ЧЕТЫРЕ АНГЕЛА
«… Тувал-каина, который был ковачом
всех орудий из меди и железа…»
Бытие
Четыре ангела пришли –
Так ходит зверь на мягких лапах.
Быть может, дождик моросил,
И трубный глас был хрипловатый.
Пусть сила ломит через край,
Но Первый Ангел – это злато,
И верх возьмет «купи-продай» –
Переступив тысячекратно
Иам и сям лютуем, лжем,
Но Ангел Бледный – жид пархатый.
И все срастется, все путем,
Пока евреи виноваты.
Всем ядам яд – зловещий гриб,
Где Ангел Третий впился в атом.
Когда мир только лишь возник,
Там корень смерти был упрятан.
И в каждом замысле большом
Четвертый Ангел правит верстку –
Природа, взятая в наем
В замену мышце и упорству.
Грех праотцeв в мертвецком рву
На нас висит тяжелой гирей.
Клеймом у Каина на лбу –
Четыре ангела. Четыре!
Все громче, громче зов трубы –
Финальный кадр с надрывом сляпан,
Где в электронные гробы
Законопатят маму с папой.
***
Только память, и та урывками –
Что-то помнится, что-то – нет.
Просвистел я эдаким живчиком,
Не оставив заметный след.
Только память, но в ней отметина.
И не важно, где – юн, где – стар,
Но всегда любимую женщину
Возводил я на пьедестал.
Ни романа о том, ни повести,
(А достойно того вполне!) –
Как я бредил, какие почести
Воздавал я своей весне.
Перед нею, как перед иконою,
Был я искренним до корней –
Нечто древнее, нечто исконное
Просыпалось тогда во мне.
Чернокнижник рядом с богинею,
Позволявшей себя любить,
Каждой клеточкой, каждой извилиной
Трепетал от восторга – быть!
Иногда менялись их лица
И менялись их имена.
Лики Бога – всего лишь традиция.
Нет у Бога «Он» и «Она».
Где бы я на пути ни прижился,
С вознесенной на пьедестал
Я ничуть не угомонился,
Не отрекся и не предал.
И в последней своей странице,
И в в последних своих словах
Буду ей в забытьи молиться –
В ненасытности, не за страх.
***
Инге
Это осень – гудят провода
Это осень – в слезах поднебесье
Пылкость лета ушла без следа
И паук свои сети развесил.
Бродит грусть, шелестит по углам
Расплетает косички из сплетен
Лето кончилось, выспренний хлам
Носит улицей умница- ветер.
Межсезоние – слякоть, дожди
По ту сторону главной приметы –
Обернется мокредь впереди
Бархатистостью бабьего лета.
Вечер длинный, пекутся коржи
Осень – время гулянки и пьянки
До зимы еще целая жизнь
И роса не траве спозоранку.
***
Возраст – не Дом отдыха бессрочный
Возраст – испытание на прочность
На разрыв, на растяжение, на сытость
На грехи, чтоб было шито-крыто
На коллегиальность дня и ночи
Возраст – титул в царстве одиночеств.
Возраст не о том, что плохо слышишь
Верный знак, когда никто не пишет
Держат на примете как умеют.
Вспоминают к датам, к юбилеям
Где теперь твой спутник, твой ровесник –
Знаешь сам – их адрес неизвестен.
Поболтать бы, но тяжелой глыбой
Лишь скупое – выбыл, выбыл, выбыл…
С ними как за тайною вечерей
Всем делились – хлебом и постелью
Шли колонной, залихватским строем
А венец – наедине с собою.
С глазу на глаз, без чинов и званий
И роскошный стол воспоминаний.
***
Надел кепарь, взял палку и собаку позвал
И пристегнул за поводок. Не думать про войну
Не выйдет – дулю с маком поймал
В попытке отмахнуться, обминуть…
Какая тишина, как будто грянул мор.
Подъем в шесть тридцать, ни минутой позже.
Не дай мне Бог упасть лицом в минор –
Восходит день, еще один, тревожный.
Буквально рядом с роковой чертой
Я знаю каждый штрих, каким он будет
До самой до последней запятой.
Я вижу – он расплывчатый, как студень.
Сосредоточиться хотя бы на момент.
Взглянуть со стороны на клочья бурой пены.
Бежать! Куда? Зачем? Взаправду ль перемен
Хочу я на краю своей вселенной?
Пошарить по сетям, уведомить, кто друг,
А кто таким навеки быть не сможет.
Все тоньше ближний теплокровный круг,
И лишь об этом червь сомненья гложет.
***
Что там насчет потом, если меня здесь не будет –
Тянет на перекос между добром и злом?
Или еще один вывалится из буден –
Повод очередной – встретиться за столом.
Кто-то исподтишка станет считаться славой.
Я свою долю забрал, заранeе оговорюсь.
Кто-то всплакнет всерьез и будет, конечно, прав он.
Это тоже позиция. Пусть с перебором, пусть!
Поговорят – любил Зяма вино и пиво.
Женщин, добавлю, любил – истово, вдрызг, взасос.
Просто любил и все, красивых и некрасивых.
Эту любовь на борт в зиму свою пронес.
Не избежать суда – ни добряку, ни цинику.
Но, если выбор есть – с кем там, в конце концов,
Я попрошусь туда, где жарят метафизиков,
Душу продавших за – ненависть и любовь.
Опубликовано в Витражи 2023
