Помните Шуру Балаганова?.. Да-да, того самого, из романа «Золотой теленок», который помогает очаровательному негодяю Остапу Бендеру в поисках подпольного миллионера. Так вот именно Шура Балаганов называл город Мелитополь, помимо Москвы, Киева и Жмеринки, одним из очагов культуры.
Думается, это неспроста. Маленький уютный южный городок почти у самого Азовского моря, который на общественном транспорте можно объехать за полчаса и название которого с греческого переводится как «медовый город». Вот только медом он никогда не славился. Зато от тополиного пуха, особенно в июльскую жару, просто не скрыться. А вообще Мелитополь, который разместился на самом высоком пятачке Молочной реки, – это не только богатейшая столица черешни, но и родина известных всему миру знаменитостей. Скажем, генерал-лейтенанта НКВД Павла Судоплатова, кинорежиссера и сценариста Григория Чухрая, президента Академии медицинских наук Украины Александра Возианова. Среди них есть и архитектор, и актер, и живописец, театральный художник, скульптор, и эстрадный певец, и даже футболист. Но для Беларуси эта плодородная украинская земля взрастила известного публициста – Юрия Яковлевича Гуртовенко.
Он родился за год до начала войны в унаследованной родителями патриархальной глинобитной мазанке на улице Чернышевского, 12, обнесенной плетнем, из-за которого выглядывали ветки вишневых и сливовых деревьев, опустившихся почти до самой земли под тяжестью крупных плодов. В первые дни войны городок, которого и не на всякой-то карте отыщешь, переходил несколько раз из рук в руки еще и потому, что это настоящие ворота в Крым, к Черному морю: несколько часов за рулем – и уже на набережной Севастополя, Евпатории, Ялты, Судака. Потом – почти три года оккупации. Малыш из них запомнил только полные ужаса глаза матери, заслонившей его от чудом невзорвавшейся фашистской мины у порога их хатки. И только к осени 1943 года наши войска в пух и прах расколошматили на правом берегу реки оборонительную линию немцев Вотан.
Сюда стали возвращаться эвакуированные и принялись восстанавливать свой городок.
Вскоре семья шестилетнего Юры собралась вместе. яков Леонтьевич Гуртовенко возглавил инженерную службу своего завода, мама, Белла Александровна, снова стала учить уже переростков-школьников, среди которых был и его старший брат Леонтий. А Юру, чтобы не оставлять без присмотра, родная тетя-учительница брала с собой в приспособленное под школу помещение. Как-то его заметил завуч: «Это что еще за детский сад? – спросил Иван Петрович. – если ему есть хотя бы шесть лет и он уже знает азбуку, запишите его в первый класс».
Так решилась судьба Юры Гуртовенко. В разрушенном городке, который, что называется, прислонился к задворкам огромной страны, собрались прекрасные учителя. Тот же фронтовик Иван Петрович Гусев рассказывал о географических открытиях так, будто его консультировал сам Робинзон Крузо. Иван Филиппович Коляда мог свою новенькую «Победу» разобрать и вместе со школьниками снова собрать. А уроки литературы просто завораживали. Анна Фёдоровна Шмелева раскрывала тайны пушкинских, лермонтовских, некрасовских строк и литературных образов, учила мыслить и делать выводы только самостоятельно.
И никогда не требовала заучивать классиков наизусть. Но школьники, читая солидные отрывки из «Евгения Онегина», «Мцыри», «Горе от ума», «Кому на Руси жить хорошо», становились мягче, добрее, отзывчивее и даже забывали свое послевоенное полуголодное прозябание. В те сложные годы мальчишки и девчонки очень быстро взрослели и жили уже высокими помыслами, на которые их побуждали своим примером родители и учителя. Тогда горе и беда коснулись каждого человека независимо от его возраста, национальности, социальной принадлежности, поэтому даже у школьников было развито чувство сострадания, сочувствия, милосердия.
После окончания школы парнишка оказался «у развилки»: куда же все-таки пойти – в физики или лирики? С одной стороны, рядом пример отца, успешного инженера-технолога крупного завода, с другой – еще бередят память уроки любимой учительницы литературы. Мудрый яков Леонтьевич утешал: «Не торопись, сынок. Осмотрись, пощупай жизнь своими руками, наберись ума-разума, а там, глядишь, и профессия сама тебя найдет». И Юрий устраивается слесарем в автобусно-таксомоторный парк. Пишет в стенгазету.
Много читает. А через два года с первого же захода поступает на факультет журналистики Московского университета имени М.В. Ломоносова при конкурсе шесть человек на место.
В 1963 году дипломированный журналист едет в Белоруссию. Конечно, он мог и вернуться в родные края. Но в газете «Знамя юности» его окружили заботой и вниманием. В первых же командировках молодой украинец был наповал сражен добротой, гостеприимством, хлебосольством простых белорусов.
А белорусский край удивил его нетронутой и заповедной природой – сосновыми и березовыми лесами, живописными болотами, небывалой красоты озерами, извилистыми ленточками рек по просторным равнинам. Такое ему даже и во сне не могло присниться, ибо его Мелитополь славился то засухой и суховеями, то пыльными бурями, то жарким и засушливым летом. Тут его принимают в Союз журналистов СССР. И Юрий Гуртовенко остается в Беларуси навечно: создает семью, воспитывает сначала сына и дочь, потом и внуков. И уже не мыслит свой стол без «бульбы, драников и шкварки». его наставник – заведующая отделом рабочей молодежи газеты Эмилия Петровна Луканская – рекомендует способного журналиста в газету «Советская Белоруссия», которой он отдал более тридцати лет жизни. О своей творческой биографии не так давно, как раз к юбилею газеты, журналист рассказал в книге «хлеб мой насущный».
И хотя в этой книге Юрий Гуртовенко собрал свои газетные материалы разных лет, но это не обычная перепечатка случайно попавшихся под руку заметок.
Это тщательно отобранные по содержанию и по тематическому направлению, в хронологическом порядке публикации, которые вписывались в разделы: «Реквием по Великому Союзу», «Спросите у правнуков Победы», «Твои люди, Белая Русь», «Дипломатия и дипломаты», «Эхо и боль Чернобыля», «Мы и мир вокруг нас», «Педагогика: вечное восхождение». Сразу видно, что над книгой работал журналист разносторонних интересов и возможностей, а не какой-то избранной узкой специализации. Согласитесь, не так просто ему было приблизить когда-то написанные материалы к современности. Поэтому автору пришлось не только вносить в тексты этического характера поправки, но и дополнять их пояснениями – постскриптумами. В книге отразилась только частичка истории Беларуси, увиденная глазами публициста и оставленная им на страницах газеты, но, думается, самая драматическая – период перехода из советской страны к отделению и суверенитету.
В каждом слове Юрия Яковлевича Гуртовенко отголосок гордости за то, что он лучшие годы своей жизни был частью Великого Союза. На Украине он родился, учился в школе. В стенах российского университета слушал лекции педагогов с мировым именем, общался с лучшими журналистами ведущих центральных газет огромной страны. А вот Беларусь стала его второй родиной – тут его приютили, обогрели, подняли на щит журналистской славы. И вдруг кому-то одним махом захотелось разделить жившие годами в мире и согласии народы самых разных национальностей искусственными, охраняемыми даже с оружием барьерами. Поэтому он пишет, что до сих пор не может «вычеркнуть из своей биографии ту неповторимость, те душевные блага, которыми одарили меня и миллионы моих, теперь уже бывших, соотечественников Беларусь, Россия, Украина».
Автор книги не понаслышке знает последствия и проблемы Беларуси после аварии на Чернобыльской АЭС. Он не раз бывал в районах, пострадавших от атомной катастрофы. Скажем, деревню Бартоломеевку Ветковского района, где он побывал тогда, назвал атомной хатынью. Там не было ни души. Стояла какая-то неприятная, вызывающая холодок на теле, звенящая тишина. И Юрий Яковлевич грустно замечает: «Даже крепкие нервы начинают пошаливать, когда набухшие калитки при порывах ветра разговаривают с тобой тоскливым скрипом, будто жалуются на свою беспросветную участь».
Юрий Гуртовенко описывает героев Белой Руси, как будто рассказывает о своих близких и родных людях. Это видно даже по заголовкам раздела – «Эвересты хирурга Моисеенко», «Проза и поэзия жизни старшего лейтенанта милиции Константина Цыбульского», «Вячеслав хоронеко: «До пятого класса я не мог подтянуться на турнике ни одного раза», «Баллада о мужестве», «Не жаль погибнуть за правду», «Звезда цвета созревших хлебов». Он тепло пишет о Зинаиде Тимофеевне Степашко, которая в далеком 1941-м в свои 17 лет после медицинских курсов ушла на фронт, о кавалере ордена Красной Звезды, воевавшем в Афганистане, Олеге Воробьёве, о бригадире, машинисте горнопроходческого комбайна «Беларуськалия» Александре Клименкове.
Юрий Гуртовенко сопровождает Петра Мироновича Машерова, когда тот проверяет полевые работы в Логойском районе, встречается с собкором газеты «Гуанмин жибао» Тянь Сяоцзюнем, генералом, главным инспектором бундесвера Клаусом Науманом, академиком, вице-президентом Российской академии естественных наук Сергеем Петровичем Капицей, писателем, Героем Советского Союза Юрием Васильевичем Бондаревым, белорусским оперным певцом, народным артистом СССР Аркадием Марковичем Савченко, поэтессой Нелли Ивановной Тулуповой. В итоге – глубокие размышления о войне, мире, жизни.
Книгу «хлеб мой насущный» – этот своеобразный творческий отчет белорусского журналиста-публициста – заметили в российском Международном сообществе писательских союзов, и Юрию Гуртовенко присудили звание лауреата международной премии имени М.А. Шолохова. Присуждение этой премии, по мнению Председателя жюри, известного советского, русского писателя Юрия Бондарева, это не часть обычной светской хроники, а акт борьбы «за славянство, веру и честь». Юрию Васильевичу понравилось, что Юрий Гуртовенко «в короткой прозе» лаконично высказал все то, что было на душе. Мэтр от литературы в творчестве публициста не увидел какого-то подражания, а только настроение и глубокую мысль. Юрий Яковлевич, как говорится, тогда вскочил в последний вагон. Эту премию уже давным-давно никому не присуждают. А вот имя белорусского журналиста-публициста находится в созвездии выдающихся писателей и поэтов мира – Валентина Пикуля, Анатолия Иванова, Сергея Михалкова, Евгения Носова, Расула Гамзатова, Мустая Карима. Такой премии удостоены и известные политические деятели – Фидель Кастро (Куба), Радован Караждич (Сербия), Слободан Милошевич (Югославия), Уго Чавес (Венесуэла), Ким Чен Ир (КНДР) и другие.
Диплом и медаль Юрию Гуртовенко в Москве вручал лично Юрий Бондарев. И это оказалось символичным.
Как-то десятикласснику Юре отец принес газету «Правда» и приложение к ней с рассказом Шолохова «Судьба человека», который парнишке просто всколыхнул душу. Думается, еще и это усилило желание выпускника школы заняться литературным делом. А в 1960 году к студентам гуманитарных факультетов МГУ писатель пришел в гости сам. Настроение у него было приподнятое – накануне его удостоили Ленинской премии за роман «Поднятая целина». Михаил Александрович оказался обаятельным собеседником. После этой встречи Юра Гуртовенко выбрал тему курсовой работы: «Использование образных средств русского языка в рассказе М.А. Шолохова “Судьба человека”».
Дальше – больше. еще будучи студентом, стал читать и перечитывать все подряд написанное пером этого гения. Видимо, шолоховские университеты для студента Юрия Гуртовенко не прошли даром. Манера письма, стиль писателя невольно проскальзывали в очерках, беседах, комментариях, даже проблемных материалах уже маститого журналиста газеты «Советская Белоруссия» Юрия Яковлевича Гуртовенко.
За плечами Юрия Гуртовенко более семидесяти лет работы в печати. В газете «Советская Белоруссия» он прошел путь от литсотрудника до редактора отдела внешней политики, члена редколлегии. Побыл главным редактором Главной редакции вестников БеЛТа, а перед пенсией вернулся в газету «Знамя юности» – заместителем главного редактора. Он и «Отличник печати СССР», и лауреат премии Союза журналистов, и победитель различных творческих конкурсов. Мог бы уже и залечь на печь – читать внукам сказки. Но опасался, что творческое перо публициста заржавеет. И Юрий Яковлевич на девять лет вновь становится в журналистский строй – возглавляет общественный корпункт в Беларуси московского журнала «Лицейское и гимназическое образование», пишет о белорусских учителях и их проблемах. Идет в студенческую аудиторию Института журналистики БГУ. Пишет и издает книги. Сегодня работает уже над восьмой книгой. У него неожиданно обнаружился поэтический дар. Когда написал почти 350 лирических стихотворений, издал книгу «Трепет набегающей строки».
Нет, все-таки неугомонный этот Гуртовенко. ему уже далеко за 80, а он все еще пытается передать людям часть своего огромного духовного богатства, считая, что ветераны журналистики должны жить сегодня не только хлебом единым.
Думается, именно за это Юрию Яковлевичу Гуртовенко одному из первых в Минской городской организации ветеранов журналистики было присвоено почетное звание «Заслуженный журналист Белорусского союза журналистов».
Опубликовано в Новая Немига литературная №4, 2023
