Совесть аварского народа
Говорят, смерть Поэта – это продолжение его творчества. В этом году ушёл от нас народный поэт Дагестана, председатель Союза писателей Дагестана Магомед Ахмедович Ахмедов – мастер художественного слова, большой друг Башкортостана, продолжатель культурных и литературных традиций, которые были заложены еще в советское время. Мне сложно в это поверить, ведь недавно мы с ним общались по телефону по поводу перевода стихотворения «Родной язык» Рами Гарипова. Магомед Ахмедович был рад подключится к этому проекту – все мы знаем, как он болел за родные языки. Слова «аварский язык», «Дагестан», «горный аул», «голос матери» для него настолько были святыми, что через его поэзию я по-особому полюбила Дагестан. Он ушел 21 февраля – в Международный день родных языков, как будто завещал не только своему аварскому народу, а всем нам беречь наши родные языки.
Я переводила его поэзию на башкирский язык, его стихи публиковались у нас в журналах «Агидель», «Аҡбуҙат». Вспоминаю его голос – в нём тоже была особая мелодия гор. Мне даже иногда казалось – не только творчеством, но и всей своей внешностью он напоминал горы.
Великий сын аварского народа вернулся к своим вершинам. Пусть Аллах примет Вас в раю, Магомед Ахмедович! Я в этом нисколько не сомневаюсь! Иншаллах!..
Лариса Абдуллина, поэт, переводчик
ПАМЯТНИК[1]
В горах моё сердце…
Роберт Бёрнс
Что станет памятником мне?
Аварских скал немые кручи.
Там нет цветов, но в вышине
Молитва глуше, песнь певучей.
Мне будет памятником речь,
Аварское родное слово.
Всю жизнь стремился уберечь
Его от привкуса чужого.
Мне будет памятником снег
Над Гонода… И дождь в Гунибе.
И дагестанских горных рек
Разбег… Берёзка на отшибе…
А имя сохранит плита –
Под отчим небом… В Гонода…
* * *
«В горах моё сердце…» – навечно пусть будет в горах,
Чем дальше от гор, тем дороже становятся горы.
Чем дальше от неба, тем ближе великий Аллах…
В далёкой Москве всё роднее родные просторы.
Тень бренного сердца летит, будто горный орёл,
И я всё слежу за полётом слабеющим взглядом.
Лети, моё сердце… Но я никуда не ушёл.
Молитву шепчу, а потом полечу с тобой рядом.
* * *
Гляжусь напрасно в зеркала времён:
Что отражало прошлое – разбилось,
День нынешний в раздорах погребён…
Лишь горы нам даны, как Божья милость.
Врачуют сердце горные цветы,
А пенье горных птиц врачует душу.
С потоками дождя лучи слиты –
Я переливов этих не нарушу.
Я подарил любимой свой букет,
Где в каплях на бутонах дремлют горы.
И голоса с небес летят на свет,
Даря любимой горные просторы.
Даря любимой звёзды и закат…
В одном бутоне всё – подарок царский.
Цветы всегда со мною говорят –
Неторопливо… Тихо… По-аварски…
* * *
Опять твой голос слышу, Дагестан,
Опять твои вопросы, будто раны.
Я сам изранен – вся душа из ран,
Но Истина и Ты – всегда желанны.
Рыдает твой пандур с высоких гор,
Заброшены поля, засохли травы.
Как будто чёрный ворон распростёр
Над Родиной моею плащ кровавый.
Забыли горцы отчие места,
Спустились в города, оставив пашни…
Язык забыли… Тлен и суета…
Пустых аулов глохнущие башни.
Эх, горцы, где ваш непокорный нрав?
Забыв отцов, бредёте жалким строем.
Кто похитрее – нынче тот и прав,
А Родину предавший – стал героем.
Мне чудится, что каменный каток
Мир придавил, как бинт засохший к ране.
Мой Дагестан, ты так же одинок,
Как твой поэт в мечтах о Дагестане.
* * *
Бессонной ночью мучаюсь, и днём
Дышать мешает истина больная –
Аллах велик, я думаю о Нём,
Но сам дороги к Истине не знаю.
Не удалось мне строки наделить
Таким огнём, что подлости сильнее.
Слабею я, слабеет жизни нить,
А в слове всё фальшивить не умею.
Казалось бы, расправлены крыла,
Чтоб вознестись для звонкого полёта,
Но снова целит враг из-за угла,
И, ранена в упор, смолкает нота…
Бессонной ночью думаю о том,
Как жил?.. Как шёл?.. Туда ль вела дорога?
А что потом, что ждёт меня потом,
В моей последней гавани у Бога?
Печально смотрит зеркало веков,
Как я терзаюсь мыслей чередою:
«Народ поёт твой стих, хоть стих суров…
Держи перо, пока народ с тобою!»
МОНОЛОГ ГЛАДИАТОРА[2]
Ты, Колизей, в крови моей!
Дыханье арены безумием спёрло…
Я – гладиатор с мечом у горла,
Но не патриций и не плебей.
И потому мне плевать на ранги,
На ваши пальцы в перстнях и смраде,
Когда мне духом здесь нету равных,
То ваша милость страшнее раны.
Казните! Что же! Ведь вы рабы
Перстней, арены, своей судьбы
И всепланетного Колизея, где околею я через миг…
Но вашу совесть навек разрушу
И с наслажденьем всажу вам в уши
По рукоятку свой смертный крик.
СНЕГ ИДЁТ
Снег идёт…
Я ему отворяю окно
И глотаю снежинок хмельное вино.
Люди молча спешат по морозной заре –
Заметает за ними следы во дворе.
Постою у окна…
Им вослед улыбнусь
И с холодным рассветом навеки сольюсь.
Пусть идет этот снег, заметая виски,
Опьяненный дыханием зимней тоски.
[2] Переводы с аварского языка Марины Ахмедовой-Колюбакиной
Опубликовано в Бельские просторы №6, 2023
