Ринат Камал. БЕГСТВО

Повесть.  Перевод с башкирского Ляйли Гималовой

В голову художника пришла мысль: «А не уехать ли мне за границу?». У него была картина, которую он назвал «Бегство» – именно она принесла ему славу. Как же возникла мысль написать ее? Неужели это первое творение художника предсказало страшное будущее? Прошли годы, но кто бы подумал, что смысл этой картины превратится в его судьбу.
Он писал картину вдохновенно и очень торопился. Душа его была абсолютно спокойна, и даже деньги в тот момент ничего не значили.

I

Взволнованный художник влетел в дом и, торопясь, взялся за работу. Он нарисует прекрасную картину! Бегство… От этой жизни и от людей. Он уже не мог себя сдерживать!
Три дня и три ночи работал он над картиной. Так много тусклых цветов… Условность… Человек убегает от привычной жизни, от серости…
Парень забылся, с головой ушел в работу, был особенно веселым и добродушным. Просыпаясь с утра пораньше, вдохновенно подготавливал краски… Он выразит свои мысли на холсте. Они не могут исчезнуть бесследно. Они навеки останутся в его картине. Ведь мысли, как облака: собираются и потом растворяются в тумане… Если мысль не зафиксировать – лопнет как мыльный пузырь или прошелестит как ветер.
Художник – бог. Он отражает вечность в своих картинах, волнует людей своим талантом! Господи, дай ему сил!
Художник, ты странник во Вселенной, ангел во плоти. Из века в век летаешь среди звезд, знаешь язык цветов и секреты галактик, говоришь на равных с людьми прошлых эпох.
Пропал творческий дух – молодой человек опять загрустил. Чем-то надо заняться, отвести душу! Жил бы как все нормальные люди… Но он раб своей натуры. Чего тебе не хватает, творец? Что ты еще хочешь?
Сюжет картины «Бегство» построен оригинально. В ней мальчик закидывает аркан на дикого жеребца – силы не равны, жеребец понес, и у мальчика земля ушла из-под ног…
Красавец-жеребец несется вскачь по лугам, соревнуясь с ветром и светом. Ветер путается в гриве, свистит в ушах. Мальчик изо всех сил вцепился в аркан – тулпар не подчиняется маленькому хозяину, несется, споря с ветром. Кругом – бескрайняя степь, над головой – светлое голубое небо… Мелькая, все остается позади. Тулпар летит стрелой, преодолевая гору за горой. Ветер не успевает цепляться за хвост и гриву коня. Благодатная земля – бархатный ковер – по-матерински бережно держит мальчика. Качает, как на качелях… Всё звенит от пения птиц. Воздух наполнен музыкой степи. Огромный – этот мир!
Степь поет, степь заливается. Свист ветра в ушах. Степь раскачивается, мальчик кувыркается по ней. Тулпар не слушается, музыка не умолкает, мальчик не отстает: обуздать коня, оседлать его! Ветер не утихает, бег не кончается – по степи несется необузданная, неукрощенная молодость!
Жизнь, словно этот резвый тулпар, несется вскачь. Нет, малыш, остановить ее невозможно – все равно ты отпустишь аркан, все равно пальцы не выдержат!
Время уходит от нас, вера, счастье и удача нас покидают! И человек, как этот малыш, яростно цепляется за жизнь, но невозможно обуздать этого тулпара мечты! Нет такой силы, все равно аркан оборвется!
На конкурсе эта картина имела большой успех. Ее переносили с выставки на выставку. Критики говорили, что «Бегство» – это новое слово в искусстве. Молодого художника пригласили работать в училище, дали место в общежитии.
Начались интересные, содержательные дни. Молодой талант создавал эскиз за эскизом, а «Бегство» вскоре превратится в триптих.

II

Рафкат рос замкнутым ребенком. Играл всегда один, товарищей почти не было. Целые дни проводил, задумавшись, на высоком берегу реки Уй.
После развода родителей Рафкат стал никому не нужен. Мать снова вышла замуж и забыла о сыне. Для отчима Рафкат был лишним ртом. Старшие его не замечали: есть он на белом свете или нет – без разницы. Днём Рафкат пропадал у реки и «проглатывал» книгу за книгой, потом бежал в библиотеку и на уроки. В школе общался с одноклассниками, но все же был страшно одинок. Жил по-своему, как бы в своём придуманном мире. Он действительно давно отошел от людей, от этого мира.
Едва закончив восьмой класс, Рафкат уехал в город, поступил в училище искусств. Он любил рисовать. Но и здесь был замкнутым, необщительным, к однокурсникам не ходил.
Сунет руки в карманы плаща и бродит по городу. Вокруг шум, гам, но этот огромный мир ему безразличен. Ему ни до кого нет дела.
Бродит по пустынным улицам. Одинок ли он? Глядя на воды реки, думает о течении жизни, а темными ночами в парке общается со Вселенной. Мириады звезд, бесконечный космос – это все принадлежит ему… Словно одинокий титан до хруста сжал все звезды в своих объятиях. И застыл… Счастливый… Он – бог, он – завоеватель Вселенной!
Вернувшись из парка, зарисовывает по памяти увиденное – хочет запечатлеть обрывочные мысли и чувства, детали и образы на бумаге. В голове крутятся сюжеты… Если их не зафиксировать, можно и забыть, потерять…
Мать из-за Рафката поссорилась с мужем. Юноша, не ожидая конца каникул, вернулся в город. Снова один-одинёшенек… Все дома, на каникулах, а он в общежитии.
В кинотеатры ходил, но наскучило. Целыми днями один. Именно тогда пал в грех… От скуки или ради баловства? Наслаждался ли, хотел ли забыть о своем одиночестве, о сиротской доле? Жизнь становилась чуть ярче, что ли?..
Вместе с ним в институте искусств училась Юзум… Это случайность или их свела судьба? Они быстро подружились.
Юзум – девушка с ясными глазами! Общительная, быстрая, веселая – противоположность Рафкату. Юзум – огонь, а Рафкат – вода. Рафкат не может оторвать глаз от Юзум.
В эти дни у Рафката все ладилось, весь мир озарился вокруг… Он словно проснулся или заново родился. Всей душой стремился к этой девушке. Юзум, казалось, улыбалась только ему.
В институте часто проводят вечера. Рафкат – туда первый, Рафкат не пропускает ни одного мероприятия! Забыл, что прежде нога его туда не ступала. Просто раньше не было Юзум. Он ходит по пятам за девушкой. Юзум любит танцевать, и он теперь любит танцы. Он без ума от движений Юзум.
Юзум – истинная танцовщица. Непонятно, зачем она выбрала художественный факультет: можно было идти на хореографическое отделение или театральное… Любое платье ей идет. Фигура статная, как раз для танцев.
Юзум пляшет. Парень отрывается от этого мира, оказывается в царстве грёз, и там они лишь вдвоем, вдвоем танцуют… Рафкат любит одиночество, и в этом мире они лишь одни!
Юзум пляшет. Словно веретено на одной точке кружится! Лицо румяно, дышит часто-часто… Именно в этот миг она кажется еще прекрасней. Будто лишь ради Рафката смеется, лишь ради него танцует! Длинное платье в белый горошек то прилипает к телу, то разлетается, как грива коня по ветру… Глаза не успевают за девушкой, и ветер не в силах догнать танцующую.
Такой восхитительный вечер: на улице большими хлопьями падает снег, а в фойе института студенческий оркестр играет вальс. Звучит музыка, кружатся пары, окна настежь, звуки льются прямо на улицу. Вот и Рафкат набрался смелости и впервые в жизни пригласил девушку на танец.
Какой чудесный вечер, какой вальс! Чарующий вальс! И девушка, кажется, только этого приглашения и ждала. Да, весь этот вечер с лица Юзум не сходила улыбка.
– Рафкат, оказывается, ты хорошо танцуешь.
– С тобой и медведь будет хорошо танцевать, – ответил стеснительный парень.
– Это ты – медведь? – девушка весело смеется.
Счастливые пары кружились в прозрачных облаках музыки. И колонны, и окна кружились вместе с ними. Влюбленный парень от счастья чуть не теряет сознание. Ему кажется, что она переживает те же чувства.
Помнит, помнит он. Этот вальс, этот вечер. Юзум тогда, наверное, не поняла истинных чувств парня – мило положила руки на плечи Рафката, была спокойна, в меру ласкова.
Белые бабочки или белые хлопья снега кружатся вокруг огня. У парня горит лицо и ладонь… Понятно: он танцует с первой красавицей факультета, волнуется. Ему это кажется пределом счастья. И девушка разгорячена. Она в вихре танца предалась, наверное, тому же чувству.
Молодые танцуют. Кажется, они на седьмом небе, друг в друга влюблены. И музыка не смолкает, и этот вальс не заканчивается. И нет в этом мире ни забот, ни мук. И этот мир – не реальный мир, а мир сказки.
Да, этот вечер сделал их самыми счастливыми людьми на свете.
Озорная девушка Юзум – сама мечта. Художник посвятил ей несколько сюжетов. Это были дни вдохновения. Некоторые работы Рафкат решил отдать на выставку. Они составили целую галерею. Одна из картин называется «Беседка над Агиделью». На высоком берегу парка – беседка любви. Там стоит парень с девушкой. Они зачарованы лучами заката, которые падают на реку.
Скоро эти берега и далекие голубые горы окутает темнота. А пока этот мир красив, где-то раздаются трели соловья, чирикают воробьи, наперебой поют скворцы. Нежный ветерок касается кос девушки. Возле речки спокойно.
Медленно гаснут лучи, а на берегу четче вырисовываются лодки, дома, редкие облака над поверхностью реки исчезают. Самые грациозные мгновения сумерек. Свежий воздух, так легко дышать, да и цвета кажутся яркими. Это не действительность, а просто картина! Действительности уже нет, а картина – реальность. Протяни руку и дотянешься до неё.
Парень с девушкой с высокого берега наблюдают за природой. Они не разговаривают, но им кажется, что они делятся между собой мыслями. Души поют… Тонкие калины кланяются влюбленным, даже птицы умолкли. Весь сад наблюдает, слушает, ждет…Рафкат счастлив, он успел поймать мгновение вечности.
Однокурсники отмечают последнее лето вместе. Их курс отправили на выставку в Третьяковскую галерею. Ясная погода, летают чайки. Белая река как будто бы отправляет молодежь в счастливую дорогу.
Небо так высоко, что кружится голова. Хочется вздохнуть полной грудью, дышать родным воздухом. Хочется дальше жить в красивом беззаботном мире. От этой жизни, кажется, никогда не устанешь. Никогда не будет бурь, катастроф. Всегда будет торжествовать счастье, а жизнь будет длиться бесконечно.
Тёплая ночь. Они на палубе одни. В небе чудеса: мерцание бесчисленных звезд, они тоже наблюдают за влюбленными, они тоже ждут. Они, кажется, соединили небо с гладью воды. Холодные волны ударяются о корабль, и он мчится вперед. Молодые разговаривают:
– Юзум, ты…
– Рафкат, посмотри на берег…
– Юзум…
И под ногами, и в воде звездочки. Чудесная ночь, будто свеча горит.
– Юзум, с тобой я чувствую себя счастливым…
– Рафкат, послушай меня.
– Я…
– Рафкат, мы же близкие друзья. Давай ими же и останемся в будущем.
– Юзум, я… Без тебя…
– Рафкат, я говорю правду. Не обижайся, я не могу тебя представить в своей жизни. Ты хороший человек, но ты не живешь в моем сердце…
–…
– Рафкат, не сердись на меня…
Рафкат онемел, девушка тоже замолчала. Только были слышны всплески холодных волн, которые ударяются о берег. Мир безмолвен, и он не может найти нужных слов, чтобы успокоить парня.
Только волны живые, только они неустанно плещутся, качают корабль. Холодные волны, бездушные волны.

III

После окончания института художник уехал в другой город. Когда Юзум отвергла его любовь, он оставил мысли о женитьбе. Как улитка, замкнулся в себе. Ушёл в творчество, по десять-двенадцать часов не отрывался от мольберта.
Новости в мире искусства он старался не пропускать; много читал, много учился. Его мечтой было поехать в большие города, если это возможно, выехать за границу и усовершенствовать свой опыт.
Сначала его отправили на стажировку в Томск, позже через Союз художников (в то время он был членом Союза) ему предложили составить контракт на семимесячную поездку в Италию. Обрадовавшись, художник согласился. Наконец-то его мечта сбылась! Италия – страна сказок и мечты. Известный Колизей, Средиземное море, берега Адриатики, музеи, выставки… Только в Италии небо такое ясное и высокое, только в Италии живет дух древности. Каждое здание – сказка. Столько стилей сплелось между собой. На каждом шагу чувствуется дыхание античного мира.
Статуи богов словно не сводят с тебя глаз. Неотразимая Афродита, всемогущий Аполлон, великий Марс, царь морей Нептун…Они стараются околдовать тебя, заворожить душу.
В этом городе, храме искусства, голова идет кругом, глаза разбегаются от цветов. Богатая сказочная страна… Где, если не здесь, родиться божественному искусству?
Средиземное море распахнуло свои объятья. Словно избалованное дитя, нежится под светлыми теплыми лучами солнца. Вечно молодое море. Ровесник каждой эпохе, свидетель всех событий. Молчишь, беззаботно сверкаешь, сияешь, гонишь свои серебряные волны.
О Рим! Ты величавая, не сравнимая ни с чем страна, Рим! Ты сказочное, восхитительное место, Рим! Ты сердце земли! Так живи дальше, чужая страна, чужая природа!
Однажды в городе поднялся шум – это приехал так называемый французский балет. Среди знаменитых имен прозвучала и фамилия Рудольфа Нуреева. Рафкат сошел с ума: «Волшебный Рудольф! Земляк, сын Башкортостана! Когда-то оставил Союз и уехал на Запад. Сейчас это звезда балета, уфимский парень кружит голову Европе!».
Рафкат посетил премьеру французского балета. Рудольф на сцене. С Марго Фонтейн танцует. Как птицы, как пара полевых жаворонков, парили на сцене. А прыжки! Словно пытаются взлететь, несчастные!
Весь зал аплодирует. Знаменитые пируэты Рудольфа! Он на сцене забывается. Летает, стремится к небесам. Обнимается с другими лебедями. Всё выше поднимается. Трудно его узнать, понять. Как будто бы он не с нашей земли, а из другого мира, с чужой планеты. Побудет немного с нами и исчезнет. Как будто бы не уфимский парень.
Рафкат сидел как в беспамятстве. Будто он в мире сказок. На сцене осталась только пара лебедей: Рудольф и Марго Фонтейн. Рудольф и Марго. Они вдвоем в небесной стране. Рафкат тоже с ними. Словно ангел, он кружит рядом, стараясь не показываться на глаза. Вдруг Рудольф берет Рафката за руку. Спасибо тебе, земляк, спасибо, друг!
Занавес опустился.
Рафкат не решился встретиться с земляком. Не осмелился пожать ему руку, услышать его голос. Хотя так этого хотел. Чувственные женщины поднимались на сцену, дарили цветы. Рудольфа… Рудика, нашего Рудика осыпали цветами. Только Рафкат не шевелился.
Рудольф! Заблудшее дитя! Чувствовал ли ты взгляд своего земляка? Чувствовал ли дыхание родины? Знал ли, что твой земляк, как ангел, летал рядом? Ты был самым счастливым человеком сегодня. Твой земляк тоже ощущал себя счастливым. Выше, еще выше лети!
Возвратившись в Уфу, Рафкат загрустил. Все на родине ему показалось бесцветным, безжизненным. Печать безвкусицы и равнодушия! Политика превратило искусство в слугу. Нет даже мастерской, негде работать. Нет денег. Надоела эта нищенская жизнь. Она проходит в вечной беготне, в думах о куске хлеба.
Опять пошел в Союз художников.
– Терпи, терпи, друг Рафкат, – говорил престарелый председатель Союза художников, – сам же видишь: дела у нас плохи. Если бы я мог, то сегодня же дал тебе мастерскую.
Рафкат верит старику: старик не врёт. Но если так пойдёт дальше, то мастерская появится у него только к пенсии. Рафкат это понимает. Другие коллеги тоже говорили: «Зачем ты требуешь к себе особого внимания, художник? Ты избранник Бога, что ли? В нашей стране все равны».
– Как забитые собаки, – отвечает всем художник.
– Остальные терпят.
–Я не остальные! – негодует художник.
Рафкат много работает, читает, подолгу не выходя из мастерской своего друга. Он прославился своей картиной «Побег». Да, именно после этой победы Лазарь Линник пригласил его на работу в Училище искусств. С директором училища Линником председатель Союза художников разговаривал сам. Они, оказывается, давние знакомые.
– Лазарь что-то вроде номенклатурщика в этой сфере. Не ждет, что скажут сверху, имеет свой взгляд на жизнь, инициативный. А самое главное – тебе дадут мастерскую, в которой ты будешь проводить занятия.
– Спасибо, учитель! Не забуду вашу заботу, – поблагодарил Рафкат.
Вскоре Рафкат близко сошелся с Линником. Молодой директор жил большими планами:
– Сначала я думаю расширить общежитие. У студентов в каждой комнате будет стоять рояль – пусть и там видят себя в мире искусства.
Линник грузный. Хоть и молод, но держит себя солидно. У него широкий высокий лоб. С ним все считаются: Лазарь серьезен, смотрит на людей испытующим взглядом. А Рафкат постоянно куда-то спешит, не умеет поговорить с человеком по душам, войти в положение, как Линник.
– Рафкат, – говорит он. – Ты талантливый человек. Не разменивай себя по мелочам… Сделай то, что я тебя прошу. Если даже не можешь, то скажи, что «будет».
Хитрый Линник, и язык у него подвешен. К каждому найдёт подход: «Рафкат, ты мне сразу понравился. Я люблю талантливых, справедливых людей. Ты никого не предашь, не оставишь в трудную минуту. Такие люди, как ты, забираясь наверх, не идут по головам. Это самое главное. Я верю в тебя и считаю своим единомышленником».
А лежит ли душа у Рафката к преподаванию в училище? Ведь он думает только о творчестве, на которое из-за уроков, семинаров, собраний остается мало времени. А ещё по учебному плану Рафкат Ихангиров отвечает за проведение вечеров и конференций. Что ж, терпи, Рафкат, атаманом будешь! И Рафкат работает не покладая рук, целыми днями пропадает в мастерской училища. Одно хорошо: в отличие от других преподавателей, у Рафката нет семейных проблем, и поэтому он может в свободные минуты целиком отдать себя творчеству.
К Рафкату часто заходит студентка пятого курса Майпаруаз. То ли ей нравятся его картины, то ли он сам – не поймешь. Рафкат порой не замечает её. А она подолгу сидит в мастерской и следит за работой художника. Только спросит иногда:
– Дядя Рафкат, я вам не мешаю?
– Нет, Майпаруаз, ты мне не мешаешь.
А в сущности, ему все равно, что происходит вокруг, ведь он с головой окунулся в свои эскизы.
Майпаруаз – самая старательная девушка на курсе. Она очень упорно занимается, делает хорошие этюды и любит уроки Рафката. Красивая, умная, отдаленная от суматохи жизни, мечтающая об искусстве Майпаруаз стала центральным образом в последних работах Рафката. Помогая ему в качестве натурщицы, она может долгими часами сидеть перед художником как каменная, будто находит в этом для себя жизненное призвание.
– Майпаруаз, опаздываешь на автобус, – серьезно говорит художник.
– Еще не опаздываю, – упорствует девушка.
– Тебе надо успеть в общежитие.
– А вы?
– А мне все равно где ночевать: в мастерской ли, в общежитии. Вот здесь на столе сплю.
– Вы меня проводите, дядя Рафкат?
– Хорошо, – согласился художник.
В темноте они медленно шли по тихой холодной улице. Рафкат взял свою студентку за руку, после чего Майпаруаз, словно замерзшая птичка, прижалась к нему всем телом… На остановке, кроме двух мужчин и старушки, больше никого не оказалось. Майпаруаз что-то рассказывала, но Рафкат ее почти не слышал. Когда подошел автобус, Рафкат сказал:
– До свидания, Мая.
– А вы? Вы разве не поедете в общежитие? – успела спросить беспокойная девушка.
– Нет, Мая, у меня еще дела есть. До свидания.
В его лице, как в холодном камне, не было ни тепла жизни, ни любви.
Рафкат в этот вечер снова склонился над своим полотном. Он долго и кропотливо работал, забыв про сон, и только уже за полночь, утомленный, измученный, упал на диван.
Его не интересует Вселенная и её люди. Он не думает о жене. Нет, и Майпаруаз не нужна художнику. Не нужна, не нужна! Что она может сделать, какое счастье может дать ему? Майпаруаз, держись подальше от художника, не путайся под ногами. Не жди от него доброты!
На следующий день Рафкат в газете «Труд» прочитал интересную новость: «Известный советский диссидент, танцовщик балета Рудольф Нуреев купил остров в Средиземном море». Уфимский парень Рудик! Рудик – хозяин острова! Эта новость буквально ошеломила Рафката, целый день он был не в себе, работа валилась из рук. Странно, он здесь, чтобы прокормиться, целыми днями работает не покладая рук, а там в это время покупают остров. А у бедного художника нет ни мастерской, ни квартиры. На Западе умеют ценить талант. Рудольф и за океан летал, и на инаугурации президента Америки был, где исполнил башкирский танец «Горный орел», и фильм о нем сняли, который, говорят, хранится в КГБ СССР. Конечно, Нуреев – птица высокого полета, звезда балета. А кто такой Рафкат Ихангиров? Измученный, общипанный жалкий птенчик. Голодранец, работающий за копейки, не разгибая спины. И на эти деньги он умудряется платить за общежитие, питаться. На нем нет даже нормального пальто. Прекрасно! Живёт по-советски, работает по плану. Равняют всех людей – вот и получается массовая культура. Пусть живет и самодеятельность… Профессионалы как-нибудь найдут свое место, ведь талант всегда пробьет себе дорогу. Советская страна, славная страна. Благодатная земля для своих детей…
Вскоре художника Рафката Ихангирова назначили ответственным за работу дружинников. Рафкат с самого начала был против. Сколько времени он потратит зря. Он никогда не был учителем, воспитателем и никогда не сможет им быть. Рафкат знает: кто охладел к творчеству, тот учит других. Кто не занимается творчеством, тот говорит о творчестве, критикует. Как только он ни пытался сопротивляться, директор Линник не отступал. За ним стояли солидные женщины, они бы его живьем съели:
– Ихангиров не участвует в общественной жизни училища.
– Ихангиров у нас на работе только числится…
– Директор его выгораживает.
Художник в этой «общественной жизни» смог участвовать только полгода, а потом махнул рукой. В училище был большой скандал. Не зная, что делать, Линник велел ему написать объяснительную.
– Зачем ты из мухи слона делаешь?
– Дружина – это же формализм, Лазарь!
– Рафкат, вся жизнь состоит из нескончаемых формализмов. Самое главное, надо уметь их легко переносить. Ты падаешь перед каждым жизненным барьером. Закрой глаза и делай то, что тебе велят. И никто к тебе привязываться не будет.
– У меня не получится!
– Ты же занимаешься большими делами, а на мелких спотыкаешься. Придется тебе объявить выговор… – Линник очень переживал за своего друга.
– Объявляй! – отрезал Рафкат.
– А «те» требуют снять тебя с работы… – директор строго посмотрел на художника.
– Выгоняйте!
– Эх ты!.. – в сердцах воскликнул Линник.
На заседании педсовета директор объявил художнику строгий выговор.
Доволен ли был Рафкат?
Художник вернулся в общежитие и лег на кровать. Почему учительницы его ненавидят? Считают высокомерным? Не слушается их Рафкат? Линник про него так не думает, он его понимает… Душа у него окаменела, сердце холодное. Он творец, а окружающим его творения не нужны. Он мечтает об образах, а люди плевали на его мечты и образы. Они слушают песни, любят танцы. Он может кувыркнуться, и зритель от души будет хлопать. А зачем людям картина, балет, поэма? Какой от них интерес?
Художнику работать негде. Зачем мастерская, когда людям не хватает квартир и мест в общежитиях? Рафкат устроился на работу в училище, чтобы получить художественную мастерскую. А учительницы плевали на его творчество, окружили со всех сторон. Дышать нечем.
Денег хватает на хлеб и соль, чтобы только ноги не протянуть. В этой стране картины не продаются. Искусство за деньги не продается и цены не имеет. К чему стремиться? Куда податься? Может, уехать за границу? Куда глаза глядят. На Восток? На Запад? Для этого нужно смелое сердце. Хватит ли сердца, художник?
Художник Рафкат Ихангиров не может избавиться от терзающих его сомнений. К каким берегам пристать? Как достичь цели? Может, потерпеть и остаться в Союзе?
Господи, укажи правильный путь!

IV

Майпаруаз с Рафкатом, студентка с учителем, улыбающиеся, на просторах веселых волн Агидели. Словно позабыли все проблемы, все мелочи жизни. В жару на берег реки пришел одинокий ребенок…
И как же откажет учитель глупому ребенку? Не то чтобы в объятья лезет, но мозолит глаза. Вроде бы не наглая, но не отстает от учителя ни на шаг.
Игривые волны, веселые волны… Блестят серебром на солнце и слепят глаза. Девчонка и учитель в лодке. Но что чувствует девчонка на просторах веселых волн, художнику безразлично. Она счастлива, она на седьмом небе. А он в своих мыслях. Где они проплывают? Вот тот самый берег, где он закончил рисовать «Беседку на берегу Агидели».
Перед глазами предстала Юзум.
Юзум в беседке, Рафкат возле нее. Да, да, та самая беседка! На том же месте. Почему они пришли на это место? Почему художник направился с девчонкой в сторону Агидели? Открылись старые раны…
Когда на улицах города стало жарко, они с Юзум направились в парк. В сад влюбленных, сиреневый сад на берегу Агидели… Забыв обо всем на свете, купались они в лучах алой зари. В саду влюбленных на крутом берегу – беседка. Они сели, чтобы дать отдых ногам и успокоить сильно бьющиеся сердца.
Девчонка что-то говорит, а художник не слышит. У девчонки много новостей: они давно не виделись. Не заметили, как стемнело. В лодке хорошо и спокойно. Девчонка все говорит, а художник мыслями в прошлом…
Ночной мир необъятен. Рафкату хорошо с любимой Юзум. Он чувствует себя, как в сказке. Только на горизонте и на поверхности воды поблескивает свет. В темноте он кажется волшебным.
Ночная тропинка в узорах. С ветки на ветку тянутся удивительные нити. Поверхность воды сверкает серебряными монетками. И по воде, и по небу блуждает полная луна. Вот лучи луны легли на скалы, создавая причудливые узоры. Загадочные изваяния, длинные-длинные тени, сверкающие цепи, серебряные блики… И не заметишь, как из воды выплывет русалочка. Сядет на берегу, распустит волосы и начнет расчесывать золотым гребнем. На золотом гребне отразятся лучи луны, осветится водная поверхность, и русалка будет купаться в лучах. Посмотри на неё, если осмелишься!
– Рафкат-агай, ты не слушаешь?
– Слушаю… – художник вздрогнул.
– Все на берег смотришь, а на меня даже внимания не обращаешь…
– Пойдем домой.
– Домой… – девчонка сделала вид, что обиделась. – О чем вы думаете, Рафкат-агай?
– Я думаю о выставке, Майпаруаз.
– О какой выставке?
– Я начал подумывать о выезде за границу, Майпаруаз…
От удивления девчонка покачала головой, выбившиеся пряди волос обмотались вокруг шеи.
– А что, Рафкат-агай, разве в Башкортостане плохо?
– Неплохо, Мая…
– Как можно бросить родину?
– Не знаю. Я думаю о жизни, о творчестве, о возможности творить, Мая.
– Это же измена Родине, партии… Во всяком случае, люди могут так сказать…
– Не знаю, я об этом не думал.
– Назовут диссидентом… Нет, Рафкат-агай, ты не похож на диссидента. Максимов, Нуреев… Они – другие, а ты – башкир, Рафкат-агай, советский человек.
– Нуреев тоже башкир.
– Нуреев ленинградский, он там учился!
– Ладно, Мая, пошли домой. Все равно не договоримся…
Художник заново окунулся в работу. Не знал отдыха, не выходил из мастерской. Ему надо было завершить произведение! Возможно, оно попадет на большую выставку. На выставке решится его судьба.
В голове вертелась мысль о выезде за границу. Уже в Италии она зародилась… Он вспомнил о встрече с Нуреевым в Риме. Он тоже может уехать в Европу! Будет жить, как Рудольф, на Западе, творить свои произведения. С головой окунётся в работу. Не будет знать ни минуты покоя. Ему нужно только искусство. Искусство, искусство… Остальное – мусор! Если только не отнимут мольберта и не отправят на необитаемый остров. Отца нет, у матери своя жизнь. Юзум тоже отвергла. Все связи в Союзе порваны. В Союзе его никто не держит!
Уехать из Союза, выехать на Запад. Европа – сказочный мир, Европа его ждет! Подожди, джигит, а ждет ли тебя Европа? Хорошо ли там? Дадут ли хлеб с маслом? Что ждет в будущем? Неизвестность? Что же делать?
Голова кругом идет, у художника иссякли силы. Он опять отложил эти мысли. Снова отступил. Он готовится к новой выставке. Эта выставка решит его судьбу. Может, отыщется выход, найдется в Союзе место для него. Башкортостан его родина. Как можно бросить прекрасную Агидель, могучий Урал? Как жить без вас? Нет, художник Рафкат Ихангиров сердцем неразрывно связан с родиной. Прекрасная Агидель, ты мать, в тебе корни Рафката, его прошлое и настоящее… Если разлучишься с ней, засохнешь вдали, как упавший с дерева листок.
Рафкат останется в своем краю. Он не бросит Башкортостан. Если на этой выставке его талант признают, то он останется на родине. Уголёк надежды теплится еще в его душе. Может, будет путешествовать. Поедет на север или на юг. Увидит Амур, Камчатку, Сахалин, Курильские острова – это расширит его кругозор. Он останется в Союзе!
Он работал без отдыха день и ночь. Забыл про еду, сорвал уроки, поругался с директором Линником. Должны наконец признать его талант! Благодаря этой выставке он станет известным, получит признание! Он верный сын своей Отчизны!
Рафкат Ихангиров махнул рукой на свою преподавательскую работу в училище. Он не слышал и не видел людей… Немало сил потратил художник. Изнуряющий труд неразлучен с творчеством. Ведь только пот и труд дают жизнь творчеству! Семь раз умереть и семь раз воскреснуть.
Творец, ты до сих пор живой, ты еще не оставил творчество? Опомнись, художник! Вокруг тебя живут обычные люди, творят обыкновенные художники. Они не бьются головой о стену. Не пытаются попасть на Запад, в Европу. Не обольщаются! Западный рай – это мираж! А такие, как ты – мечтатели, несчастные бабочки, которые живут одну только ночь… Такова их ценность, такова им цена.
С приближением выставки Рафкат Ихангиров чувствовал все большее нетерпение. Ощущал себя скакуном. Скакуном, которого он загонял. На эту выставку он возлагал большие надежды. Просил у Союза художников провести рекламную акцию. Обещали помочь: дать объявления в газеты и пригласить журналистов. В эти дни он не ел и не спал, жил в каком-то неведомом мире. Словно в другом измерении. Он должен победить и показать себя. Он бог, поднимется выше обыденного и выберется из бесцветности. Творец должен показать себя! Открыть для зрителей новый мир, утвердиться! Господи, помоги мне, не бросай меня!
Все было готово к открытию выставки. Сначала в фойе появились студенты училища искусств. С ними их руководитель – Майпаруаз. Затем фойе наполнилось журналистами, фотографами и другими людьми. Это называется счастьем. Он был счастлив!.. Он победил!
Первый день прошёл прекрасно. Второй – тоже. Талантливый художник Рафкат Ихангиров давал интервью; его фотографии украшали страницы газет. Люди не переставали о нем говорить.
На третий день народу пришло немного, на четвертый – еще меньше! На шестой и седьмой день никто не пришёл. Что за напасть? Газеты утихли, радио замолчало. Это ли не безобразие? Как будто все заранее сговорились! Посмотрели, похвалили, пошумели и успокоились. Может, народ совсем отсталый, не понимает язык искусства?
Например, картина «Артистка»: нет образа артистки, нет никого – одни символы и наброски. Зритель как бы должен сам завершить картину. Это серьёзная картина, заставляющая мыслить. Художник вступил в полемику с творцами, которые были до него. Несомненно, он мог перенести портрет известной артистки на полотно. Но тогда получилась бы фотография… Картина – это гармония символов и деталей. Это творчество для интеллектуального зрителя…
Рафката Ихангирова не поняли. Публика его не приняла. Дескать, его творчество нам не нужно… Ни творческим объединениям, ни государству, ни правительству. Что им какой-то сумасшедший художник?
Но зарубежные специалисты его очень высоко оценили, пригласили к себе. Художник подписал с ними контракт. Сначала в Германию поедет, потом во Францию. Несколько картин оставит там. Конечно, организацию выставки они берут на себя, а гонорар поделят поровну. Но нужны деньги на дорогу. Может быть, правительство поможет?
Художник пошел в Совет Министров. Его тепло встретили, улыбались, мило беседовали и обещали помочь. Сказали прийти через несколько дней. Рафкат Ихангиров пришел в назначенное время. Но опять одни пустые обещания, лживые улыбки, рукопожатия. Одним словом, в казне пусто, денег и так нет. Государство не может допустить, чтобы какой-то художник-фантазер транжирил за рубежом общественное состояние. Нет, ни за что. Начальник управления культуры так ему и сказал:
– Товарищ Ихангиров, вы видите: людям кушать и носить нечего…
– А чем виноват художник? В других странах свою интеллигенцию поддерживают. А у нас? Нашему народу безразлично, есть искусство или нет!
– Нет-нет, Ихангиров. Вы должны понимать, что народу тяжело живётся. Настроение у всех на нуле. Мы не можем выдавать неограниченные суммы на всякие выставки.
– Я с вами не согласен, – сказал художник, и внутри у него все кипело. – Я прошел международный конкурс. Вашего земляка, башкирского художника, пригласили с выставкой в Германию, Францию, заключили контракт. А ведь это большая редкость!
– Значит, вы утверждаете, что таких талантов мало?
– Да, – поспешил объяснить художник. – Это большая победа, и нельзя упускать такой шанс. За рубежом организацию выставки берут на себя, а чтобы выехать за границу нужно пятьсот долларов.
– Товарищ Ихангиров, извините, но в бюджете у государства таких денег нет, – начальник управления сделал вид, что куда-то торопится: начал перекладывать бумажки на столе.
– Неужели у Совета министров Башкортостана нет ни копейки? Потратить на дорогу пятьсот долларов – для государства большие деньги?
– У нас нет ни копейки, товарищ Ихангиров, и на этом разговор закончен.
Все надежды художника рухнули в одночасье. В государстве есть заводы, фабрики, колхозы, совхозы, а для выставок, авангардизма и вообще культуры – места нет. Башкортостан – республика нефти, угля, меди, серебра. Здесь выращивают хлеб, рубят лес; только об искусстве никто не думает. Культура здесь – клубы с деревенской сценой, песни с плясками в драматическом театре и филармонии. Художественный музей находится в небольшом старинном доме. Здесь ни Эрмитаж, ни Третьяковка не нужны. Творчество не стоит ни копейки, народ его не поймёт. Галереи, выставки, оркестры, органы – деньги на ветер, подражание Европе… Авангард – психоз из Европы… Нам дороже все свое, мы не хотим, чтобы народ привыкал к буржуазным вкусам Запада. Мы варимся в собственном котле, у нас все будет по-своему!
Многие на месте Рафката Ихангирова смирились бы с судьбой. Мало ли чего он хочет! Но художник не сдался. Снова пошел в Совет министров! Нельзя упустить эту возможность… Он унизится ради своей цели… Еще раз пойдет и объяснит, что родная страна, родное правительство должны понять: молодого башкирского художника пригласили за границу продемонстрировать свое творчество, заключили с ним контракт. Его там ждут, остались только виза и билет.
Чиновник на этот раз сорвал маску вежливости:
– Товарищ Ихангиров, вы что? Ставите себя выше Совмина? Вы так спешите на Запад! Кто знает вас, интеллигенцию, зачем… Максимов, Барышников, Нуреев тоже рвались да там и остались.
– Я вас не понимаю, товарищ… Я же не говорю, что останусь там. Я всего лишь заключил контракт с Германией и Францией на организацию выставки, – художник защищался, а чиновник твердил своё.
– Без Германии, Англии, Франции, Италии жили и будем жить.! Долой Европу! Капиталистическая среда, буржуазные отношения… – чиновник побагровел от злости. – А вам что нужно? Вы не довольны Советским государством?
– Доволен, – начал оправдываться художник, а чиновник всё наступал.
– Зачем тогда стремитесь за границу? У нас есть советская культура. Великая русская культура… Так что, товарищ Ихангиров, вы должны понять… – представитель власти почему-то резко понизил голос. – Оглянитесь вокруг, раскройте шире глаза! Глубже изучайте жизнь народа, больше ее освещайте! Ведь сколько примеров! Колхозная жизнь, комсомол… Уважайте великую советскую страну! Она сделала из вас человека, выучила. Вот выставку вам организовали. Газеты писали? Писали! Что ж, победили, приглашение получили за границу. Довольствуйтесь!
Вот так круто закончил чиновник. С идеологической стороны «обработал» безумного интеллигента. А у молодого художника стало проясняться в голове. Кажется, вышло совсем наоборот.
Наконец художник нашел свою дорогу, свой путь. От души! И если государство отвернулось от человека, это тоже на пользу… Нет худа без добра. Правильно. Рафкат Ихангиров поедет в Германию! Он так решил! Всем назло он поедет!
Вы пытались отговорить его, уравнять со всеми… А он сделает наоборот! Честолюбие вызывает дрожь в теле и сильное сердцебиение. Он принял решение! Пусть придется продать последнюю рубашку, пусть останется без штанов, но он сделает по-своему!
Он выбрал этот путь… Будет сожалеть, будет обижаться, но только на себя.

V

Германия встретила Рафката равнодушно. Кажется, что Германия не понимает и не принимает художника. Но художник все равно хочет понять чужую ему среду. Назад пути нет, мосты сожжены. Деньги на дорогу помог найти Линник.
– Я пойду к министру культуры! – сказал директор. – Ты мой учитель, я за тебя в ответе. Училище в ответе за тебя! Да, училище стоит за тобой. За тобой стоит директор Линник!
В министерстве Линнику сделали интересное предложение: давай, учитель твой и ты сам поедешь в Германию! Сам же будешь и организатором выставки!
Смелый начальник взял да согласился.
– Ура-а! – кричали безумные друзья и обнимались. Проблема денег на дорогу быстро разрешилась. Соглашайся, Линник, радуйся, художник!
С хорошим настроением вышли в дорогу посланники искусства. А Германия не ждала их с нетерпением. Конечно, это культурная и прославленная страна. Здесь почитают древность, уважают искусство. Может, именно здесь художнику, сироте в своей стране, улыбнется счастье? Кто-то сказал, что только чёрт без надежды. Рафкат еще сильный. Он покажет себя в этой равнодушной стране!
Художник, который приехал из далекой северной страны, пробудил у немецких знатоков культуры большой интерес. Первыми на выставку пришли художники, критики, потом журналисты и зрители. Потихоньку народ собирался.
Интерес к художнику остался на том же уровне. Немцы – народ спокойный, расчётливый, они чувства сразу не показывают. Долго изучают, проверяют. У них нет привычки кидаться в крайности, как в России.
Сдержанные немцы достойно оценили персональную выставку Ихангирова. Рафкат Ихангиров действительно определил новое направление в искусстве, открыл новые горизонты. Будущее, несомненно, за такими художниками.
Никто не предложил ему остаться в Германии. Похвалили, одобрили, похлопали по плечу. Купили несколько картин, а «Бегство» и «Беседку на берегу Агидели» приобрели для Государственной галереи. Спасибо тебе, культурная страна! Прощайте, «Бегство» и «Беседка на берегу Агидели»! Прощай, страна молодости, безумная любовь!
Все-таки немцы – расчётливый народ. Хотя Рафкат и ждал предложения посерьезнее – всё впустую. В стране остаться не уговаривали, дескать, у нас своих через край.
Рафкат Ихангиров решил претворить в жизнь контракт с Францией. А потом как получится.
Франция, прекрасная Франция. Страна героев и революционеров, мир поэтов и философов. Родина Вольтера, Бальзака, Мопассана и Золя… Сколько душ стремится к тебе, сколько людей в тебя влюблены, Франция! Ты – страна куртизанок, пристанище роялистов, бонапартистов, родина романтиков и реалистов… Только здесь, наверное, процветает искусство! Только здесь любовь к искусству, слава искусству…
У Рафката Ихангирова даже в Италии голова так не кружилась. Он приехал в Париж задолго до начала выставки. С Эйфелевой башни город как на ладони. Великий Париж перед гостем. Вот там шумный рынок Пале-Рояль, дворец Людовика, славные Елисейские поля. Внизу раскинулась тихая мутная Сена… Наконец-то, художник, ты в Париже, столице искусств и цивилизаций! Париж – под тобой!.. Может быть, это мираж, а может, бред? Испытания еще впереди, художник. Ведь неизвестно, как примут тебя.
Париж, как проститутка: сегодня так, завтра эдак. Может и в дырявую лодку посадить. Видел он великих людей, был свидетелем многих взлетов и падений… Кого-то защищает, кого-то казнит, кого-то возвеличивает, кого-то бросает в пропасть… Париж сдается или оглушает. Париж, как встретишь ты осиротелого изгнанника, как оценишь художника? Взяв в руки мольберт, он вступил в неравную схватку с великими. Гордый… Он – гордый, ты – всепрощающий? Он – надменный, а ты – милостив? Или ты тоже гордый? Или вы друг друга стоите?
…Да, потом он увидит настоящий Париж. Поймет… Когда закончится выставка, с друзьями-художниками поедет смотреть Сен-Жермен, Сен-Дени и Монмартр.
В Париже еще осень. Открытие выставки снова отложили. «Это только в твою пользу, коллега», – говорят ему друзья. Остается гулять по улицам… Спозаранку начинает припекать солнце. Под ногами шелестят листья каштана. Небо покрыто прозрачными беловатыми облаками – там, наверное, шалят ветра. На газонах цветы все еще живые, широкие лепестки их покрыты росой. Неужели они цветут здесь два раза в год?
Город медленно просыпается. Поднимаются жалюзи на окнах, парижане улыбаются, глядя в небо. Искренний жизнерадостный народ. Смотрят в воздух и гадают: будет день ясным или пасмурным. Может, какая-нибудь красавица, спросонья махнёт тебе рукой из окна: «Эй, что застыл на месте, путник?». «Путник влюблен в тебя и в твой город».
Вот уже появились на улице торговцы молоком, хлебом, зеленью, разносчики газет. Мадам Кэти подметает лестницу, протирает ручки дверей. А сама весело приветствует: «Здравствуйте, господин Рафаэль!»…
Рафкат только Линнику открыл тайну. У того, конечно, глаза на лоб полезли.
– Как, Рафкат, разве так бывает?
– Бывает!
– Предательство родины!.. – Линник чуть не рвал на себе волосы.
– Я давно об этом думал, друг. Теперь появилась возможность… – Голос художника звучал уверенно. – Или сейчас, или никогда!..
– Это невозможно, Рафкат, подумай о репутации училища, тебя мне доверили! – Линник спешил. – Да, да, я за тебя в ответе! Я директор училища, в конце концов, как твой друг не разрешаю, даже думать об этом запрещаю!
Линника вовсю понесло, а тот – надменный:
– Так я, дружок, уже решил…
– Я доведу до органов. – Линник не унимался. – Даже среди нас есть агенты КГБ.
– Ты не продашь…
– Почему ты так уверен?
– Ты верный человек, интеллигент, я тебе нравлюсь… – художник не отступал.
– Хе, поэтому и не оставлю тебя здесь, нет-нет. Рафкат, думай, что хочешь, не получится! Я за тебя в ответе, Министерство специально отправило меня, чтобы беречь тебя как зеницу ока.
– Ты, дружок, вроде еврей?
– И что?
– Скоро начнется новая волна эмиграции ваших из Союза…
– Ты откуда знаешь?
– Я все хорошо изучил, друг Линник, скоро начнется новая волна…
– Евреи, ладно, они по миру рассыпаны, а ты ведь башкир, Рафкат…
– Да ладно, друг, не будем переливать из пустого в порожнее!
– Рафкат, тогда ты не башкир, а оборванец… – Линник опять вспылил. – Вот ты говоришь про евреев… Они разбрелись по всей земле, не поймешь, где их родина, а башкиры?.. Башкир – дитя Урала, он живет, вцепившись в свою землю, для него земля – всё… Чувство земли – его национальная идея. В этой национальной идее – верность родине, его судьба, смысл и секрет всей жизни. Если уничтожить эту идею, считай, уничтожится и сам башкир. И ты, друг, оторвешься от своей родной земли, превратишься в бродягу, забудешь творчество. Пойми, ты только на своей земле творец, без Урала ты степное перекати-поле!
– Хватит, Лазарь! – разозлился художник. Тот правильно нацелился, на больное место – совесть.
– Я против! – плотнее уселся Линник. – Попрошу людей, сделают всё возможное, чтобы тебя не оставить во Франции.
– Ты этого не сделаешь!
– Сделаю!
– Дружок, – художник поклонился Линнику, – руководитель фирмы, который нас сюда позвал, все сделал: он мне во Франции предоставит политическое убежище. Я лишь тебя предупреждаю.
– Дальше?
– Останемся друзьями, Лазарь, – голос художника дрогнул. – Ты для меня очень многое сделал, даже невозможное, и твою доброту никогда не забуду. Ты меня любил…
– Я и сейчас люблю тебя, Рафкат…
– Ты уважал мой талант…
– Рафкат…
– Лазарь! Я тебя тоже люблю, может, останемся вместе?
– Хо! – лицо Линника напряглось, промелькнула ироническая усмешка. – Нет уж, дружок!
– Цепляешься за кресло директора в Союзе?..
– Нет, в отличие от тебя, я люблю Советскую страну, не могу ее бросить, там мои корни, жена, дети…
– А у меня никого нет: ни жены, ни детей!
– Есть страна, корни, творческий источник… Ты на все это плюешь… Ты изменник!
– Хватит, Лазарь! Я ищу условия для творчества, здесь начнется новый период моего творчества.
– Сомневаюсь! – Линник продолжал ухмыляться. – Посадишь дерево в чужую землю, оно может и высохнуть. Ты тоже… В Союзе тебя баловали… Победил в конкурсе…
– Лазарь!
– Сперва сходи к шефу фирмы. Откажись от политического убежища. Потом поговорим.
– Ла-зарь!
Последняя ночь Рафката в Париже. Она будет последней, либо первой. Сегодня решится его судьба. Или он останется в эмиграции, или уедет домой.
В Париже повторились немецкие успехи: знатоки и зрители творчество Ихангирова приняли тепло. Но Франция это не Германия. Она всячески протягивает руку помощи отчужденному от своей страны человеку с раненой душой… Все дело в самом художнике. Он остается или..? Выберет родину или искусство? Художник сам должен решить. Сам должен определиться.
Рафкат Ихангиров в номере гостиницы совсем один, наедине со своими мыслями, сомнениями. Как тяжело. Где справедливость? Как будет лучше? Разве легко порвать связь с Родиной, забыть Башкортостан, отлучиться от Урала. Нет, неблагодарный художник, ты, наверное, не дитя Башкортостана, не дитя! Линник прав! Ты изменил своей Родине, предпочел чужую мелодию, чужую среду, чужой язык… Где твоя душа, на месте ли сердце?
Там тебя ждёт Агидель, та беседка на берегу, память о Юзум… Уральские просторы, Уфа, родные поля и луга! Майпаруаз тоже тебя любит, сильно любит… Ты изменник!
Как, как ты выдержишь в чужой стране, как твое сердце не разорвется, неблагодарное дитя? Неблагодарный ты человек! Нет, нет, ты не башкир, ты случайно оказался среди них. Ты чужой своей стране, чужой родным. Кто тебя воспитал, растил, баловал, кто тебе дал знания? Забыл Советскую страну…
– Я гражданин планеты.
– Диссидент! Тебя объявят изменником родины. Лишат советского гражданства. Советы никогда не позволят тебе вернуться на Родину. Ты останешься на чужой земле…
– Нет, мой друг, я не покину свою страну. Башкортостан в моем сердце. Я бегу от равнодушия, от слепоты. Устал от нищеты. Хватит!
– Убегаешь от самого себя…
– Не бегу!
– Проклинаю тебя!
– Прежний Рафкат Ихангиров умер… Сейчас ему необходимо открывать новые горизонты. Он будет творить по-новому в новом мире. В Союзе душно. Союз – это клетка.
– Советская страна – страна счастья, страна справедливости.
– Знаю, я тоже советский человек. Теперь открылись глаза, брат мой. Так надо! Умер тот Рафкат, должен родиться новый, по-другому никак. Без этого нет развития: художник или исчезнет, или родится заново…

(Окончание в следующем номере)

Опубликовано в Бельские просторы №6, 2020

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Камал Ринат

(Ринат Альтафович Камалов) родился 28 июня 1954 года в деревне Дуван-Мечетлино Мечетлинского района РБ. После окончания БашГУ работал в школах Учалинского района, Мечетлинского района, заведующим отделом критики в издательстве «Китап». В настоящее время – редактор отдела художественной литературы в издательстве «Китап». Автор нескольких романов и повестей. За роман «Альфира» (2004) ему в 2010 году присуждена Государственная премия им. С. Юлаева. Лауреат литературной премии имени Рашита Ахтари (2002). Заслуженный работник культуры Республики Башкортостан. Член Союза писателей Республики Башкортостан.

Регистрация
Сбросить пароль