ЗИМНЕЕ
1
Если ты пойдёшь за мной по лыжне,
уплотняя нетронутый снег вдвойне,
если ты прорвёшься в мою страну, —
заповедно-хвойную глубину,
прежним
я тебя не верну.
Непреклонен сосен седой конвой,
далеко разносится волчий вой
на морозе… аж в кишках горячо!
Тронет лапой ельничек за плечо:
— Ты — живой?
— Живой.
И к железной кружке пристынет губа,
всё равно, что к Сибири — твоя судьба.
Будем пить из одной, — иван-чай, чабрец,
всей хандре — конец,
перекурам сорок пять раз на дню…
У меня всё просто — тропи лыжню!
А под вечер — снегом лицо умой,
и, как в детстве, падай на снег спиной,
в золотое небо гляди, гляди,
и маши руками — лети, лети…
Мы уйдём, останутся ждать пургу
отпечатки ангелов на снегу.
2
Счастья редкие моменты,
словно мелкие монеты, —
блеск и звон, а толку — грош,
и с собой не завернёшь.
Вот опять счастливый случай:
снег под лыжами скрипучий,
синева сквозь березняк, —
зимний космоса сквозняк.
Всё со мной! Сегодня! Рядом.
Куропатка — порх, — снарядом,
удрала в подлесок сизый,
руша снежные карнизы.
Всё сейчас! Морозно. Тихо.
Веткой хрупает лосиха.
Всё — со мной… И от меня
уходящая лыжня.
3
По лыжне, по лыжне, с наслаждением,
через ельник разлапистый — вжик!
Солнце, воздух, мороз!
Александру Сергеевичу — поклон:
день чуде…
Ёлки-палки! Ну, что за вандал
всю лыжню истоптал!
Да ещё так старательно —
след в след
(размера так сорок четвертого),
пятки вместе, носочки — врозь,
ёлочкой!
Под ёлками — ёлочкой…
Да он издевается!
Вот сейчас догоню… Эй, мужчина!
…объехала лихо,
нацелилась гневную выдать тираду
и — осеклась…
Под кроличьей шапкой плешивой —
плоская маска лица,
раскосые глазки пустые
и — улыбка младенца.
Я, конечно, смолчала, повжикала дальше,
но — солнце… воздух… мороз…
Александр Сергеевич,
как-то всё сразу померкло!
Вернулась.
— Пойдём, — говорю, — чудо ты, разнесчастное,
хочешь ходить, как по рельсам?
Улыбается…
— Я — тебе… Ты меня понимаешь?
Кивает.
— Я — тебе (здесь катаются разные люди),
отдельно лыжню проложу, лучше прежней,
в сторонке…
По чистому снегу,
по морозу, по солнцу,
внутри чудесного дня.
СНЕГОПАД — ПРОВОДНИК
Снегопад в апреле — ай, благодать!
Межсезонной серости не видать,
ни рекламной пошлости заказной,
ни дерьма, оттаявшего весной.
Неприглядна правда. Груба. Резка…
Но свежо коснулся снежок виска,
на губах растаял, в ладонь проник
снегопад — проводник
до высоких гор, до небесных сфер!
Мир не может быть повсеместно сер,
повседневно хмур, деловит, кровав,
где душа — эмигрантка, лишенная прав,
где в решётку беженцы бьют волной,
снова пахнет войной.
Или — может быть? Миллиардов — семь.
Кто-то мирного дома не знал совсем.
И когда в Сибири снега, снега,
где-то в Сирии пепельная пурга,
от сожжённой плоти земля жирна,
до Чистилища обнажена.
Дальше — кадры с грифом «шестнадцать плюс»,
я не девочка, но… рассмотреть боюсь.
Под спасительный, белый бегу я снег,
снег — Руси оберег…
Где не можешь исправить ты ничего,
остаётся надеяться на Него!
Но мыслишка гложет — черна, проста:
вдруг-де там пустота?
Снегопад апреля — утешь, услышь,
проводи до самых небесных крыш
просьбу слёзную, детских сердец нужду —
остудить вражду.
И не дай мне смерти страшней свинца —
разувериться до конца…
Опубликовано в После 12 №1-2, 2019