Монолог берлиоза
он говорит застынь и я застываю
после валюсь на землю окаменело
тренькают рельсы мимо идут трамваи
автомобили моё объезжают тело
чёрные шины чертят вокруг овалы
мне всё равно я мишенька годовалый
я берлиоз не выросший ни на йоту
вот и приходит воланд глядит сурово
нынче шаббат малыш а затем суббота
ты не расти писателем вот те слово
будет дорога в ад ну а нынче к раю
он говорит застынь и я застываю
я не расту я жду золотую манну
утром пришёл подросший иван бездомный
он литератор ночами строчил романы
нынче молился долго перед иконой
чтобы в гармонии были и дух и чрево
он говорит небесную хочешь манну
вырастешь клоп и в жены получишь деву
тут по соседству живет комсомолка анна
будет на масле жарить тебе котлеты
круглые словно подсолнух на кромке сада
ты посмотри какие кругом сюжеты
хочется изложить но малыш не надо
тише воды и вся голова седая
он говорит застынь и я застываю
день миновал и мается ночь больная
я замираю снова в своей палате
маленькой птахой отставшей от птичьей стаи
с тенью огромной выросшей так некстати
рядом роман сторгованный за червонец
раз прочитал и перешагнул эпоху
если придёт какой-нибудь незнакомец
не дожидаясь слов я застыну крохой
маленький миша без пафоса и амбиций
только прошу вас можно без репетиций?
Он путает слоги
он гладит меня по голове, приговаривая: – марина –
девочка с «волосыми голубами» – он путает слоги.
за окном у соседей играет «roxanne» стинга,
в доме напротив кривляется пранкер-блогер.
да я и сама разыгрываю комедию дель-арте:
– смотри,- говорю, – вон, солнышко как на блюде.
два месяца, всего-ничего, доживём до марта,
и будем гулять и петь соловьями будем.
смеётся. и я смеюсь, мы – те ещё птицы,
летим без маршрутов, куда-то на полюс, в холод.
он смотрит в окно, пытаясь увидеть лица,
но слившись в одно лицо, проступает город.
профиль его горбонос из-за крыш и шпилей,
и ни одной души, только стинг и блогер…
небо синее неона, ангела белокрылей,
как не сфальшивить, запутавшись в монологе?
я ему говорю: – ты мой ангел лепший,
всё, что ни скажешь, по мне, говорю, – к удаче.
«волосые мои голубы» – давно поседевшие.
а он всё не верит: – марина, моя – и плачет.
Был ангел
был ангел глух был ангел слеп сидел на лестнице устало
на сцене строили вертеп негромко музыка играла
не в лад не в такт он подпевал в лохмотьях грязных и в короне
неподалёку возлежал младенец в яслях на соломе
над ним ютился потолок светился рампой в закулисье
вертелся кукольный раёк на острие безгрешной мысли
над золотистой головой слёз и прощенья не приемля
уже вела по винтовой судьба его с небес на землю
спускался ангел глух и слеп лежали куклы меркла сцена
на ней валялись чёрный хлеб обрывки полиэтилена
цвели носы как маков луг мелькали серые халаты
рабочим сцены недосуг чтить театральные пенаты
и разбирают люд и скот им всяк по сути одинаков
а мимо них идёт в народ сошедший с лестницы Иаков
поле
“Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает”
И плуг бывает мёртвым, и когда
Уходит смертный – поле приголубь.
Так застывает ратай у пруда,
Распаханная месяцем вода
Стремится в небо, а течёт во глубь.
А поле – жизнь твоя, и ты идёшь
Оставив мёртвый плуг на тех грядах,
Где из земли восстал как злак, как рожь,
Тот, за которым следом ты бредёшь,
На деле не оставив ни следа.
Но жизнь всё тот же севооборот.
Сожни колосья – сделай ход конём.
Безмерен невозвратного уход,
Все смертны. Только знай, что каждый год
Он будет хлебом, ты – полова в нём.
апельсин
апельсин неказист, ему говорят аста ла виста
только апельсин оказался на удивление чистым
дивным как светлый праздник высок как небо
апельсин живой как вода как краюха хлеба
правда идёт направо а ложь налево
если взлелеешь дерево из посева
чтобы густая крона взлетела клином
то и слова твои вырастут апельсином
видишь раскинулись ветви от края до края
я оглянуться мой милый не успеваю
образ твой скроется скоро за косогором
там за спиною город а рядом горы
вид их уныл но и это уже немало
вырастет дерево жизни на голых скалах
здесь пробивает землю росток в лощине
люд прорастает как зёрнышки в апельсине
Опубликовано в Витражи 2023
