила Назарова, заслуженного художника Башкортостана, друга моих друзей, педагога моих одноклассников, человека обаятельно синеглазой внешности, старейшего художника Уфы. 92-летний художник регулярно показывает в «Мирасе» свежие работы.
Михаил Назаров – мастер абстрактного искусства, к которому не могу принадлежать, но которым искренно наслаждаюсь.
Раньше на его огромных работах маслом вставали дыбом простые углы бедного быта: ходили огромные женщины с разноцветными лицами, перевёртывались коровы, росли невероятные дома. Теперь на картинах, представленных в первом зале галереи, царили монументальная акварель и полнейшая беспредметность. Цветовые пятна, мерцающие потёками на бумаге, сталкивались и дружили, находясь в непрерывном подвижном взаимодействии со мной, зрителями и друг другом. То есть при взгляде на каждую картину становилось ясно, что она тёплая и живая, дышит, и всё чувствует, и представляет собою индивидуальное нечто.
В соседнем зале были собраны более предметные работы. Собственно, это была одна работа. Зал представлял собою единое целое. Вариации на тему цветов, домов, икон, пейзажей перетекали друг в друга. Появлялось ощущение, что находишься в центре кристаллизованного пространства с меняющимися при каждом повороте освещением, ракурсом, настроением видимого.
Пришёл автор.
Автор грустно склонил голову на руки под картиной – жестом птицы.
Сотрудники разложили и расставили складные стулья и скамейки. Зрители сели. И неотвратимо и быстро настал самый неловкий момент любой художественной выставки. Момент, когда художник даёт словесный «отлуп» зрителям. Всегда неловкий, потому что слова – дело искусствоведов. И любое объяснение словами того, что можно только увидеть, напоминает беседу зрячего со слепыми.
Картины, словно стая испуганных ангелов, наблюдали за происходящим, сбившись под потолок за спиной художника. Художник, посетовав на то, что все его друзья-товарищи умерли или плохо себя чувствуют и некого пригласить, – заговорил об искусстве.
– Вы всё меня спрашиваете про отношение к абстракции и реализму. А живопись – всё об одном. Абстракция и реализм неразличимы. Вы «Джоконду» видели? Это же только кажется, что пейзаж. Холмы. Женщина эта сидит там, улыбается. А это не женщина и не человек вообще. На самом деле – это тоже абсолют, вечность, «Чёрный квадрат»…
Понятно, что, после такого замечания, художнику пришлось давать ответ уже не только за себя, но и за весь авангард, и Малевича конкретно.
– Почему абстрактное искусство не может отражать жизнь? Может! Все эти красные, чёрные, зелёные крестьяне Малевича… Вы разве можете представить такие фигуры в колхозе? Тоже реакция автора на современность. Протест своего рода… Но раньше художнику было лучше. Намного лучше. Раньше о художниках писали в самых главных правительственных газетах. «На Сталинскую премию выдвинут художник такой-то». «Ленинскую премию получил художник такой-то». В крайнем случае – «заклеймим недостойные перегибы в работе художника такого-то». Теперь про художников давно не пишут газеты, и с высокой трибуны никто с ними не разговаривает… Никто не считает их достойными премий или критики. Теперь художников низвели до уровня алкоголиков. Всех людей убедили, что это такие жалкие личности, о которых и упоминать не надо. Это потому, что раньше зрители сами творили, пели, играли, танцевали. А теперь – всё готовое.
Художника снова спросили про авангард.
– Да что вы всё «Чёрный квадрат»! «Чёрный квадрат» же как появился? Это заказали ему костюмы и декорации «Победы над солнцем». Вот и стал он думать: «Что такое “Победа над солнцем”? Что будет, если солнце победить?» А солнце победить – будет ночь. И только белая каёмочка по краям, чтобы не так страшно. Но он же не совсем чёрный, вы же знаете?
Интервьюер заверил, что знает и что Михаил Назаров тоже очень много работает с фактурой цвета.
– Фактура! Фактура!.. Это всё придумал из «Бубнового вальтá» – якобы его изобретение было на мешковине писать! И до «Бубнового вальтá» прекрасно на мешковине писали… Это не фактура. Фактура сама собой появляется, когда есть свет. Свет… От разных вещей можно быть художником. А я – художник «от света». Светом рисую, поэтому фактура мерцает. Для меня – всё от света. Я увидел первый раз импрессионистов, когда учился… Вот эти вот «Стога»… Решил: пойду! Тоже стога напишу. Ходил-ходил. Нашёл стог. Сел прямо перед стогом и начал его писать. Сижу близко-близко, всё видно, видно каждую былинку, а в стоге – все разные. И каждую минуту каждая былинка другой становится… Семь часов стог писал – ничего не получилось. Я тогда первый раз на пленэре писал – не знал, что нельзя к натуре близко-близко сидеть. Объём не ощутишь. Думал – чем ближе, тем лучше видно… Почему же только абстракция?.. Вот раньше говорили, в Советском Союзе абстрактного искусства не было и нет. А потом оказалось – всё оно было и есть, вон какой толщины альбомы издают. Много разного искусства… Да, даже авангард 20-х – он очень разный. Вот Машков, Кончаловский – свою собственную тему выдерживают до конца. Тему здорового человека… У Кончаловского мне тоже многие вещи нравятся. У него одна картина есть… Одна из немногих больших картин, которая хорошая. (Ивáнов тоже хорошо писал, но как Ивáнов нельзя писать сейчас.) А у Кончаловского огромное дерево. И каждый листочек прописан. Но не просто прописан, а каждый прописан своим светом. Каждый освещён по-своему, нет ни одного одинакового. У него с деревом не такой подход, как у Попкова в «Бабке Анисье», где просто стилизация такая, повторяющаяся идёт. У Кончаловского все-все листы – разные. И объём оттого. И дерево такое – бесконечно рассматривать можно. Вот где настоящий «Последний день Помпеи»! С удовольствием поменял бы в музее Брюллова и Кончаловского местами!
И, чтобы собеседнику было неповадно вновь сворачивать только на Малевича, Михаил Назаров непринуждённо сообщил ему, что авангард – это просто особенное зрение конкретного человека. Вот он, Назаров, видит сейчас голову его, собеседника, обведённой чёрным, и даже чёрной наполовину. Собеседник, известный уфимский художник, испуганный, польщённый и ошеломлённый в равной степени, спросил тогда: «Верит ли Назаров в Бога?» Автор выставки не стал уверять, что он агностик, но немного задумался. Тогда собеседник уточнил вопрос: «Вы с Ним разговариваете? Вы в Него верите?» – и получил моментальный ответ: «Я много с кем разговариваю. С вами, сейчас, например…»
Слушатели и собеседник рассмеялись, а автор выставки подытожил: «Верю. В Бога. И в то, что он во мне тоже присутствует».
Ответ Назарова показался интервьюеру уклончивым, видимо, в силу собственных внутренних сомнений, и он воскликнул: «Но вы же рисуете иконы!»
– Я рисую не иконы, а намёки. Специально – только намёки, чтобы только угадывалось. Тогда нарисованное будет дополнительно светом освещаться. Лики я не прорисовываю. Лики прорисовывать – надо уже настоящим иконописцем становиться… А икона ведь русская – самое лучшее, что у нас есть. В иконе – всё свет с разных точек. Оторваться невозможно. Была выставка такая – «История живописи в картинах». Так, даже Джотто их, от которого, собственно, живопись и началась, как говорят, нельзя было смотреть после икон. Не говоря про всех этих титанов – и Тициана даже. Вот там есть свет. А здесь – нет. Не знаю почему…
«Духовно ли ваше искусство?» А кто-нибудь здесь может мне объяснить, что такое «духовность»? Давно слышу это слово, но не понимаю, что оно значит, откуда оно взялось?
– Стараюсь ли я что-то доказать своею живописью?.. Да я и в молодости ничего не доказывал. Просто сидел и писал. Потом, в 80-е, перестали ругать, начали хвалить. Пока хвалят… Что моя живопись несёт? Какую пользу?.. Знаете, пользу я своей родине уже принёс. Когда золото в молодости мыл. Много пользы, много золота. Так что спрашивать с меня ещё что-то… Живопись ничего нести не может. Она не про это. Картины пишутся потому, что они должны написаться такими. «Каждый пишет, как он дышит…» Нет, я не рисую эскизов. Зачем? Все картины появляются сами собой…
…Знаете что! Давайте, встретимся с вами здесь ещё раз через другие 92 года и посмотрим, что вы мне тогда в галерее «Мирас» покажете!.. А сейчас давайте лучше послушаем стихи, которые мой друг, скульптор Владимир Лобанов, так замечательно пишет!…
Мы слушали искренние стихи скульптора, заслуженного художника РБ. Потом стояли на крыльце с уставшим автором картин. Дышали зелёным летним воздухом. А на стенах галереи нам в затылок дышали картины.
Заходите, послушайте дыхание.
А «Победа над солнцем» – не ночь, победа над солнцем – рождение сверхновой.

Во время подготовки материала стало известно, что замечательный художник, светлый человек Михаил Алексеевич Назаров скончался 29 августа 2019 года. Редакция журнала выражает соболезнования родным и близким.