Надежда Келарева. БЕСКОНЕЧНОСТЬ ВНУТРИ КВАДРАТИКА

*  *  *

А о чем мы с тобой говорили? Не помню.
Кажется,
Что-то почти невесомое,
Цвета мая.
А сегодня во рту несъедобная вяжет кашица,
И сидим,
Ради нескольких слов
Языки ломаем.

Как ты?
Как ты?
Прием!
И когда упущено?
Холодильник гудит, и вокруг ничего живее.
Мой словарный запас, под размерами пауз сплющенный,
Запускает в мозгах из нелепых идей конвейер.

Ну а что, если прыгнуть на стол,
Заорать: «Атас»,
Взять помаду и вывести красным на блюдце глаз,
Это весело,
Весело,
Весело
И легко.
Мы не чувствуем точка ком.

Упускали момент,
Игнорировали симптом,
А сегодня
Ушедшее
Нежное,
Как фантом,
Бьется в памяти,
Ищет спасение,
Маячок.

Так о чем мы с тобой говорили,
Скажи, о чем?

*  *  *

Размышляли о смерти, выращивали фиалки,
Забывали на окнах копейки и зажигалки
И кричали стихи ночью в форточку коммуналки,
Говорили: «Мы есть слова».

Говорили: «Мы – текст!»
Состояли из рифм, из строчек,
Босиком танцевали на пляже и у обочин,
Надевали чуднЫе плащи, протыкали мочки
И готовились бунтовать.

Но под кофтами что-то царапалось и кололось,
Образуя ноябрьскую грязь, пустоту и морось.
Попытаешься вытащить – и потеряешь голос.
Может, это и есть талант?

И летел на тетрадь в полшестого утра окурок,
Оттого, что стучались годами в литературу,
Раздевая себя от тоски, от безумья, сдуру
До последнего.
Догола.

*  *  *

Студент царапает в обшарпанном лифте общаги
Любимое:
«Рукописи не горят»,
И столько надежды в этих словах,
И так приятно их повторять.
Особенно на первом курсе филфака.

А в это время какой-то человек выходит на площадь.
Человек горит.
Его никто не поджигал,
И он сам себя не поджигал.
Просто не повезло.

Человек кричит: «Посмотрите, как куртка плавится!»
Публика кричит: «Как красиво и зрелищно!»
И никто не кричит: «Вызывайте скорую!»

Только подходят к нему и думают:
«Можно мы постоим рядом с тобой?
Посушим свою промокшую одежду рядом с тобой?
Погреем свои озябшие руки рядом с тобой?
У нас ведь тоже нет дома».

И не замечают
Ни огромных волдырей на шее,
Ни почерневшей кожи.

А кто-то
(самый родной и нужный)
Подойдет ближе всех,
Улыбнется и скажет: «Знаешь,
А тебе полезно гореть.

Если хочешь превратиться в рукопись».

Тем, кто так и не зазвучал

По соседству сидели с Довлатовым, Бродским, Битовым,
Обсуждали стихи, говорили о личном, чокались,
Охлаждались на улице, выйдя из душной комнаты,
И горели своими неизданными рассказами.

Сочиняли стихи, ожидая пусть не принятия,
Но возможности стать напечатанными и громкими.
Не сейчас, через время, когда-то, когда получится,
А эпоха решила, что быть вам всегда беззвучными.

Нарекла третьим сортом и сделала незаметными.

Но зато ваши мысли не выложат в пошлом паблике,
С неуместной картинкой, с бессвязным потоком комментов,
Ваши лица никто не увидит на кружках/стикерах,
И фанаты толпой не пойдут у могилы фоткаться.

Это слабое
Слабое
Слабое
Утешение.

*  *  *

Хорошо, когда верится, плачется и щемит,
Чувства есть
И фонтаном хлещут,
Превращают в обломки вещи,
Бьют в потолок,
Образуют десятки трещин
На твоем «Все равно»,
Будто есть у него лимит.

Каково это, думать: «Пожалуйста, обними?»

Но твое «Все равно»
Обросло миллионом корок
И пожухлой травой, над которой кругами ворон,
Но твое «Я хочу»
По диаметру, как окурок.

И стоит на нуле ежедневно температура.

Видно, важное что-то не вычислил, не просек,
Чистишь зубы у зеркала,
Думаешь: «Вот и всё».

И, конечно, ты можешь бежать, черт-те что крича:
«Я устал, я уснул, я не выдержал и зачах!»
Чувства стерлись, слежались, как смятый в кармане чек.
Ну конечно, ты можешь,

Вот только вопрос: «Зачем?»

*  *  *

Я сижу, а вокруг песочница,
И песок никогда не кончится.
Я иду, но повсюду статика.
Бесконечность
Внутри квадратика.
В ухо шепчет тоска зубастая:
40 лет по пустыне шастаешь,
40 лет по песку фанатиком
Вдоль квадратика,
По квадратику.

По квадратику
В роли нолика
Мимо ценников,
Мимо столиков.
Мимо рук, разговоров, глупостей,
Мимо радости,
Мимо юности.

А песок никуда не денется.
Что имеешь ты, красна девица?

Я ложусь, и пространство сыплется
На бессонницу и бессмыслицу.

Я встаю, а вокруг песочница.
И песок никогда
Не кончится.

*  *  *

Потому что когда-то мы жили с тобой в горах
И имели бунтарский дух и горячий нрав,
Плавя солнце затылком, ловили ветра в рукав,
Рысью мчались к обрыву.

Жгли ночами костры, пели хором и пели врозь.
Наши горы, простите,
Не вышло, не удалось
Сохранить дух мятежного края в лихом «авось»,
Удержаться за гриву.

И теперь мы сидим в тесных кухнях, едим борщи,
Носим брюки со стрелками, галстуки и плащи,
Нас так мало среди разговоров, имен, вещиц,
Нас до ужаса мало.

Но случаются странные теплые вечера,
Вспоминаются лица, привычки и номера
Тех, с которыми тысяча слов до семи утра
Под одним покрывалом.

С кем бродили по крышам, как будто по склонам гор,
И шутили о грустном потерям наперекор.

И внезапно становится радостно и легко.
Радостно и легко.

Опубликовано в Бельские просторы №5, 2021

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Келарева Надежда

Родилась 4 августа 1998 года в Онеге Архангельской области. Окончила филологический факультет в Северодвинске, студентка магистратуры СПбГУ (направление «Филологические основы редактирования и критики»). В 2020 году заняла II место во Всероссийском конкурсе молодых поэтов «Зеленый листок» и вошла в шорт-лист Национальной молодёжной литературной премии.

Регистрация
Сбросить пароль