Светлана Чураева. О ДОБРОМ МЕСТЕ И ДОБРОМ ВРЕМЕНИ

О книге Анны Харлановой «Добрые рассказы». Статья была написана в рамках сотрудничества с проектом “Pechorin.net”

В каком возрасте людей настигает тоска по раю ушедшего детства? Конечно, ещё не в шесть – шестилетки по самые уши в Эдеме. И, пожалуй, не в девяносто шесть – когда ностальгия по раю обращена уже не назад, а вперёд. Видимо, она приходит где-то посередине шкалы, выставленной в книге Анны Харлановой «Добрые рассказы» – для «детей от 6 до 96». (Хотя я знакома с мальчиком, сказавшим лет в восемь: «Жаль, кончилось детство…»)
Липецкий писатель Анна Харланова уверяет: «Все взрослеют мгновенно, просто могут не помнить, из-за чего это случилось». Утверждение спорное. Да, ребёнок порой попадает внезапно во взрослую жизнь, где ему приходится отвечать за других, брать на себя заботы и вести себя соответственно. Но детство не уходит совсем – солнечный его витамин, растворённый в крови, даёт организму силы, несмотря ни на что. И вот парадокс – у тех, кто взрослеет рано, витамин этот качеством лучше, чем у «вечно юных» молодящихся дядек и тётек, так и не прошедших заветный рубеж. Люди, испытавшие с малых лет тяжесть недетского груза, полнее чувствуют детство в себе, бережнее сохраняют его приметы – запахи, ощущения, краски… Волшебство, однажды помогшее им устоять, выручает их снова и снова. Такова молодая, но серьёзная и зрелая женщина Анна Харланова. Она не просто ощущает райский сок счастливого детства – Анна осмысленно, щедро и точно делится им с другими.
Талантливый литератор Харланова создала живой, настоящий – и потому магический – текст, который, как всякий подлинный текст, становится больше автора. «Все взрослеют мгновенно, – утверждает писатель. – Наташа стала взрослой в один майский день. Сразу». Но текст даёт нам другую картину. Ничего ужасного с главной героиней «Добрых рассказов» не случилось: «У Наташи родилась сестра». Столько старших сестёр и братьев вспоминают со вздохом слова родителей: «Теперь ты большой», «Ты большая», поскольку в доме появился крошечный орущий кулёк! Однако повзрослела героиня не с появлением сестры, а с болезнью матери. С этим событием слово «сразу» не соотносится – мама не вернулась домой ни через неделю, ни через две, ни через три. Лето прошло без мамы – какое уж «сразу» для второклассницы!
Мама болела. Не помог детский приём – получить подряд аж восемь пятёрок. И девочке пришлось постепенно – вовсе не одномоментно! – взрослеть: днём помогать бабушке и отцу ухаживать за младенцем, а вечерами молить «доброго Боженьку» забрать у неё ручку или ножку – или даже Наташу всю целиком! – лишь бы мама поправилась. Но детство никуда не ушло: так, отправляясь гулять с сестрёнкой, героиня рассказов беспечно кидала малышку в сарай и катала в коляске подружку. Пока папа, узнав о шалостях старшей дочери, ей не сказал: «…ты можешь представить, чтобы какой-нибудь взрослый, ну, например, я, катал другого взрослого, ну, скажем, дядю Васю, в детской коляске? И… кхм, чтобы младенец в это время пылился в антисанитарных условиях и на него … кхм… какали куры?»
«Нам было так весело!» – ответила девочка. Конечно, не повзрослела она «в один майский день», а лишь начала учиться взрослеть. День за днём. Об этом написано превосходно. Зря только Анна Харланова в первом абзаце рассказа выдала нам «умную тётю Аню», изрекающую нечто звучащее весомо и мудро про «все взрослеют мгновенно». «Не мгновенно, – возражает ей искрящийся восхитительный текст. – И не все. Многие не взрослеют вообще». Ведь взрослый – не тот, в ком кончилось детство, а тот, кто безошибочно чует границу между жизнью и раем. Мудрость хорошего текста всегда выше написанных «в лоб» предложений, похожих на истину.
Важнейшая деталь: финальный рассказ книги Анны Харлановой «Мама» начинается со слов: «Наташа стала взрослой», – он, по сути, итожит переданную во всех предыдущих текстах тему взросления. И заканчивается предложением отличным: «Наташа попросила больше её Тасей не называть…» Следите за руками: вся книжка о девочке Тасе, которая под конец выросла в Наташу – это чудесно. Но тогда просто необходимо из начала рассказа «Мама» имя взрослой девочки Наташи, в которую Тася превратится только в конце, убрать. Первое предложение рассказа «Наташа стала взрослой» фактически переводится так: «Тася стала Наташей». Писателю важно пройти по тончайшей грани: вот у меня героиня Тася – смешная, серьёзная, умная. Не очень храбрая – боится и крабов, и будущего. Она не спорит со взрослыми и вообще не спорщица, умеет хорошо читать и считать, хочет печатную машинку. Немного плакса. Фантазёрка… А вот – внимание! – появляется Наташа. Чуть повзрослее Таси, и пока не очень понятен её характер. Но ясно одно: это уже не Тася.
Провести пером литератора по тончайшей грани между детством и взрослостью – задача сверхсложная. И на уровне языка в том числе. Нужно научиться писать таким простым и весёлым языком, чтобы было понятно детям, но при этом интересно всем «до девяносто шести». Анне Харлановой почти удалось. «Почти» – поскольку местами у автора из-под маски виднеется взрослый нос. Например, девочка лет шести вряд ли скажет небрежно: «убила с десяток» – в этом возрасте либо считают старательно каждую муху, либо не считает совсем. Или: «причесалась пятернёй» – я не уверена в том, что это слово знакомо читателю в районе шести. «Беспрепятственно принесли нож и приступили к дегустации», «Кладбище и медобщага сосуществовали гармонично, как старые супруги, успевшие надоесть друг другу до изнеможения, но смирившиеся с привычным неудобством» – подобные тексты в детской книге, как волосы в супе. Если бы на этих «взрослых» словах строилась игра, было бы супер, но они выпадают нечаянно. Вот ведь прекрасно показано время в начале одного из рассказов: «лето между детским садом и школой» – объёмно, многосмысленно, ёмко. И совершенно лишнее присобачивать дальше: про «беззаботно детское», но с мыслями «о грядущем». Или вот читаем про встречу с чудом – с тортом из магазина, покупным, не домашним: «Вкусовое сочетание крема, бисквита и орехов» – отрывок из кулинарной книги, а не кусочек счастья, запечатлённый в словах.
Текст порой откровенно скрипит на зубах, к примеру: «Коробка поддалась не сразу, потом упруго соскользнула» – наверное, всё-таки не коробка, а крышка. Один из рассказов построен на сомнительном анекдоте: рабочие оставили на выходные незастывший цементный раствор. Как бетонщица не-помню-какого-разряда (дело давнее, стройотряд) могу заявить: если и бросался в конце трудового дня раствор, то чуть-чуть – на стенку не хватит, даже на невысокую. Сомнительна фраза: «море из бескрайнего становится бесконечным» – слишком глубоко для «Добрых рассказов», читателя по закону Архимеда может вытолкнуть прочь.
Вообще текст запинается там, где писатель Харланова не решается сделать шаг от себя – от девочки, выросшей в Добром. Анне дорога эта девочка, и кажется, если отойти от неё и сплавить личное в образ, нечто тёплое внутри оборвётся. Но в том-то и дело: это тепло внутри и есть та живая вода, что, как правило, превращает гладкий и грамотный свод предложений в живой, дышащий текст, меняющий реальность вокруг.
Порой возникает впечатление, будто Анна стесняется слишком обнажать в книжной девочке Тасе настоящую Анечку и тогда начинает читателю не рассказывать, а объяснять. Не только в первых строках ряда рассказов, но и в предисловии к сборнику. Где автор представляет нам героинь, хотя уже в рассказе «Торт» ясно, кто героиня и кто её подруга. Затем идёт игра в сказочный зачин: «давным-давно» и в «некотором царстве, некотором государстве» – в «доайфонные времена», в стране, где гимн знал каждый ребёнок. Ну, допустим, шестилетки могли полностью слова звучащего ежедневно по радио гимна не разбирать и не знать… Здесь уже голос автора дребезжит ностальгической ноткой, но писателю важней не эмоции свои показать, а у читателя вызвать чувства такой глубины, чтобы он, дойдя до последних букв светлой хорошей книги, ощутил щипание слёз в переносице. Наверное, в предисловии достаточно было сказать: село с говорящим названием Доброе – не фантазия. Есть на планете места с истинно райскими именами! И вообще здесь всё правда-правда. Не верите – почитайте… И читатель шести с небольшим получит весёлые интересные истории, а тот, кто неумолимо движется к девяносто шести, сможет ощутить в крови никуда из неё не ушедшее детство.
«Умная тётя Аня», по счастью, появляется в книге нечасто. Повторюсь, в основном текст книги искрящийся и восхитительный. Анна Харланова описала нам рай – с подходящим названием «Доброе».
Место, где есть необходимый набор – родители, бабушка и друзья. Все живы, здоровы и счастливы. Где ходят рыжие коты и мальчик Мишка Никитин – герой невинной детской любовной истории. Где если посмотреть на человека сквозь красное стёклышко, то увидишь его без одежды – стопроцентно райский дресс-код. Там же – и волшебный мир Майн Рида, в котором «все скачут, даже безголовые люди»…
В Добром в пищу идут соленья, печенье-«грибочки» и прочая самодельная вкуснота, но есть и кулинарные приключения – горошек по праздникам, конфеты на новый год, бананы во время поездки в Москву, торт покупной ко дню рождения.
По этому дивному месту разливаются запахи – южного моря, цветочных полей, библиотечных книг… «Пахло кувшинками и тиной, и медовым, цветущим на берегу хмелем», «Жасмин пахнет так головокружительно, хоть ложкой ешь» – Анна Харланова старается выписать побольше деталей, чтобы её поселение Доброе стало и нашим.
В Добром и зло вполне победимое – собака соседа, хулиганы, устроившие охоту за книгой (не за деньгами – за книгой, мечтая прочитать её первыми!)… Ну и, конечно, как же в раю без змей – они подстерегают героев, едущих с папой в лес за цветами.
Папа – божество абсолютное и всемогущее. И ему обитатели Доброго не напрасно приносят дары, называя их «магарыч». «Вырасту – стану папой», – думает героиня рассказов.
Папа – божество, но и Богу-Отцу находится место в книге Анны Харлановой. Удивительно, как тонко и точно Анна вплела в волшебную ткань рассказов лучик христианского чувства. Никакой нарочитости, назидания – или, хуже того, пропаганды – в тексте не сыщешь. Всего лишь описан спор: памятник Ленину показывает на хлебный или на молочный магазин? Мнения разделились. А позже мы узнаём, что и хлебный, и молочный (и комиссионный) магазины в Добром расположены в здании бывшей церкви. Которую дважды взрывали – но безуспешно. И вот так – мимо не взорванной церкви – автор бережно приводит читателя к искренней молитве ребёнка о выздоровлении матери. И – к вечной истине: быть «как дети» – означает спастись.
Да, когда бытие начинает казаться бессмысленным и неважным, стоит проверить уровень детства в крови. Тоска – первый признак падения этого уровня. Организм посылает сигналы, что ему всё сложнее чувствовать жизнь во всей божественной полноте. Притупляется обоняние, нарушается чёткость зрения, приглушаются звуки… Один из отличных рецептов против подобной тоски – книга Анны Харлановой «Добрые рассказы».