Надежда Князева. И СУТЬ ВЕЩЕЙ СТАНОВИТСЯ ВИДНЕЙ

РОЖДЕСТВО 

И часть дороги в частный сектор
Лежит сквозь рельсы-провода,
Где мёрзнет в темноте прожектор,
Как Вифлеемская звезда,

Лежат сугробы, сгорбив спины,
Дома до крыши проглотив,
И криком слышится ослиным
Издалека локомотив.

И вот он – свет, и крест оконный,
Вокзал, всеобщий и ничей,
Барак, поселок Станционный
И тополь с гнёздами грачей.

Снаружи холодно и ясно.
Вокзал, гостей в себя впусти!
Тепло Младенцу, словно в яслях,
Лежать у города в горсти.

Грохочет скорый – мимо, мимо,
Но все слетаются, кто знал,
И семафоры серафимам
Дают посадочный сигнал.

***
Подлежащее – камень. Вода не течёт.
Подлежащий осмотру багаж знаний
Улетел другим рейсом. Его влечёт
Мимо знаков вниманий и препинаний.

Ненаписанным словом горчит тетрадь,
Не-сказуемым – чтобы сказать не всуе.
Изречённая мысль не польётся вспять:
То, что названо именем, существует.
Ты закрыт на замок белизны листа,
Бесконечной боязни её нарушить,
Передать, не испачкав, из уст в уста
Поцелуи, песни, сомненья, душу.

Как на лезвии страха стоять и петь,
Ждать, что кто-то важный тебя оценит?
Как кричать, когда ты один в толпе?
Как молчать, когда ты один на сцене?..

ЛАТУННАЯ ЛУНА

На теплой тыльной стороне луны
Латунь хранит латынь крылатой фразы.
Ладонь в ладонь, парабола волны.
Ночь обнажает космос, чтобы сны
Смотреть оттуда безоружным глазом.

И суть вещей становится видней:
Иные имена, переплетенья,
Что трудно разглядеть при свете дней.
Ночь – это время, когда нет теней,
Поскольку в темноте мы сами – тени.

Латунным полумесяцем звеня,
Она вселяет первобытный страх,
Чтобы ладони вновь соединять,
Чтобы смотреть на языки огня
И говорить на этих языках.

КНИГА

Я книга. Чёрных строчек этажи.
Открой, когда тоска скребёт когтями,
Листок к больному сердцу приложи –
Затянет раны. И сюжет затянет.

К себе не примеряй прямую речь:
Вся правда между реплик прорастает.
Мы так легко меняемся мостами,
Которые необходимо сжечь.

Открой – чтоб мне читать тебя в пути,
Страницами сплетаться с волосами.
Не сторониться пальцев. Ощутить
Шероховатость твоего касанья.
Коснешься дна – а там двойное дно.
Открой меня. Я книга. Мне темно.

ПОНИМАЮ

Настоявшись полынною полночью
На ветру, на спирту настоящего,
Наглотавшись подлунною горечью
Безголосого мира неспящего,

Мы настоль далеки от насущного,
Что не видим обыденной косности,
И сознания стены несущие
Рассыпаются в собственном космосе.

В нереальности происходящего
Странно слышать звучание имени
Своего же, по снегу звенящего:
Я тебя понимаю. А ты меня?

Опубликовано в Дрон №1, 2022