Вот люблю иногда пересмотреть классику. И в тот день собралась на «Гамлета» в ЦАТР. Места попались шикарные, рядом со мной Джигарханян сидел.
– Вот, – говорю мужу тихонько. – Видишь теперь, почему билеты такие дорогие. Мы на VIP-местах сидим.
Муж заёрзал в кресле, будто говоря: «Вип не вип, скорее бы это всё кончилось, зачем я женился, теперь по театрам мотайся всю жизнь».
Джигарханян на меня глянул, посмотрел доброжелательно, я улыбнулась и сделала вид, что тоже звезда. Джигарханян посмотрел с интересом, силился узнать, потом решил, что, видно, звёздность моя такая, теневого порядка… Я не спорила. Открылись кулисы, и всюду были сети навешаны. Это мы проходили в институте: новый подход к декорации сцены. А у нас в стране как – если новый подход, то можно его использовать сколько угодно долго.
Началось. Мама и дядя вышли на сцену, толпа всякая… И тут про Гамлета вспомнили. А Гамлет чего-то в проходе между рядами стоит. Типа, наверное, такой же, как мы, смертный. Спектакль пришёл посмотреть. Королева-мать ему говорит: «Давай к нам, на сцену!» – а Гамлет этот упёрся, как баран, говорит: «Нет, я лучше тут постою». И они давай его всей толпой уговаривать, а он нерешительный, всё мнётся, мнётся, сомнения у него, не они ли отца пришили, мне уже, прям, надоело туда-сюда шеей вертеть. Джигарханян головой так кивнул в сторону Гамлета и будто спрашивает: «Ну, как вам всё это?» Я пожимаю плечами: пока неясно. Джигарханян тоже губами поиграл, языком причмокнул: ему всё тоже сомнительно.
Смотрим дальше. Гамлета продолжают уговаривать. Зрители уже готовы вынести его силой на сцену, утомил уже всех, не только родственников. Гамлет всё понял и словно сказал: «Да понял я, понял. Выхожу. Руки от меня уберите. Я сказал, уберите. Сам выйду». И вышел.
Ну, мы так обрадовались, сейчас дело-то пойдёт. Но чего-то не пошло… Мне понравилась только сцена на кладбище. Там сцена вертелась, из пола могильщики эффектно поднимались…
Тень отца Гамлета странная была, конечно. Вроде, как и должна быть странная… Но вместо того, чтоб мимо пройти и слова на ходу роковые бросить, покойный отец расселся посреди сцены и ноги со сцены свесил. Страшное лицо. Как если бы алкоголик корону напялил. Офелия была какая-то проходная, даже когда она утопилась, то все, скорее, радовались… А потом Гамлет приступил к монологу своему великому. «Быть или не быть». Вот он надрывается, молодой ещё:
– Быть или не быть – вот в чём вопрос!
Неожиданно Джигарханян поднял руку и указал пальцем на сцену. Я проследила за пальцем и увидела кошку. Она жила на сцене, и ей было по барабану, что идёт великий спектакль.
Поужинала и приступила к облизыванию себя. Зрители стали друг другу показывать. Сработало сарафанное радио. Вскоре весь зал улыбался. Не зря пришли. А этот, принц Датский, не видит, кроме себя, никого и продолжает:
– Вот почему напасти так живучи…Кошка заметила внимание и подошла к зрителям поближе, поделала всякие изысканные позы. Зрители посмеиваются, Гамлет выглядит глупо, кошка затмевает его игрой. Гамлет смотрит на себя, не расстёгнута ли ширинка или, может, грим размазался… Нет вроде, и давай дальше лапшу вешать:– На яркий цвет решимости природной ложится бледность немощная мысли…Зрители вообще в восторге. Кошка решила по сцене пройтись. Зрители улюлюкают, кричат «Браво!», весёлыми глазами блестят. Гамлет начал подозревать что-то серьёзное, может, он не в том спектакле играет, роль перепутал, сам себя не узнал, никогда такого успеха не было. И тут он, наконец, повернул голову и увидел конкурентку. Гамлет быстро сообразил, затопал ногами и угрожающе побежал на кошку со словами:– И важные, глубокие затеи меняют направленье и теряют…Кошка не собиралась сразу сдаваться, она так подёргалась нервно, суставом повела, будто говорила: «Но ты, в натуре, Гамлет, обалдел, я тут делом занимаюсь, а не демагогией».Гамлет тогда ещё сильнее затопал и уже хотел ногой по кошке долбануть. Та испугалась – и рысью кинулась за кулисы. Гамлет счастлив. Зрители разразились овациями! Наконец-то от Гамлета дождались решительности, характера. Точно не зря пришли!Актёры поняли, что зрители уже получили, что хотели, никакие монологи не затмят сцену с кошкой, и решили всё по-быстрому свернуть. Никто уже ничего не говорил, просто жестами показали, кто кого убил, норвежец пришёл, пощупал пульс и остался доволен. Занавес.Актёры вышли поклониться зрителям. И тут Джигарханян, который весь спектакль сидел с недопонимающим лицом, встал и во всё горло закричал: «Браво!! Молодцы!» – и экспрессивно хлопал минут пять. Актёры со сцены заметили известного артиста – и зрители больше не существовали для них. Джигарханян пришёл! Сам. И каждый немолодой актёр давай своих детей по голове гладить. «Это моя, Офелия, а это Гамлет – кровинушка, посмотри, Армен, весь в отца талант».Вышла я на улицу и говорю мужу: «Ну, нет, больше классику пересматривать не пойду. Чего-то от пересматривания классика всё хуже и хуже. А говорят, Шекспир – гений. Может, и гений, но на нас, потомках, природа отдохнула здорово». У мужа разом зазвонили все мобильники. Бизнес пошёл. Между разговорами спрашивает:– Чего? Чего ты сказала?– Я говорю, природа отдохнула на тебе здорово!!! Все вы, гамлеты, мутные… Даже не знаю: быть вам или не быть. Лучше не быть. Нет, быть тоже хорошо. Пока побудь, за ресторан хоть заплатишь.
Опубликовано в Литературный Иерусалим №35
