Светлана Чернышова. СТИХИ В АЛЬМАНАХЕ “ЛЁД И ПЛАМЕНЬ” №2, 2014

ШАББАТСКАЯ ПЛЯСОВАЯ

Гляньте — на Ави новый пиджак, приглажена шевелюра,
Чист и светел сам, не иначе ангелами зализан!
Похрустывают в его карманах новенькие купюры,
Трепещется в кулаке выклянченная накануне виза —

Прибегайте все женщины, которых хотел и любил Ави —
С шелковистыми лобками, дряблыми животами,
упругой кожей,

Говорите, кричите, целуйте в лоб, трогайте грудь руками —
Рвите на нём рубашку — сегодня всё можно,

Уйми над Ави злобное бормотание, ветер,
Не завидуй Ави, он заслужил этот праздник,
Потому что единственный из семьи умер своей смертью.
Потому что единственный из семьи умер от счастья,

В парке,
Глядя на своего пса, что мочился сосредоточенно на осину,
Созерцая солнце, которое в спицах велосипеда
Разваливалось улыбкой спёкшегося от наркоты сына,
Рассыпалось искрами — сгоревшего, как полено, деда.

>>>
До Коротково от Долгушина
Дорога длинная завьюжена
Людской словесною пургой —
Сопляк бухой по фене ботает,
Хохочет девка красноротая,
Вздыхают бабы: «божежмой»

Состав, влачась сквозь ночь морозную,
Скрипит суставами артрозными.
Гудков — то сиплый лай, то крик…
Пройди под взглядами тягучими
В гремящий тамбур покурить.

Молчи, смотри в пятак оттепленый
Окна, там дым ложится петлями
На кедрачей немой конвой,
И чтоб отстроить мир по-новому,
Первостроители колоннами
Встают из-под земли глухой.

Что им безвременье, беспамятство
Когда дорога продолжается —
Пластуют мерзлоту кирки.
Жизнь бесконечна, небо ясное
И волоком не стащат с насыпи,
И не повесят номерки.

Что им беспамятство, безвременье,
Людская глушь узкоколейная,
Ползущая со скрипом вниз?
Вперёд! Вперёд! Ложатся шпалы и
Свет, вдохновенье — Мандельштамово
Не траченных чахоткой лиц…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тряхнёшь башкой, вглядишься пристально
В окно — на расстоянье выстрела
Ни зги… хоть выколи глаза.
Лишь в небе муторном, застуженном
Одна на всех, почти потухшая
(От Короткова до Долгушина)
Чадит латунная звезда.

>>>
Мне вырастила память на крови родства
Неопалимый сад — всё тёрны да черешни.
Кому, кому в нём каждый плод завещан,
По ком не жухнет и не падает листва?

Земли моих садов безудержный наклон,
Где прохожу одна, и в сумерках нездешних
По мёртвым молодым роняют сок черешни,
По старикам — плечо покалывает тёрн.

В нём каждый прикипел ко мне — и стар, и юн.
Так почему сейчас я думаю невольно —
Кого люблю сильней? Кого больнее помню?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Кого не помню я — погибших на корню.

Опубликовано в Лёд и пламень №2, 2014