Солнечная косынка
1
Палящее солнце
над самою маковкой лета
напомнит о тонкой косынке
медового цвета.
Прищурив глаза,
чтобы их не слепила волна,
присяду к порогу речному
на край валуна,
в колодец души
загляну до безмолвного дна –
осеннею сыростью веет
её глубина.
Минувшего, словно резинкою,
стёрты следы –
единого дня не всплывёт
на поверхность воды.
В дому моей памяти
памяти наперечёт.
Слепящее солнце
открытые плечи печёт.
Тоска под тягучие стоны
скрипящих ворот
засасывает
в гибельный водоворот,
а я вырываюсь
и, точно играя в лапту,
стремительный мячик
стараюсь поймать на лету.
Когда не поймаю –
пылинкою, как не была,
хозяйка Вселенной
небрежно смахнёт со стола…
2
Словила! И память,
пронзённая вспышкою света,
опять возвращает
мгновения давнего лета:
вот мы на речном берегу
со спиною спина,
дыша воедино,
сидим на краю валуна,
вот на сеновале
в ночную прозрачную грусть
с Ахматовой Блока
читаем с тобой наизусть,
а вот на рассвете
при свежей озёрной волне
косынкою плечи
ты ласково кутаешь мне
и ждёшь терпеливо
ответной любви…
Не спеши –
росою нетронутой
полон колодец души.
3
Но в утро иное
среди побелевшей травы
внезапно захлопали крылья
полярной совы,
и губы замкнул,
и тела неподвижные нам
оплёл, как верёвкою,
млечный тягучий туман.
Распутала цепкие стебли,
звала и звала –
одна тишина
неизменным ответом была…
4
Пока я на камне
стихи не устану читать,
вода молодая
не станет по нам причитать.
Однажды к речному порогу
меж каменных груд
они тебя за руку
снова ко мне приведут.
Тогда лишь на хрупкие плечи
приму вопреки
палящему солнцу
косынку из этой руки…
На чердаке
По местам моей памяти
меня за руку водят
сны…
В те годы я жила на чердаке,
перебирая сны накоротке:
во сне тропою шла по летней воле –
она из леса выводила в поле,
и всё на свете обращалось в речь…
А дома поутру топилась печь –
её, что прежде нас и с нами жили,
до нашего рождения сложили.
Но, их теплом решивший пренебречь,
ты миновал извилистые тропки.
Теперь батрачишь у вселенской топки –
душа неумолимою виной
одета, как рубахой ледяной…
Вот, постояла – рядом и одна.
Опять напоминает тишина,
как солнечной порою, полный сил,
ты мне в горсти конфеты приносил.
Такие шоколадные едва ли
тогда по магазинам продавали –
казалось, их в лукошке принесла,
балуя нас, пришедшая весна.
Как будто на границе тьмы и света
ты и сейчас те самые конфеты
от сердца из кармана на груди
достал. А я сказала: «Проводи…»
Шла по лесной извилистой тропинке,
и душу разнимал на половинки
пронзающий навылет серый взгляд
того, кому заказано назад…
Когда я возвращалась на чердак
с конфетами, зажатыми в кулак,
на место жизни давнее своё –
неимоверно верила в неё.
***
От жалости удержись – не
печалуйся об огне…
В пролистанной книге жизни
нет повести обо мне.
Дымок над землёю вьётся,
зола ворожит, шурша…
В той книге не приживётся
потерянная душа.
Но если тепло струится
над углями под рукой,
то просто моя страница –
под корочкою другой…
Перевел с коми Андрей Расторгуев
Опубликовано в Кольчугинская осень 2019
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!