Первым «гениальным произведением» древних людей был язык — Слово, возникшее стихийно при становлении homo sapiens, тождественное его сознанию и отражённой в сознании природе.
От осознания человеком самого себя разумным, в отличие от природных существ, до утверждения homo sum — Я человек — прошли, очевидно, тысячелетия. И всем понятно, что язык — это первая устная коммуникация, первая социальная связь по причине объективной необходимости ради общего дела. Как и когда произошло обособление языка в «устное народное творчество», вряд ли кто возьмётся утверждать, указывая календарную дату начала словесного творения, закреплённого в памяти, которая несёт в себе и генетическую наследственность — «способность к памяти».
Период первоначального накопления слов, называемый «язычеством»,— это циклическая память поколений. Язычество включало в себя две функции: обыденную — полезную, социальную информацию и сакральную, символическую — мистика, религия, космос. Обе функции на первобытных стадиях появления были в форме синкретизма — в слитности слова, музыки, жеста, атрибутов одежды и психического экстаза. Далее, в историческом времени произошло деление родового человеческого сознания на фольклорное сознание (с тождественными ему объектами повседневной жизни) и сакральное (священнические тексты, как, например, «Книга мёртвых» в Древнем Египте или «Ригведа» в Древней Индии). Фольклорное сознание, именуемое и «народной мудростью», отложилось в пословицах, поговорках, песнях и танцах, в календарно-земледельческих праздниках. Народная мудрость — это выразительная форма исторического опыта жизни, очень ёмкая по содержанию, краткая по выражению, всегда педагогически направленная, поучительная — в интересах целого, с подчинением ему частного.
Язык народной мудрости поистине является непреходящим культурным наследием. Понятие о национальном в культуре содержит в себе коды народной мудрости, архетипы бессознательного.
С переходом от анимизма (как «минимума религии») к мифологии, а потом к мировым религиям народная мудрость и священнические тексты стали отделяться друг от друга, их смешение не допускалось, считалось «греховным», святотатством, изменой Вере, Богу, Бессмертию. Появились канонические религиозные тексты-сочинения: Ветхий Завет, Новый Завет в христианстве, Учения Будды, Конфуция, Лао Цзы на Востоке, Коран в исламе.
Именно они стали считаться Книгами Вечного Бытия для человека, отвечавшими на все его вопросы. Остальное человеческое «мудрствование» считалось суетным, преходящим, ничтожным в сравнении с Божественным Откровением. Всё более стали отдаляться и языки: разговорный, обыденный, служебно-функциональный и сакральный, священнический, молитвенный, литургический. Резкая граница между ними обозначилась в результате возникновения письменности и книгопечатания. И человек, опытный в устной речи, в ораторском искусстве, превратился в человека, опытного в писании — homo scribendi peritus. Открытие же книгопечатания, «Галактики Гутенберга» по определению М. Г. Маклюэна [2], начавшегося с тиражирования религиозных канонических текстов, открыло возможность и для распространения текстов, не имевших религиозного значения. Например, в России в XVIII веке впервые были напечатаны тексты русских народных песен без нотного сопровождения. Да и первая газета «Ведомости» при Петре I — это светский текст, как одно из свидетельств начавшейся секуляризации печатного слова после Средневековья в России и в Европе. Как указывает М. Маклюэн в названной выше работе, книгопечатание послужило и рождению публичного чтения нерелигиозных текстов.
Появились и журналы, и публикации в них на разные темы. «В журнальных публикациях читатель находил для себя не фиксированное знание, а живой современный интеллектуальный материал для размышлений, провоцирующий на выражение своей точки зрения» [3] . На рубеже XVII – XVIII веков в Европе, особенно в Англии (в Лондоне), были популярны кофейни, где посетители обменивались мнениями, читали газеты и журналы и даже встречались со знаменитыми авторами того времени: Дж. Свифтом, А. Поупом и др.
Мы обращаем внимание на эти исторические факты, чтобы отметить динамику социального пространства языка, ведь он развивается одновременно в качестве разговорного (обыденного), сакрального (священнического), публичного (дискуссионного и критического), служебно-специального (политического, государственного, научного, просветительского). И, наконец, в качестве литературного (наиболее автономного, свободного от всех остальных видов устного и письменного языка). Когда возник литературный язык? И что считать формой и содержанием литературного текста? Литература — слово латинское. В широком его значении — это совокупность письменных и печатных произведений (научных, философских, художественных и т. п.) того или иного народа, эпохи или всего человечества. В узком употреблении — художественное творчество, выраженное в слове, т. е. художественная литература. Иногда и так понимается — совокупность печатных произведений по определённому предмету или вопросу. В данном случае мы делаем акцент на художественной литературе «всех времён и народов» и на русской в особенности!
Художественная литература, её образная система, метафоричность, афористичность, является самым сильным средством, как показывает история, воздействия на ум и душу человека. Слово лечит и калечит, возвышает и убивает, туманит сознание и проясняет его, мобилизует на дела и подвиги, воспевает любовь и осуждает ненависть, закрепляет семейственность, материнство и детство.
Во времена самых тяжёлых испытаний человек обращается за помощью к художественному Слову.
Оно родилось в историческом времени позже, чем главное Слово «Бог» среди верующих, если иметь в виду его текстуальное начертание. А устное Слово в народе изначально было метафорическим, поэтому современные писатели до сих пор пользуются словесным наследием крестьянской культуры, основанной на земледелии. А труд на земле, обра – зы природы закреплялись постоянно в народной речи, в эмоциональном высказывании о ней и о самом человеке на земле в четыре времени года.
Один из ярких периодов в творчестве А. С. Пушкина называется «Болдинской осенью», как пример связи гения литературы с природой и с народом:
«Спой мне песню, как синица тихо за морем жила, Спой мне песню, как девица за водой поутру шла».
После эпохи Возрождения и Просвещения художественная литература отделяется от сакральной канонической словарной системы, становится секуляризованной, автономной в обществе, свободной от церкви, а потом и от идеологического диктата государства. С введением и развитием просвещения, образования художественная литература превратилась в учебный предмет, в педагогическое средство воспитания подрастающих поколений, потеснив лобовую нравоучительную дидактику.
На первых порах становления художественная литература была даже на службе у государства.
Выражение «придворный поэт» отражает это отношение. Например, императорское правление Петра I в России сопровождалось служением имперской власти некоторых творческих деятелей: историков, писателей, композиторов, художников.
Писались торжественные оды в честь императорских преобразований, сочинялись «во славу» хоры и кантаты. Так, в 1709 году была сочинена музыкантом В. Титовым музыкальная стихира «Полтавскому торжеству» — в честь Победы под Полтавой над шведами. Пётр I назначил В. Титова дьяком среди певчих при дворе. Это ответственная должность. В те годы «стихиры» и музыка часто соединялись, ибо единение слова и пения наследовалось ещё и по языческой традиции. Хоровое пение (звучащее слово) возникло до христианства.
Не следует умалять роль художественной литературы и искусства вместе с ней в становлении, укреплении государств, в мобилизации людей на защиту страны от посягательства врагов. Показательным примером высокого служения Слова Отечеству является духовный подъём русского общества, деятелей культуры и литературы в 1812 году — в борьбе с нашествием армии Наполеона на Россию. Император Александр I , отстранивший от государевой службы М. Сперанского, пригласил 22 марта 1812 г. на беседу литератора А. С. Шишкова, слывшего «консерватором», и сказал ему: «Я читал рассуждение ваше о любви к отечеству. Имея таковые чувства, вы можете ему быть полезны. Кажется, у нас не обойтись без войны с Французами; нужно сделать рекрутский набор; я бы желал, чтобы вы написали о том манифест» [4] . За год до этой встречи А. С. Шишков написал «Рассуждение о любви к отечеству» и прочитал его на заседании «Беседы любителей русского слова» 15 декабря 1811 года. Многолюдное собрание с большим воодушевлением встретило это «Рассуждение…». А. С. Шишков утверждал, что любовь к отечеству есть «сильнейшая ограда всякой державы». Эту «ограду» он выстроил на основе православной веры, на отечественном воспитании и на любви к родному языку: «Язык есть душа народа, зеркало нравов, верный показатель просвещения, неумолчный проповедник дел. Возвышается народ, возвышается язык; благонравен народ, благонравен язык… Одним словом, язык есть мерило ума, души и свойств народных».
А. С. Шишков написал по просьбе императора «Манифест», который можно воспринимать как литературный текст с обширными цитатами и ссылками на Библию, на историю, на патриотические подвиги русского народа и т. д.
Патриотический порыв в русском обществе 1812 года послужил созданию многих художественных сочинений деятелями культуры и в период войны и после неё. Некоторые художественные сочинения стали классикой русской культуры XIX века и даже получили мировое признание, как «Война и мир» Л. Н. Толстого. И в целом вся художественная литература России в столетии А. С. Пушкина, Н. М. Карамзина, М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого и других блистательных имён была глубоко патриотичной, высоконравственной, с образцами прекрасного слова «во дни торжеств и бед народных». «Ругательный» тон в ней, по мнению В. Розанова, стал складываться во второй половине столетия, с приходом в общественную жизнь разночинцев-демократов, анархистов и социалистов. Но нравственный заряд в русской литературе, поиск с её прямым участием общественных идеалов оставались как постоянная константа национального сознания.
Немецкий писатель Томас Манн назвал русскую литературу «святой».
Всем нам хорошо известно, что художественная литература в СССР имела безусловную патриотическую ориентацию, а русская классика (литература предыдущего столетия) была обязательным предметом изучения в общеобразовательной школе и в высших учебных заведениях, да и зарубежная литература тоже изучалась в системе образования. И тиражи издания художественной литературы превышали многие тысячи и даже миллионы экземпляров. Это ли не свидетельство того, что художественная литература в секулярной культуре трёх столетий была феноменальным духовным ресурсом любой нации, имевшей такую литературу, а Россия особенно отличилась художественным словесным творчеством и приобрела мировую известность и славу. Надо бы обратить внимание и на то, что художественный язык, образное мышление и выражение с помощью развитого языка имеет необычайно сильную интеллектуальную и эмоциональную энергетику при формировании личности человека, его способности к универсальной коммуникации среди людей. На язык и литературу надо смотреть с точки зрения земного цивилизованного пространства — как Мира Разумных Людей. Умаление роли художественной литературы (подобные попытки делаются в России) ведут к деградации человека, достигшего художественных высот за предыдущие тысячи лет своего развития. Зачем отказываться от такого духовного наследия?! Это во всех смыслах неразумно и во вред человеку.
Примечания:
2. Маклюэн М. Галактика Гутенберга: Становление человека печатающего.— М.: Академический проект: Фонд «Мир», 2005.— С. 63.
3. Красноярова О. В. Гипертекст как коммуникативное пространство // Обсерватория культуры.— 2011.— № 4.— С. 111.
4. Камчатнов А. М. Библия, А. С. Шишков и «Гроза двенадцатого года» // Книга в пространстве культуры: сб. ст. / Рос. гос. б-ка; сост. Т. Л. Миронова.— М., 2012.— Вып. 1(8).— 160 с.— (Приложение к журналу «Библиотековедение»).
Опубликовано в День и ночь №6, 2018
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!