***
Трамваи, хохоталища раззявив,
В себя народ впускают как хозяев,
Народ в одеждах из овечьих шкур.
По Ленина идёт со службы кто-то,
Не ставший даже частью хронотопа,
Шагает, спотыкаясь о бордюр.
Порхают цвета пепла пепелацы,
Порхает цвета пепла некто в ластах –
Он не стритует, это просто аск;
А тот, другой – пылинка, он снежинка,
Ему и пять копеек будет жирно,
Но всё туда же – вечно жаждет ласк.
К бордюру припаркован форд мондео.
Звонит жене его хозяин демон.
Мы, говорит, семья, имей в виду.
Затем напоминает про тотемы,
Затем рычит, затем меняет тембр
И добавляет: встретимся в аду
Корчной
Корчной небрит, Корчной немного дик, глядит на мир из семьдесят
восьмого. Я точно знаю – Карпов победит, но я опять на стороне
Корчного. Мне наплевать, что он уже не наш, мне всё равно, что я не
знаю шахмат – из всех коней – цэ два аш пять о аш к соседям в гости
ходит тихим шагом. Наверное, они его родня, они близки, они как пиву –
пена. А я не Карпов, нет, и у меня – ни био ни энерго терапевта.
Возможно, станут пешка, слон, ладья когда-нибудь редкоземельной
солью и растворятся в жидкости, но я – сегодня я, увы, ни Том, ни Сойер
– сегодня я живу в СССР, мне надо срочно выучить девизы, включить
девизы в повесть и эссе, но мой не чёрно-белый телевизор, поймавший
передачу с Филиппин о том, как для коней куют подковы, мне говорит –
не спи не спи не спи, и я опять на стороне Корчного.
Советский человек, советский, но я не советский человек-индиго. Я знаю
всё, поскольку я – Корчной, и это я тогда не победила. Ему тогда один
бы на один, но карма – что поделать, это карма, и он бы победил, но
победил – и это точно – Анатолий Карпов. А людям что – балет и
общепит, и ликовать в своих хрущёвских норах. Я точно знаю – Карпов
победит. Но я – всегда – на стороне Корчного.
Килиманджаро
. ..А мешками его заготавливать впрок…
Виталий Кальпиди
Говори, человек, убирающий снег,
Говори о сугробах далёких планет,
Что растаяли неосторожно.
Говори обо всём, говори, человек,
Расчищая до дома дорожку.
Говори, а не то доклюют снегири
Всё, чего ты когда-то не договорил,
Доклюют, как замёрзшие капли
На калине, со светом, застывшим внутри,
Доклюют, а потом долакают.
Говори, улыбайся, пожалуйста cheese,
Колебание вверх, колебание вниз,
Оставаясь ромашкой под снегом.
“В декабре в той стране снег до дьявола чист”,
Но ни бога, ни дьявола нету.
Поглощая его вещество существо,
Ты сгребаешь его, ты целуешь его,
Обнимаешь его, чтоб визжал он.
Ты сгребаешь его, ты воруешь его,
Подымаясь на Килиманджаро.
Там разреженный воздух, там кремний и йод,
Там на самой вершине стоит и поёт
Та, которой как будто бы нету,
И шипит, и бормочет, а ты от неё
Убегаешь по белому снегу.
Опубликовано в Витражи 2021
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!