Сергей Милюков. ВЕТЕР С ПРИВКУСОМ ВЕСНЫ

ДЕТСТВО

вспомнить бы себя маленького:
белобрысый, веселый – шпана…
зима, я в огромных валенках,
ледяные колтуны на штанах.
дворники трактором синим
снега сгребут целую гору.
«кто царь горы?» – давай жребий кинем,
чтобы без лишнего спора.
и ну давай валить великана,
столько, скажу я, пыла и сил
у маленького белобрысого таракана,
который ни разу не победил…
хотя, конечно, не это главное,
вообще, не важно, кто победит.
ведь счастье – это где-то внутри, не правда ли?
и когда целая жизнь впереди…

* * *

Из прошлого, как из другого мира,
Я помню: ожидание мечты,
Большие окна старенькой квартиры,
На занавесках белые цветы…
Далекая река за желтым лесом,
Идущие куда-то поезда,
И я за ними, топаю по рельсам,
В другую жизнь, возможно, в никуда…
Из прошлого, из самого из детства,
Простая фотография со мной…
Как от хандры проверенное средство,
Когда уже с отчаянья, рукой,
Когда вдруг начинается непруха,
Я всматриваюсь в прошлое, туда,
Где поезда выстукивают глухо,
Где я еще, идущий в никуда…

* * *

Ждал ветра с юга с привкусом весны,
Стоял в подъезде собственного дома
Да выпивал, почти что видел сны,
Не трезвый, да чего уж там, готовый.

Пытаясь разговаривать с тобой,
Шептал свои стихи в ночную темень,
И от луны осколок золотой
Лежал в моей ладони в это время.

И время не шагнуло от меня,
Пока дворами с запахом капели
Ветра мои родные налетели –
Не трезвые, такие же, как я…

* * *

Последней электричкою метро
Во чреве белокаменной юдоли
Покину подземелье, где тепло.
На станции Октябрьского поля
Я выйду в желтизну своей ночи
Под снеги, словно праздничная елка:
В одной руке – огрызок от свечи,
В другой – снеговиковая метелка.
И убелённый ватной кутерьмой,
Размахивая клоунски руками,
Я зашагаю ровно, по прямой,
Отстукивая время каблуками.
И будет мне не трезво и смешно,
Земную жизнь пройдя до половины,
Наверно, что-то все-таки ушло
Сначала в осень… а потом и в зиму….

* * *

Остываю к зиме, как медведь,
Чтобы в спячке проспать непогоды,
Чтобы летние сны проглядеть
Не спеша, чтобы вешние воды,
Барабаня в оконную жесть,
Разогнали и хмари и хвори,
Чтобы солнечных зайцев не счесть,
И огромное синее море
Над моею башкою седой
Уплывало бы в дальние дали.
Я уже тороплюсь за тобой,
Стаи птиц, высоко пролетая,
Мне кричали… И звали меня
По соседству хорошие люди,
Где, стаканами дружно звеня,
Я не вспомню, я точно забуду,
Потому как распахнуто пьян…
А за окнами снег что есть силы
Падал в небо, что звало меня,
Наступила зима, наступила…

* * *

Когда перетекут в сосульки холода,
Закапают и заблестят на солнце.
Когда кораблики веселая вода
Помчит и вся ватага понесется,
И каждый будет просто капитан,
И каждый что-нибудь себе откроет…
Я оглянусь – вдруг по моим следам
Другое поколение историй
Идет, плывет, летит по воле волн,
Горланит песни, слов не выбирая,
Еще не зная боли похорон,
Еще любовью радостно играя?
Я буду рад им, как своим друзьям,
Я буду улыбаться им, беспечным.
Дурацкое понятие «стезя»
Всегда казалось мне недолговечным,
Как котлован, овраг, как колея,
Как безысходность, просто, как могила…
Мне ветер, мне бескрайние моря,
Мне чтобы ветром к черту уносило…
По мне бы, даже если иногда,
Когда душа от счастья засмеется
И потекут в сосульки холода,
Закапают и заблестят на солнце…

МАРТ

То ли с ночи, то ли под утро снег от земли до небес.
И так хорошо, как будто я проснулся нетрезв…
Так бы смотрел я в окна, так бы весь день дремал
И тишине охотно радовался и внимал.
Чайник кипит, я чаю вкусно себе заварю.
Я этот снег встречаю, песни ему пою,
И до ночи до поздней, с книгой какой в руке
Я поплыву спокойный в сонной своей реке…

* * *

Вот удивительная штука эта жизнь!
Меня не станет в неком понимании,
Скорей всего, душа уймется в пламени
И осязаемое тлену подлежит,
Но солнце или, скажем там, луна,
И люди, проходящие по времени,
Счастливые и проживающие с теми ли,
Веселые не только от вина,
Быть может, кто-то, те, кого не знал,
Беспечные, любимые, любые,
Ни слов моих, ни песен не забыли,
Пока в огне я неземном кричал.
Меня ни вымолить, ни выпросить нельзя,
Одно спасет: дай Бог, чтоб это было,
В огне твоем от слов моих застыло
И крылья не сгорели у меня…

НАЛЕГКЕ

ночным экспрессом, осенью, до Питера,
ночной вокзал, пытаюсь угадать в толпе:
вон тот с гранитных берегов Невы, что в свитере,
и я, бегущий из столицы налегке…
я еду, уезжаю, изменяю время,
встречайте меня серые дожди,
к заветным берегам Невы, где ветрами
вжимает меня в питерский гранит…
мне небо словно рябь свинцовая,
я вижу прошлое, гадая на воде,
колонны с арками на берегах дворцовые,
и я, идущий по граниту налегке…
стучат пролетки, цокают копыта,
как будто ничего еще и нет,
еще и время кровью не пролито,
и жив еще несдержанный поэт…

БАНЯ

Стрекозы, комары, разливы трав душистых –
Пока я через поле – до реки,
Где запах водорослей по реке ложится
И переклички птичьи далеки…
Все ближе к вечеру, все тяжелее солнце,
И топят баню, веники в бадью,
И сладкой дрожью тело отзовется
Березовому жаркому битью…
Колодезной водою долго, от макушки,
Как будто заново, как будто бы душа…
А баня новая и вкусно пахнет стружкой
И веником, и я уж чуть дыша
На воздух, отдышаться. Где-то чай с травою
Разлит по кружкам, горячо рукам,
И в дом, уж еле видною тропою
На свет, за стол, к пельменям, к пирогам.
И рюмку за друзей, за хлебосольство,
За радостную сущность бытия…
Как удивительно и как, по сути, просто…
Как правильно, что есть на свете я…