Владимир Царев. КОРПОРАТИВЧИК

Ходишъ-ходишъ на эти корпоративы, и всегда
одно и то же – скучно и однообразно.
Но не дай бог пропустишь, на следующий день все:
«О, как вчера классно было!»

Супруга с утра как заводная. Туда-сюда, туда-сюда…
– Милый! Не вздумай пить. Не забудь. Сегодня в 7 вечера идём в «Пирамиду». У нас закрытие се­зона, подведение итогов. Приказ шефа всем быть, и парами!
– Валя! А Валь! Может, не пой­дём, а?.. Забуриться бы сейчас куда- нибудь с удочкой или в горы с па­латкой, чтобы полюбоваться есте­ственной красотой природы, а?..
– Не забудь захватить свои стишки. Будет случай их предста­вить и прочитать. У тебя есть о ро­дине, России или вот это шутливое «Валера друг…»
– Не называй стихи стишками! Сколько раз говорил тебе об этом! Это поэзия, а не какие-то там ча­стушки или куплеты…
– Всё. Мне некогда, у меня стрижка, маникюр, педикюр. Ты же не хочешь, чтобы твоя жена вы­глядела как пугало?..
Супруга Вадима – экономист предприятия, а статус этот обязы­вал ходить в косметический салон «Золотая рыбка». Такое название оправдывалось ценами услуг, но, как говорится, – красота требует жертв!
Кафешку «Пирамида» знали все – все «сто лет»! Каждый год одно и то же. Закрытие сезона, от­крытие сезона, проводы очеред­ного сотрудника на пенсию, юби­лейные даты и т.д. И в этот раз ничего оригинального… Вадим с супругой пришли рано. Было тихо, две девочки-официантки неслыш­но скользили с тарелками меж столов. Звучала музыка Шопена – классика, как прелюдия к предсто­ящему мероприятию. Но вскоре пространство стало заполняться, и Вадим смог обратить внимание на «лучшую половину» предприятия. Женщины с «вернисажем» на го­лове, – толстый слой косметики скрывал всё, – любопытство, же­лание покрасоваться, послесезон- ную злость и усталость. Кстати, не сразу можно было определить, где кто… Мужики проще: костюм, галстук. Бросалось в глаза, что костюмы надевали крайне редко. Выглядело это нелепо, примерно так, как будто в магазине быстро и небрежно упаковали товар…
Коллектив строго спаянный и споенный… Директорат (состоя­щий сплошь из женщин 30-40 лет, всецело преданных руководителю) следовал за своим локомотивом в том же ключе, причем по воле сердца: проснулись утром, лицо умыли, волосы резинкой перетя­нули – и на работу! На корпорати­вы приходили, по сути, «отбывать повинность»: обязывала долж­ность. Вадим на подобных «орги­ях» ограничивался парой глотков шампанского или минеральной водой («отмазка», что он за рулём, работала исправно).
Стол периода «перестройки» был укомплектован на все сто. Се­лёдка «под шубой», салат оливье, баклажаны, крабовые палочки. Нарезка из самых дешёвых сортов сыра и колбасы, огурчики, поми­доры. В центре водка-контрафакт, от которой после всё межсезонье раскалывается головешка и в ней крутится лишь одна скудненькая мысль: «Зачем я пошёл!» «Шампу- сик», минеральная вода, апельси­новый сок. На горячее предполага­лось подать шашлык.
На одной стороне стола воссе­дали: секретарша шефа Нелли (за глаза все её звали куклой Барби). Ни для кого не секрет, что у неё с бос­сом была интимная связь. Они это тщетно скрывали. Скрывали, и чёрт бы с ними! Все видели, как босс её то за талию приобнимет, то за попку ущипнёт, то она его где-нибудь по­гладит… Главбухша Алевтина Ива­новна – расплывшаяся во времени и пространстве мрачная дама, на­водящая на всех скуку. Как будто у неё в голове кроме цифр ничего нет. Далее (по статусу) сидели: кадро- вичка Юля, юрист Лаврик, молодой человек, который за свою проныр­ливость и светлую голову пользо­вался у шефа покровительством, главный инженер Петрович, кото­рый по большей части исполнял роль сантехника, разнорабочего и ещё бог знает кого! Его вытаскива­ли по любому пустяку, просто пото­му, что в инженерной службе, кро­ме него, два человека – сантехник и электрик! В эпоху перестройки ин­женеры не пользовались авторите­том. Рядом с ним «примостились» Вадим с супругой. Напротив них сидели: водитель шефа Михась, зав. складом Петровна, зав. производ­ством Львовна, зав. гостиничным комплексом Элеонора… Короче го­воря, все зав., замы… Ген. директор сидел с торца стола и мог обозре­вать справа и слева своих соратни­ков. О рядовых работниках ни сло­ва. Их на такие мероприятия не при­глашали. Роль тамады исполнял, как всегда, «Зам-замыч» – Николай Иванович, зам. по общим вопросам – гарант, что никто не нарушит уко­ренившиеся традиции. Первый тост за процветание предприятия произ­нёс, естественно, он – Сам!
«Бум!» – прозвучало в конце тирады, и бокалы зазвенели. Ко­манда шуметь поступила. Кину­лись закусывать, перекидываться шутками с соседом слева, с сосе­дом справа. Стало ужасно весело, хотелось танцевать и обнимать всех этих прекрасных людей, с которыми в обыденности не всег­да было комфортно. Буквально за полтора часа все усинячились, раз­били бокалов штук пять и парочку тарелок. Нелли набралась так, что полезла на стол танцевать стрип­тиз. Ее умоляли остановиться, но нет – ей было море по колено. Кто- то снял это на фотоаппарат. Оста­новить её смог только сам шеф…
–      Что смотришь, ешь, а то быстро захмелеешь, – протянула – супруга, – тебе ещё тост произно­сить и стихи…
Когда уже все хорошо разо­грелись, подзакусили, прозвенели исчерпывающие тосты и где-то пафосно прозвучали речи в честь начальника, за столом стихло, в воздухе назревала скука…
– Давай, шеф вон уже погля­дывает, когда ты встанешь…
Было забавно наблюдать, как порозовели её щеки, а из всег­да безупречного каре вдруг стала выбиваться прядь волос. Внезап­но Вадим почувствовал себя не в своей тарелке. Стол отодвинулся. Уши заложило. Ему стало обидно за стихи, поэзию, Шопена. Нашли, понимаешь ли, тут себе гастроно­мическую приправу к искусству!!!
– Надоело! – сказал он резко, да так, что сидевшая напротив него Львовна, крепкая баба в ра­боте и по жизни, вздрогнула. Кто- то выронил вилку… Но было уже поздно, Вадим продолжил:

Не передать, как мне всё надоело!
Беспокоиться, выяснять отношения
и делать постоянно не своё дело,
принимая лишь чужие решения.

Пить, курить, есть и смачно въедаться
в свою старую куртку, и видеть –
не хочет она понимать, убеждаться,
что я не способен ненавидеть…

Супруга не ожидала от мужа такого «фортеля». Она была готова провалиться сквозь землю и попы­талась остановить его красноречие. Но он дочитал до конца. Сев, взял рюмку с водкой, добавил: «Надо­ело всё! Я сам себе надоел…» На какое-то время воцарилось мол­чание, лишь изредка прерываемое сдержанным смехом, – ситуация, про которую часто говорят «дурак родился».. Пока кто-то из сотруд­ников пытался толкнуть пьяную речь, Вадим успел опорожнить ещё пару рюмок под пристальным взглядом супруги, и не только!.. Правда, потом был шансон, танцы. В разгар мероприятия из колонок громко разнеслось: «Путана, пута­на, путана. Ночная бабочка, ну кто же виноват!» Секретарша побежа­ла к диджею – выяснять, почему у него в программе перемешались все композиции. Пока разбирались, гости успели послушать про «ми­лого бухгалтера» и «два кусочечка колбаски». Женщины ходили в туа­лет поправлять прически, космети­ку. Мужики выходили перекурить.
Шеф стоял к Вадиму спиной, вглядываясь в вечернее зарево… Резко повернулся: «Надоело, гово­ришь? Прав – надоело. Всё к чер­тям бы бросил! Эта катастройка вот уже где, – и он провёл рукой по шее. – Задолбались уже перестра­иваться. При этом ни бюджета, ни работы, ни зарплаты – одна болтов­ня. Сотрудникам в глаза смотреть стыдно. Та же сезонность в работе достала! А ты говоришь стихи… Хотя, как говорят, «не хлебом еди­ным». Прочти что-нибудь ещё…».
И Вадим прочёл…

Россия, я вижу и слышу,
что будет рассвет и поток,
смывающий боль и обиды…

Впрочем, ему было всё равно. Хотелось свежего воздуха.

Опубликовано в Бийский вестник №1, 2022