Нина Ягодинцева. РАДОСТЬ ГОВОРИТЬ

* * *
Узкие реки ещё широки,
Влагой тяжёлой наполнены долы…
Это весна замедляет шаги
И выпускает на волю глаголы.

Ропот листвы, лепетание трав
Грелись за пазухой, крылышки смяв,
Молча теснились и пели беззвучно,
От ожиданья свободы устав.

Вот и протянута в небо рука –
Вот и свобода, горька и легка,
И над затопленною переправой
Солнце на север несут облака.

Жаром спалив молодые уста,
Полой воды отхлебнёт высота,
Острые струи свернут в тальники,
Ропот и лепет неся в тайники –
Всё это будет потом, а покуда
Узкие реки ещё широки.

* * *
Чувство жизни холодней, чем острое лезвие.
Взглядом к нему прикоснёшься – будто
Читаешь вплавленные в железо
Неумолимые буквы.

Одно движенье неловкое или внезапно окликнут –
Дрогнет рука,
И взгляда не оторвать от липкого
Тёмно-красного ручейка.

Потом бинтует белым, проступает зелёное,
Жжёт и ноет, стягивая края,
Кровь сворачивается от зноя,
И она уже не твоя.

Заживёт, конечно, криво, ладом ли,
Выбросишь замусоленные бинты,
Но взгляд нет-нет – и задержится на ладони
У красной черты.

* * *
Ненасытной удалью молодой тоски
Воровская музыка мечется в такси.
Бьётся в стёкла, поймана чёрным коробком…
Что она, о ком она? Больше ни о ком.

Вспоминать не велено, всё пошло не так:
От проспекта Ленина на Свердловский тракт,
Дальше – Комсомольского бурная река…
Помяни их, Господи: мальчиков зека,

Девочек без вызова, ужас чёрных трасс…
Музыка неистово обвиняет нас,
Выживших в развалинах, помнящих едва:
Музыке позволено, музыка права!

Слов не слушай, Господи: лгут слова навзрыд.
Плотный сумрак в городе фонарями взрыт,
Высверками высвечен, фарами в упор –
Музыка неистово продолжает спор

Не за души сгинувших в ужас и во тьму –
За невинных нынешних, за себя саму,
Разудало-жалкую в гиблой слепоте,
С неизменно ржавою финкой в сапоге…

* * *
День осыпан пеплом сновидений.
Словно бы тревожный, смутный сон
Вышел из своих ночных владений –
И его назойливые тени
Обступают свет со всех сторон.

Мечется испуганная птица
В полутёмной каменной трубе,
Чёрная, огромная –
Тебе
Страшно: Боже, где она гнездится?

Вот пустая церковь на холме,
На далеком острове, и волны
Выстилают пеною во тьме
Лёгкую тропу – и ты невольно
На неё ступаешь, но на дне
Вспыхивает мрак:
Тропа в огне.

Вот холодный долгий коридор,
Весь в лохмотьях старой синей краски.
Вдалеке – окно.
Но свет напрасный,
Словно свету Божьему укор,?
Льётся прочь. А ты стоишь с младенцем
На руках. И над холодным тельцем
Собираешь скудное тепло,
Лишь бы это сердце ожило…

Снится жизнь – безвестная, чужая.
Снится, камень мира обнажая,
Гулкие провалы в пустоту.
И в трубе вселенского колодца
Птица перепуганная бьётся,
Осыпая пепел на лету…

АРКАИМ

Небо, мягкие лапы к земле прижав,
Дышит печальным запахом спелых трав.
Солнце звенит в зените, и сам зенит,
Высохший до серебряного, звенит,

Звон проливается в землю, словно вода –
И оживают мёртвые города,
В тысячелетнюю сеть травяных корней
Рыбами угодившие в толще дней,
И на тугой излуке реки степной
Стены вздымаются солнечною волной.

Имя твое утрачено – но утрат
Было немало развеяно на ветрах.
Память твоя повержена – но зола
Тысячи раз молодою травой взошла.
И точно так же, как тысячи лет назад,
В зное весёлые кузни твои звенят…

Воздух калёный темнеет – идёт гроза,
Выше тревожные женские голоса,
Детские крики, назойливый скрип ворот –
Краешек тучи горой над горой встаёт
И настаёт, осязаема и видна,
Предгрозовая свинцовая тишина…

Но колесницей в гулкий?омут жары
Ветер неудержимо летит с горы!

Памяти не устоять на таких ветрах –
Рушатся древние стены в горячий прах,
И в непокорную землю у самых ног
Время вбивает сырой грозовой клинок.

* * *
Сошла высокая вода…
Душа, откуда столько боли?
Несёт черемуха в подоле
Малиновые холода.

Идет, боса и весела,
В прозрачном облаке остуды,
Не сетуя на пересуды
На шумных улицах села,

Навстречу ей сквозит трава,
До солнца воздух пробивая,
И жизнь такая молодая,
И лишь поэтому права.

И ладно – лишь бы все цвело,
Не вспоминай в весенней силе,
Что руки нежные застыли
И пальцы тонкие свело.

* * *
Долгожданный праздник вечерней лени:
Море обнимает мои колени,
Говорит ли шёпотом ни о чём –
Поднимает ночь за моим плечом.

В этом чёрном парусе – свет навылет:
Что ни загадай, ничего не выйдет,
Выйдет только ветер на волю – петь,
Волны заплетая в тугую плеть.

Но пока ещё хоть одно мгновенье –
Море обнимает мои колени,
В тёплой ласке, в плеске у самых губ –
Неужели так и взаправду лгут?

Поднимая чёрный дырявый парус,
Море, верно, думает: что, попалась?
А попались оба в один капкан –
Что к его волнам, что к моим рукам…

Ветер забавляется тканью рваной,
Свет летит стрелою из каждой раны,
Медленно тускнея у кромки вод,
Словно обещая, что заживёт…

* * *
Долгожданный праздник вечерней лени:
Море обнимает мои колени,
Говорит ли шёпотом ни о чём –
Поднимает ночь за моим плечом.

В этом чёрном парусе – свет навылет:
Что ни загадай, ничего не выйдет,
Выйдет только ветер на волю – петь,
Волны заплетая в тугую плеть.

Но пока ещё хоть одно мгновенье –
Море обнимает мои колени,
В тёплой ласке, в плеске у самых губ –
Неужели так и взаправду лгут?

Поднимая чёрный дырявый парус,
Море, верно, думает: что, попалась?
А попались оба в один капкан –
Что к его волнам, что к моим рукам…

Ветер забавляется тканью рваной,
Свет летит стрелою из каждой раны,
Медленно тускнея у кромки вод,
Словно обещая, что заживёт…

* * *
Радость говорить – пробовать на вкус
Воздуха сырой серебрёный хруст,
Корочку морозца ломая
До горячей мякоти мая…

Кто для нас с тобой этот хлеб растил?
Кто его питал солнцем спелых сил,
Песни пел над зреющей нивой –
Молодой, влюблённый, счастливый?

Прижимал к груди запад и восток,
Растирал в руках крепкий колосок –
И высокой светлой страдою
Проходил бескрайней страною…

Собран урожай, смолота мука,
Мякоть горяча, корочка сладка –
Ешь, дитя, расти, не печалься,
На лихом ветру не качайся!

* * *
И вот уже когда молчанье прервано
И сердцу больше нечего скрывать,
Покажется, что ты приходишь первая
По именам печали называть…

Пересыхают губы, обезвожены,
Стремительным огнём обожжены…
За что тебе такое счастье, боже мой,
За что такая пагуба вины?

Тянулись дни, тяжёлой цепью скованы,
Но с грохотом легла на на камни сталь –
По имени, по звуку родниковому
Печаль приходит к ласковым устам.

О, эти имена бытуют издавна,
Накапливая силу как вино…
И что ни будет названо – всё истина,
А что не будет – будет всё равно.

Опубликовано в Бельские просторы №5, 2018

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Ягодинцева Нина

Секретарь Союза писателей России, кандидат культурологии, доцент кафедры режиссуры театрализованных представлений и праздников Челябинской государственной академии культуры и искусств. Автор более 20 книг, изданных в России и Германии, переводов с азербайджанского и башкирского языков, а также более 500 публикаций в литературной и научной периодике России, Испании и США. Лауреат ряда всероссийских и международных литературных премий в области поэзии, литературной критики, переводов, науки и педагогики, председатель жюри Южно-Уральской литературной премии. Ведёт популярную авторскую рубрику «Прикладной смысл» на официальном сайте Союза писателей России «Российский писатель». Руководит межвузовской литературной мастерской «Взлётная полоса», ведёт Литературные курсы ЧГАКИ. Член Совета по критике Союза писателей России, Координационного совета Ассоциации писателей Урала и Сибири.

Регистрация
Сбросить пароль