Заур Ганаев пишет и традиционные рифмованные тексты, и верлибры. Именно последние кажутся мне наиболее интересными. Заур родом из Чечни, учился в Европе, Восток и Запад постоянно живут в его стихах, но существуют как бы параллельно. Поэзия для Заура – не средство избегания ужасов мира, но возможность спасения. Когда на него «обрушивается вес мира» и становится трудно дышать, автор обращается к любимому Уитмену: «Я бегу к себе, запираю за собой железную дверь, хватаю твою книгу – и слышу треск цикад, я ступаю по влажным «листьям травы», и тёплый ветерок омывает мои ноги».
Д. Л.
НОВОЕ ДИТЯ
Вот оно – стихотворение.
Я его породил.
Кто сказал, что мужчины этого не могут?!
12 апреля
Мое детище появилось на свет – уродливое и глупое.
И я не буду лукавить и сразу признаюсь,
что я его не люблю.
Но я не способен его убить.
Это всё-таки моя плоть.
Я отдам его в сиротский дом-интернет.
Кто знает,
может, кто-то полюбит его,
моего уродца.
Прощай же!
Я не планировал
и не желал твоего рождения.
МОРЕ ВЕЛИКОГО ЗАБВЕНИЯ
Там, в грудной клетке,
посреди мрака
на тоненькой нити
висит паучок,
из его круглого брюшка идёт свет
и, едва отделившись от тела,
меркнет;
и не видно паучку:
откуда тянется нить,
и где в этой пустоте можно свить паутину,
и куда падать,
если сорваться.
Однажды вопросы прекратятся,
всё прекратится:
расслышишь последние хлопки клапанов своего сердца
и вообразишь,
что это белый голубь
прилетел к тебе с благой вестью,
ты посмотришь на него
и ничего больше не вспомнишь –
так свет засасывает туда,
откуда он когда-то возник.
ОДНОМУ АМЕРИКАНСКОМУ ПОЭТУ
Сумасшедшего везут наконец в сумасшедший дом.
У. Уитмен
Я прочитал твои стихи.
Я прочитал их все.
Они – прекрасны: широкие и свежие, так мальчишка стоит на лужайке и смотрит совершенным взглядом в ночное небо, и
прислушивается к его молчанию – вот что значат для меня твои стихи.
Но что-то со всем этим не так
Я закрываю и кладу в сторону твою книгу –
и на меня обрушивается вес мира:
я вижу белые стены из кирпича и бетона, слышу крики мужчин и женщин, звук сирены, канализационную вонь,
вижу дорожную пыль на плодах персикового дерева, седые виски и худые морщинистые тела молодых,
чувствую их отчаяние и нелюбовь к жизни; соседского старика, похоронившего восьмерых детей, с глазами острыми как
копья –
он стережёт пустой дом.
Я бегу к себе, запираю за собой железную дверь, хватаю твою книгу –
и слышу треск цикад, я ступаю по влажным «листьям травы», и тёплый ветерок омывает мои ноги, –
я люблю это чувство.
Но все же что-то не так
Что-то жуткое хватает меня за плечи –
я вздрагиваю, бегу по лестнице вверх,
оно преследует, обгоняет и, развернувшись, выталкивает меня в пропасть,
я просыпаюсь, скидываю ноги с кровати, откуда-то пчела зарывается мне под нижнее веко,
я пытаюсь схватить её за крылья, но её уже нет,
я вытираю ладонями лицо,
– что это было? –
у изголовья моей постели нахожу твою книгу, раскрываю её наугад и читаю.
ПЛАНЕРИСТКА
Завтра я хотел на тебе жениться,
Но это завтра не настаёт,
И ты мне противишься, как притяжению птица,
И далеко от меня порхаешь, и сердце не устаёт.
И кажешься самой себе счастливой,
И счастье твоё в ветре и облаках,
Но, милая, – позволь мне в последний раз назвать тебя милой –
Счастье это когда ты стоишь на ногах,
Но их не чувствуешь,
Потому что всё, что тебе дорого,
(Хваткой падающего с обрыва)
Ты прячешь от холода города,
Сквозняка,
Но ты не догоняешь,
Смотря на всё это, наверняка, свысока.
Можно любить по-разному:
Нежно, дико, однообразно и безобразно,
С уважением и без…
Какой любовью ты хочешь чтобы любили тебя?
ПТИЧКА, КОТОРУЮ НЕ ЖАЛКО
Птица села на газовую трубу –
Прямо над моей головой –
Одной ухватившись за неё ногой,
Другой – балансируя. Я могу
Так же.
Нечего тут выделываться.
Птица подбросила своё легкое тельце
В воздух
И упорхнула, куда было угодно её душе.
М-да. Туше.
НЕ МОЁ СТИХОТВОРЕНИЕ
В фильме Джима Джармуша есть сцена,
в которой главный герой, водитель автобуса, сидит в баре, скучно потягивая не помню какой напиток.
У одного из столиков чернокожий парень с пистолетом в руке
громко заявляет чернокожей девушке,
что если она его бросит и тому подобное, то он выстрелит себе в голову.
Но публика в баре хуже бродвейской, ибо такой пошлятиной её не победить.
В отличие от водителя автобуса, который втихаря пописывает стихи и,
как все поэты, страдает комплексом героя-солдата.
Он отважно бросается на парня, отбирает у него оружие,
а после
некоторое время разочарованно разглядывает муляж в своей руке.
Конец. Впрочем, смотрите сами.
КАК КУПИТЬ РУБАШКУ И НЕ СТОЛКНУТЬСЯ С МЕРТВЕЦОМ
Проснулся сегодня прежде, чем открыл глаза,
как в один из тех разов,
когда будто прикрыл веки,
чтобы о чём-то усиленно подумать,
а думал я о только что виденном:
Я шёл из магазина и встретил брата.
Вид у него был такой, точно он копал землю в течение пятиста лет.
Он безжизненно смотрел на меня, а от его губ веяло холодом небытия.
Я говорил ему, что он должен взять себя в руки,
придать себе опрятный вид и наладить жизнь так, чтобы мы,
его младшие братья,
брали с него пример.
А он взял и умер.
Неужели теперь всегда будет так:
буду вылавливать мертвых в реках сновидений и
делать заметки об этих встречах?
В магазин я ходил,
чтобы купить себе приличную рубашку,
потому что сегодня у меня ещё другая встреча,
но настроение ни к черту.
МОРЕ БЫЛО ВНИЗУ
В комнате стояло молчание
какое поселяется
в храмах
в скелете погибшего на солнце рогатого жука
в начале стихотворения
Один заговорил
и в темноте начало вырисовываться его лицо
– Каждый день он карабкался на гигантское ореховое дерево и оглашал с него призыв на молитву
Власти ему угрожали расправой, но он упрямился
и вскоре стал народным любимцем.
Его посадили
но и в тюрьме он продолжал то,
во что верил
Когда, вернувшись пожилым человеком
он приставил к тому дереву лестницу и стал по ней карабкаться вверх
из сильного человека он превратился в безумца
И все о нём стали забывать
и я сам не помню что с ним стало
– Он умер двести лет назад
и этим безумцем был ты
– сказал человек у окна
и лунный свет очертил его тёмную фигуру
которая тут же превратившись в птицу выпорхнула из комнаты
и полетела над морем
медленно застывая
мазком чёрной краски
на синем холсте картины.
ЧЭГЭУ
восемь лет спустя,
мы вновь оказались у ворот этого ада,
в тени больших деревьев,
все те же нищенские киоски напротив, и картонки с мусором.
Господи, как же стар и могуч этот мир.
Земля впитывала наше отвращение…
И мы бродили, отчаявшиеся, по миру
и, всё же, кое-как пробрались к свету.
Но порой, когда подует сильный ветер,
ломая волю могучих деревьев,
и с них слетает страшный дух того времени
под тугие воротники наших рубашек
и давит в рёбра,
мы, смирившиеся с этим,
тихо молим Бога о Его вмешательстве.
СВЕТ ПОБЕЖДАЕТ ТЬМУ
Свет побеждает тьму.
Я щёлкнул выключатель и вышел из дому.
Жёлтый свет фонаря выглядел жалким на фоне голубого неба.
Я стоял и дышал утренним воздухом.
Мой слух уловил писк комарика: он звучал по-детски жалобно.
Я дал ему присесть мне на руку и отхлебнуть крови.
– Мда, – подумал я, – комарик это не птенец: мать-комариха не
приносит ему в клюве пищу.
Но этот гаденыш не наедался, и тогда я его прихлопнул,
и кровь заалела на моей руке.
* * *
Один разряжает обойму автомата в воздух –
правой рукой,
левой – держит вилку,
вонзает её в жирный кусок стейка,
откусывает его до середины,
жуёт,
показывая зубы
Другой окидывает с балкона замка
свои необозримые владения;
расслышав выстрелы, злится,
что кто-то хозяйничает на его улицах;
кричит гвардейцев,
толпа высыпает в город,
как чёрный бисер из лопнувшего мешка
2020 год, Северный Кавказ.
Я сижу в карантине и читаю стихи Уолта Уитмена
Найдите и вычеркните лишнее звено.
Опубликовано в Эмигрантская лира №3, 2020
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!