РИВОЛИ
Легко потеряться среди сувенирных лавок и странных магазинчиков, где товар прямо на улице, а продавца не видно. Можно просто оставить деньги и забрать, что тебе нужно.
Я пытался не упустить Лизу из виду, но это же невозможно. Как и все подростки, она слишком неуловима и начисто игнорирует просьбы держаться поблизости.
– Как тебе, пап? – она приложила серый шарфик к воротнику своего белого пальто, затем другой, едва я успел запомнить первый вариант.
Я поднял вверх большой палец, но жест остался незамеченным. Мы шли вдоль улицы Риволи навстречу неспешному, но шумному потоку людей, ручейками затекающему в маленькие кафе и лавки. Шли, казалось, целую жизнь.
Я то и дело озирался, ища глазами свободную скамейку. Весь день на ногах, едва вышли из самолёта. Потом ещё метро в час пик. Не знаю, почему я повёл ее именно сюда. Наверное, не хотел начинать с того, что можно увидеть на любой открытке. Да и улица Риволи красива сама по себе.
Много лет назад именно с неё я начал знакомство с городом, наверное, поэтому и потащил её сюда, хмурую, поначалу сонную. Сейчас Лизу не узнать. Её лицо сияет, как когда-то в детстве, когда она, едва открыв глаза в свой день рождения, встречала глазами заказанный накануне подарок.
Лиза попросилась ещё в одну лавку и умоляюще сложила руки.
– Иди уже, – махнул рукой я.
Сувениры были мне неинтересны. В юности, бывало, я захламлял ими квартиру, стараясь унести с собой кусочек новой страны поярче, клеил магниты на холодильник и расставлял на полочки приобретённые за неприличные деньги статуэтки. Понимание того, что всё это обман – попытка ухватиться за ускользающие впечатления, пришло гораздо позже. Скорее всего, многие просто не понимают смысла путешествий. Кому-то кажется, что шопинг и развлечения – основа туризма, кто-то же хочет беззаботного отдыха и впечатлений, а третьи галочку в коллекцию посещённых мест. Но вещи портятся, впечатления тускнеют, а мир меняется, и его не зафиксировать неизменным ни в сувенирах, ни в фотографиях. Пожалуй, единственное, что нужно ценить в таких поездках – ощущение жизни.
Мимо медленно дрейфовали, не останавливаясь, туристические автобусы. Разноязычные зеваки, огибая меня, следовали рекой мимо магазинов и ресторанчиков к вездесущему «Макдональдсу» на углу. Я улыбнулся. Даже в таком универсальном месте, как международный общепит, многих ожидал сюрприз – неизменный и неожиданный национальный колорит. Надо обязательно сводить Лизу. Вот удивится.
Телефон тихой трелью давал о себе знать.
Я же совсем забыл позвонить!
– Привет.
– Ну наконец-то! Я звонила раза четыре.
У вас всё в порядке? – голос Яны дрожал. Волновалась, словно мы не виделись месяц, хотя ещё утром провожала нас в аэропорту.
– Да, всё нормально. Гуляем.
– Тут тебе несколько раз звонили…
– Если с работы, посылай их к чёртовой матери! Я взял отпуск за свой счёт и это не значит, что меня можно дёргать каждый день из-за из квартального отчёта. И пусть не пытаются мне слать что-нибудь на почту с пометкой срочно посмотреть, я даже телефон взял самый древний на такой случай.
Яна молчала.
– Прости, вспылил,–я глубоко вздохнул и добавил уже спокойнее.–Мне сейчас совсем не до них. Не представляешь, как тут красиво.
– Представляю,–Яна усмехнулась в трубку.–Кстати, из школы тоже звонили. Спрашивали, когда вернётся.
– Сразу, как привезу,–буркнул я.
– Но четверть идёт…
– Выгонят, найдём другую школу. Яна, о чём ты вообще думаешь?
Она вздохнула в трубку.
– Прости, я тоже волнуюсь. Несу всякую чушь. Как она?
– Лиза просто умничка. Хочет купить себе третий шарфик. Только потому, что два предыдущих она увидела раньше, но они ей нравятся меньше.
– За них вы, конечно, ещё не расплатились,–засмеялась Яна.
– Само собой.
Яна вздохнула.
– Про меня не забудьте, туристы. И мне парочку.
Я покачал головой.
– Меня окружает слишком много женщин.
Ладно, не трать деньги. Я позвоню из гостиницы.
Тяжёлое молчание в трубке.
– Я скучаю. Хочу обнять её.
– Потом. Всё после. Для всего своё время.
А сейчас время для парижских кафе.
– Дочь, как насчёт кофе?
Лиза отвлеклась от стойки с шарфами и футболками, долго рассеянно смотрела на меня, потом повесила одну из выбранных сумочек обратно.
– Я бы ещё и поела.
Объяснять, что главные улицы Парижа подходят для этого с большой натяжкой, я не стал.
В конце концов, не каждый день здесь бываем.
– Ты с покупками закончила?
– Да,–Лиза подбежала и чмокнула меня в щёку.–На сегодня да.
Африканская девушка с меню и тысячей тонких косичек встретила нас у входа, проводила за столик под картиной с пейзажем маленького городка. Парижские кафе маленькие, но уютные.
– Два луковых супа, два салата, пиво и сок.
– Пап?
– Сок, говорю. Апельсиновый.
Я прищурился.
– Пап…?
Я сдался.
– Два супа, два салата, два пива,–сказал я на ломаном французском. Белозубая официантка кивнула и исчезла.
– А по утрам тут частенько пьют вино,сказал я.–В километре отсюда индийский ресторанчик, и там сортов вина с утра штук десять, кофе всего один и тот же за одиннадцать евро.
С семи утра стакан вина и на работу.
– Папа, быть не может,–она засмеялась.
– Нет, серьёзно, сам видел.
– А ещё говорят, что вино тут самое дешёвое. И самое лучшее. Как думаешь, правда?
Я погрозил ей пальцем.
– С тебя и пива на сегодня хватит. Хотя, конечно, нужно было брать вино. Для пива есть соседние Германия и Бельгия. Я рассказывал, как однажды нахваливал бармену Бельгию, удивляясь, какая это чудесная страна и какие отличные в ней живут люди, понятия не имея, что уже нахожусь в Голландии? Это был величайший позор в моей жизни.
Конечно, рассказывал, и не раз. Но Лиза посмеялась снова. В её глазах снова светились искорки, пока едва заметные. Не всё сразу.
Я подмигнул ей.
Мы ели молча, изредка обмениваясь улыбками.
– Целый день в Париже, а я так и не видела Эйфелеву башню,–заметила Лиза.
– А ты, конечно, думала, что её тут видно из каждого окна?
– Я на это надеялась.
Я пожал плечами.
– Где-то может и так, но точно не на Риволи. Разве что Лувр. Кстати, он как раз через дорогу,–я показал в окно на длинное здание – крыло дворца, выходящее на Риволи. В арке, ведущей на площадь, щуплый мальчик араб продавал жареные каштаны.
– Пойдём сегодня?
– Спрашиваешь! А на башню посмотрим?
– Это далеко отсюда. Но ночью ты вполне можешь увидеть кое-что удивительное–её прожектора будут освещать небо и весь город.
Она насупилась.
– Завтра, обещаю.
Я попросил счёт и достал кредитку. Вздохнул и оптимистично улыбнулся официантке.
Настоящие проблемы с карточкой, зарплатой и работой в принципе начнутся совсем скоро, но не сегодня и даже, возможно, не завтра.
Сейчас это не имеет значения. В конце концов всегда можно позвонить Яне. Обратные билеты я пока не брал, да и речи о них не заходило.
– Каштаны?
Лиза похлопала себя по животу.
– Я наелась на всю жизнь!
– А немного каштанов?
– Никогда.
Каштаны мы всё же купили, несмотря на немаленькую порцию супа из кафе. Семь евро за пакетик–однако…
– Ты не умеешь торговаться, дочь, – заключил я.
– А ты умеешь?
– Вон сенегальцы с сувенирами. Попробуй.
Больше евро не давай, хотя будут просить пять-шесть.
Лиза насупилась.
– Пап, я французского не знаю.
– А ты по-русски попробуй. Тебя будет ждать сюрприз.
Сувениры в первый день–огромная ошибка, но она была счастлива. Даже сделала селфи с довольным торговцем. Конечно, одним евро дело не обошлось.
– Как тебе, пап?
В руках маленькая башенка на ключи, башенка побольше и два браслетика с подвесками в виде триумфальных арок.
– Шик!
– Поможешь мне?
Она протянула мне браслет и обнажила запястье. Я невольно вздрогнул, холодок пробежал по спине и засел где-то глубоко внутри. Тонкие шрамы едва заметными рубцами, всё ещё розоватыми.
– Да, конечно.
Не замечая, как дрожат пальцы, я попытался завязать ремешок.
На площади много лавок и людей. Все спешат, никто не хочет присесть и полюбоваться красотой вечернего города. Я опустился на свободную скамейку. Лучи заходящего солнца играли в стеклянной глубине пирамиды. Она казалась неуместной здесь–на монументальной площади, словно поднявшейся из глубины веков в первозданном виде, и в то же время была необходима, как частица того, что соединяет историю с нами–живущими сейчас. В глубину пирамиды на медлительных эскалаторах медленно опускались потоки запоздавших посетителей.
Большинству и в голову не придёт посетить античный зал или пройтись по галерее эпохи Возрождения–все как один направятся к самой знаменитой улыбке в истории искусства. Нужно и Лизе её показать. Запрещённое селфи в толпе туристов с упрятанной под толстое стекло Джокондой – пошло, конечно, но крайне необходимо.
– Посидим минутку и пойдём.
– Красиво тут,–сказала Лиза.
– Смотри. Вон две очереди в Лувр. Одна огромная–это туристы, а вон там вторая из пяти человек–те, кто знает, что есть второй вход.
Лиза не ответила.
Стремительно темнело небо. Поднялся ветер, задул со стороны сада Тюильри, погнал жёлтые листья по пустеющей площади. Лиза согрелась под моей курткой и, положив голову мне на плечо, тихо любовалась монументальным Лувром, обступившим стеклянную пирамиду. Её дыхание стало слишком ровным. Так, понятно, значит такси. Я вздохнул и потянулся за телефоном. Лиза зашевелилась, подтягивая к себе края куртки.
– Спи, спи.
Такси приехало не сразу, я успел изрядно продрогнуть. Лиза растерянно озиралась, на её щеке красовался отпечаток моего воротника.
Я довёл её сонную до машины, стараясь не выронить пакеты. Показал водителю карточку отеля.
– Папа…–тихо позвала она.
– Спи, дочь.
– Я не сплю.
Она сильно сжала мою руку. Её била мелкая дрожь.
– Папа, спасибо.
Я погладил её по голове и поцеловал в висок, крепко прижав к себе.
– Ну что ты, дочь. Я бы никогда не позволил тебе пропустить всё это.
– Париж?–спросила она.
– Жизнь.
ЯНТАРЬ
На улице было прохладно. Мелкий снег щекотал щёки и нос. А за огромным стеклом в ярком свете ламп сверкали пёстрые манящие витрины.
– Ну, идём?–Андрей толкнул Славу в бок и шмыгнул замёрзшим носом.
Слава кивнул. Было страшно–вдруг выгонят? Но обычно не выгоняли, а только подозрительно поглядывали или по-хозяйски отодвигали их, мальчишек, от витрин, чтобы показать товар солидным покупателям. На окне пушистой гирляндой было выведено «2006», хотя до Нового года ещё почти месяц.
– Пойдём, погреемся немного!–настаивал Андрей.
Дверь бесшумно открылась и впустила их в невероятный мир салона сотовой связи. Света здесь было куда больше, чем требовалось, а от тепла стало покалывать щёки. На бесконечных витринах, под тонким стеклом стояли на подставках сотни ярких невероятных разнообразных моделей телефонов–от невероятно дорогих до совсем скромных, от строгих классических до совершенно безумных, которыми, казалось, только год нужно учиться пользоваться.
Продавцы глянули на мальчишек, на секунду оторвавшись от беседы, и вернулись к своим неспешным делам. Никто не подошёл.
Нерешительно Слава приблизился к витрине, за которой уже крутил головой шмыгающий носом Андрей. Он обернулся, посмотрел, не оставляет ли грязных следов на белоснежно чистом кафеле. Следить тут и мешаться, ничего не покупая, ему казалось постыдным.
– Смотри, совсем новые привезли. Ещё даже ценника нет. Дорогущие, наверное,–заметил Андрей, показывая на громоздкие коммуникаторы.–Вот я бы себе такой взял.
– А звонить с него как? Огромный же,возмутился Слава.
– Да шучу я, – оправдался Андрей.–Я Нокию хочу. Вот ту синюю.
Он ткнул пальцем в строгий кирпичик с забавно расположенными кнопками.
– Вот бы мне такой на Новый год. Я бы, наверное, от радости плясал. Я бы игрушек в него понаставил и радио ещё бы слушал. Ты знал, что там радио есть?
Слава не знал. Его взгляд бегал по полкам и не мог остановиться на чём-то одном. Каждый цветной глянцевый корпус, каждая миниатюрная кнопка, тёмный экран, за которым скрывались неведомые функции, просились в пальцы.
Просто бы подержать! Цены на белых карточках пресекали такую возможность на корню.
Зашёл мужчина в чёрном пальто с почти совсем лысой головой. На его плечах лежал снег.
Продавцы оживились, наперебой рассказывая о новинках. Раскладушку в жёлтом корпусе без ценника советовали особенно настойчиво. Мальчишки притихли, слушая рассказы о новых аппаратах, словно истории о далеких странах. Мужчина, наконец, согласно кивнул, показал пальцем на раскладушку и полез в карман за кошельком.
– Вот бы так же!– завистливо произнес Андрей.–Я бы два купил. Один надоест, второй с собой возьму. А ты что выбрал?
Небольшой телефон с чёрным ободком вокруг экрана и серебристыми кнопками, которые, Слава знал это точно, светились в темноте синим, стоял почти в центре витрины. Аккуратный, новый, без единой царапинки и пылинки на корпусе. Слава даже не осмелился показать на него, просто кивнул.
– Достойно!–оценил Андрей.–Но дорого.
А я бы Нокию взял.
– Да ну тебя с твоей Нокией! – Слава принял это за оскорбление, словно телефон на витрине услышит и уже не будет таким заманчивым.
Андрей пожал плечами и подошел к стеклу вплотную. От его дыхания на витрине появилось белое пятнышко.
– Дорого.
Продавец подошёл ближе и встал за их спинами.
– Молодые люди, подсказать что-то?
Слава вздрогнул, а Андрей только шмыгнул носом.
– Не, мы просто погреться.
Они торопливо направились к выходу, по пути Андрей прихватил со стойки яркий цветной журнальчик.
– Мне в этом году купят,–похвастал Андрей, когда они оказались на улице.
Слава притих. Его день рождения был летом, а на Новый год обходилось коробкой с конфетами, из которых только треть действительно были вкусными, и новым шарфом.
– А я сам куплю,–решительно сказал он, и тут же внутри обожгло от ощущения того, насколько смелой была эта идея.
– Ну, ты даёшь!–восхитился Андрей и кивнул в сторону своего подъезда.–Пойдем, журнал полистаем.
– Не. У нас сегодня гости. Бабушка сказала.
Андрей пожал плечами, помахал журналом и исчез.
До дома два квартала, но можно срезать через школьный двор. Там темно, зато есть ледяные накатышы на асфальте, по которым можно проехаться, если хорошенько разбежаться.
А ещё школа казалась совсем другой, безопасной и не страшной, как днём, когда она кишит задиристыми детьми и злющими учителями.
Стоя во внутреннем дворике, в центре трёхэтажной коробки, можно было ощутить себя настоящим хозяином школы, единственным обитателем этого тёмного и пустого здания.
Если не считать, конечно, глухого охранника.
Но сегодня мысли были заняты другим. Перед глазами поблёскивал серебристый телефон с закруглёнными углами, его кнопки светились синим, а на экране ожили подвижные иконки с неведомыми функциями. Слава почти ощущал его вес в руке. Поднявшийся ледяной ветер заставил его вприпрыжку побежать домой.
В прихожей его никто не встретил. Похоже было, что все ушли, хотя такое бывало редко.
На всякий случай Слава окликнул бабушку, но отозвался только кот с поднятым хвостом и заспанными глазами, выглянувший из спальни. На диване стоял незнакомый чемодан, а из кухни доносился запах беляшей и свежего кофе. Видимо, насчёт гостей он не ослышался.
Слава кинул портфель в угол, бросился к столу, отогнав ногой кота. Там, на дне второго ящика, хранился его клад–копилка с остатками былой роскоши со дня рождения и ещё какой-то мелочью, за ненадобностью скинутой им туда ещё летом. Сотня с небольшим. Удивительно, что эти деньги вообще дожили до ноября и не ушли на пирожки и чипсы в школьной столовой. Капля в море. Телефон стоил гораздо дороже. Слава сел на край кровати и задумался.
Когда зазвонил телефон, он всё ещё размышлял, не удосужившись переодеться и снять ботинки.
– Алло,–хрипло сказал он в трубку. В глубине телефонной линии он ожидал услышать далёкий голос мамы из столицы или бабушки, проверяющей из автомата на углу, дома ли он.
– Слав!– голос Андрея захлёбывался.Я придумал, как нам денег заработать. Мне тут папа рассказывал. Мы траву рвать будем для кроликов.
– Угу,–буркнул Слава.–Приходи завтра, захвати мешок и метлу для снега.
Он положил трубку и осмотрел квартиру.
В их маленькой семье лишних денег не водилось, но всегда была надежда, что где-то может таиться забытая сдача из магазина. Предварительные поиски добавили в копилку пятьдесят руб лей, а более тщательные–сорок пять копеек. Слава открыл ящик в столе, куда обычно скидывали всякую мелочь. Записки почерком бабушки лежали поверх всякого хлама вроде старых календарей, аккуратно перевязанных резинками стопок писем, открыток и выцветших фотографий. Здесь он обнаружил свой детский рисунок с огромным зайцем в штанах, который держал в руках три тюльпана. Тюльпаны были в разы больше зайца. Внизу корявыми буквами было выведено «маме». На дне ящика болтались три почерневшие монетки. Одна совсем старая со странным гербом вовсе никуда не годилась.
Негусто.
Слава снова скользнул взглядом по незнакомому чемодану. Это точно был не мамин, иначе на диване уже давно лежали бы пакеты с гостинцами и полураспакованной одеждой для него, Славы.
Когда в замке повернулся ключ, он даже вздрогнул от неожиданности. В проходе стоял человек в длинном чёрном пальто. Снег на плечах уже успел растаять и сверкал мелкими капельками. Человек задумчиво тер подбородок, а позади него бабушка возилась с ключами в двери.
– Вячеслав?
Слава неуверенно кивнул. Незнакомец опустился на одно колено и протянул руку.
На обветренном лице красовалась аккуратно подстриженная чёрная борода, какие бывают у капитанов в детских книжках.
– Ну, привет, родственник,–бородач засмеялся и прижал Славу к себе.
Дядю Мишу Слава почти не помнил, но много слышал о нём от бабушки, которой этот самый дядя Миша приходился младшим братом. Про него он знал только то, что дядя служил на Балтийском флоте в далёком Калининграде. Про Калининград Слава знал ещё меньше. Дядя Миша прихлёбывал чай, по-старинному–из блюдца, и рассказывал истории о флоте, далеком и загадочном. Славе представлялось, что где-то там, в холодном море, выплывают из тумана огромные корабли, разрезая серые тяжёлые волны. Вот бы их сфотографировать, мечтал Слава и представлял себя на высоком утёсе с новеньким телефоном, в котором кадр за кадром появляются корабли.
Чтобы потом Андрею похвастать.
Дядя давно снял пальто, сидел в свитере и улыбался в бороду, но всё равно казался каким-то загадочным и далёким, как балтийский флот.
– Вырос ты быстро,–заключил дядя Миша.Мы с тобой, брат, пять лет не виделись. Тогда ещё в кубики играл и очень часто проигрывал,–он засмеялся.–А ну-ка тащи сюда мой чемодан.
Сейчас задаривать буду за все пропущенные даты.
Слава даже подпрыгнул. Чемодан вмиг стал сундуком с сокровищами, на дне которого таился…
Слава поверить не мог, что это могло стать правдой. Калининград –теперь он знал точно–это совсем Европа, а ведь туда, наверное, доставляют новинки быстрее всего. Андрей взорвётся от зависти.
Прошла вечность, прежде чем дядя Миша аккуратно выложил стопку своих свитеров, фотографии (они с бабушкой ещё потратили несколько драгоценных минут на их обсуждение), электрическую бритву. И вот, наконец, заветный сверток. Слава пытался на глаз определить величину и вес подарка, но дядя Миша только хитро подмигнул и выудил из пакета то, что Слава поначалу принял за ножик.
Кортик с тонким острым лезвием лежал в огромной дядиной руке и поблескивал в свете кухонной люстры. Дядя Миша аккуратно вложил его обратно в ножны с орлом.
– Не для улицы подарок,–пояснил он.Считай это секретом, фамильной ценностью, понял?
Слава понял. Он заглянул в пакет и увидел на дне два желтых камня.
– Ах, да. Наш балтийский сувенир. Смотри, как светятся. Настоящий янтарь.
Было давно за полночь, но Слава не спал.
Он вслушивался в тихие разговоры на кухне. Звенели чашки, дважды закипал чайник.
Потом ему казалось, что бабушка всхлипывает.
Часто открывалась и закрывалась балконная дверь.
Слава ворочался. Мечты о блестящем серебристом телефоне растаяли как сахар в горьком чае. На столе, всё ещё завернутый в пакет, лежал морской именной кортик. С ним не поиграешь и Андрею не покажешь. Бабушка, наверняка, завтра изымет и отправит в свой ненавистный бездонный шкаф.
Он перевернулся на другой бок. Не заметил, как тихо открылась дверь. Кто-то большой осторожно подошел к его изголовью, постоял, положил огромную руку на макушку и тихонько взъерошил волосы. Слава не пошевелился.
Делал вид, что спит. Дядя уезжал рано утром, Слава знал это точно–какие-то дальние родственники в Москве.
Дядя вышел бесшумно, закрыв за собой дверь. Слава повернулся, посмотрел в полумрак комнаты. Всё равно не уснуть. За окном поблёскивали яркие огни города, тихо шуршали по дороге машины. Слава подошёл к столу и тихонько достал из пакета крупный кусочек янтаря, поднёс к окну.
Камень светился из глубины, казалось, собственным светом. Тонкие трещинки протянулись по древнему кусочку смолы, словно морщины. Почти в самом центре, расставив крохотные лапки, застыл жучок. Слава улыбнулся, провёл пальцем по гладкому камню.
Прохладный и в то же время какой-то тёплый, живой.
Он сунул его под подушку, закрыл глаза.
Некоторое время он слушал звуки машин за окном и вскоре уснул.
Опубликовано в Южный маяк №3, 2022
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!