Идет, шагает по планете Земля 2023 год.
Для меня, Захарии-Липы, сына сапожника Арона, убежавшие куда-то дни, месяцы, годы говорят о том, что всё больше в «плену моей памяти» накапливается эпизодов жизни – моей и моих близких. Конечно, кто-то из «близких» оказался «ни друг, ни враг, а так…», а отдельные так и просто… Как их называть – сложно решить, потому и ставлю многоточия.
Отгуляли мы новогодние праздники, разобрались с послепраздничными проблемами – и снова берусь я за перо, чтобы на страницах новогодней «Еврейской тетради» промолвить словцо еще про одного из наших – Исаака Когана.
…Уже полгода пролетело с того дня, который я провёл на Большой Бронной улице в Москве, рядом с синагогой, которая открылась и начала вновь работать больше тридцати лет назад, в августе 1991 года.
А до этого, друзья мои, по данному адресу в эсэсэрии располагалось Московское областное управление культуры и народного творчества. Советская власть умела давать такие корявые названия. Хотя тогда на эти вывески мало кто обращал внимание. Многое было – и прошло…
Но сейчас я даю документальные свидетельские показания – как это БЫЛО.
Сорок лет уже иду я по своей дороге жизни рука об руку с Изей Коганом, который давным-давно стал мне близким человеком. Мне и ему Всевышний подарил семьдесят шесть лет жизни, да еще и с гаком. А в начале своего пути я услышал от Изи, можно сказать, пророческие слова. Он сказал мне, что мы должны запоминать всё, что творится вокруг нас, а кого Господь наделил даром слова, должен всё записывать, хотя бы вкратце. Ведь через много лет, воспроизведенное на тетрадных листах более подробно, всё произошедшее, всё происходящее станет свидетельством из прошлого в будущее, о внешних и внутренних событиях, о великом и малом, перейдет, по воле Всевышнего, во многовековую историю еврейского мира – который был, есть и будет. Надеюсь, о том, что я воспроизвожу, не скажут «пишет, как сапожник».
Прежде чем рассказывать об открытии синагоги на Большой Бронной в Москве, в 1991 году, я, возвращаясь по реке памяти, сделаю остановку на том, что было в марте 2010 года, когда открывалась синагога на улице Минц, в прекрасной еврейской столице, Иерусалиме.
Незаметно, как в сказке, промелькнуло двенадцать лет с того дня. В Москве в 1991 году – и в Иерусалиме в 2010-м.
И сказал Любавичский Ребе: «Месяц Адар для каждого еврея и, конечно же, для всего еврейства – радость…»
Вот он настал, месяц адар, пришел праздник Пурим в Эрец Исраэль.
«Веселитесь и пляшите, славьте Его великое имя, помогите бедным, приготовьте подарки для родных и близких. В середине месяца – Пурим, а это значит: сын Сатаны, Аман, чуть было не закопал все еврейские тела в землю. И так на протяжении многих веков, в каждом поколении появляются Аманы, желающие изничтожить еврейские дела и изгнать сам дух еврейства с земного шара.
Но в каждом еврейском поколении родятся мудрые из мудрейших, которые обрывают уши Аманам, поучая их самих, их детей и приспешников уму-разуму…»
Вспоминаю и описываю я два дня из моей жизни и жизни прекрасного человека – Изи Когана.
Крутится планета Земля вокруг ясного солнышка, таская за собой вечный спутник, Луну. Отсчитывают летописцы исторические вехи и даты, выстраивая хроники развития человеческой цивилизации – по лунному или солнечному календарям. И остепененные учеными регалиями, спокойные безэмоциональные мужи науки – в свитках и просто на пергаментах, на бумаге и на глиняных таблицах, на берестяных грамотах и папирусе – дают свое заключение: было, было всякое в рутине вселенского времени, были времена и были люди. И я, невеликий ученый, немножко хмельной иерусалимский сапожник и художник, тоже хочу добавить из своего сердца, из памяти от начала пятидесятых годов кровавого ХХ века – было!
А что – было?! Даже передо мной, мальчонкой из старшей группы детского сада, «проплыло» жуткое «дело врачей-убийц», винившее во всём евреев. А тут как раз выяснилось, что мы – даже я, а еще мой старший брат, три мои сестры, тётя Аня (мама ее называла ласково: Нахомка, а та маму – Малкеле) и мой отец-сапожник – ЕВРЕИ!
Именно в адрес нашего народа изо всех сил зарычали шипящие злые голоса «патриотов Советского Союза», дублирующие старый, со времен царизма, лозунг: «Бей жидов – спасай Россию. Отчизна стонет от жидов». Так немного надо было, чтобы из-под тоненькой холстинки советского человека вылезла махровая суть наших соседей и тех, кто над нашими соседями! Разве что вину придумали новую: «Вы евреи – и многие врачи евреи. Вам доверили важные посты. А вы хотели отравить великого Сталина! И Жданова сгубила не пьянка, а ваша нация. И всем известно, что вы в свою мацу кровь невинных христианских младенцев добавляете. Уххх вы, явреи!». Так и тянулись за нами нескончаемые злодейские наветы.
Не помогли ни ХХ съезд партии, ни новое руководство страны. Первый секретарь КПСС, Никита Хрущев, в темпе вытурил усатого «вождя и учителя» из Мавзолея, затолкал эту мумию под двухметровый слой земли. Тоже не помогло!
Так мы и росли в сопровождении наветов: «Ваша Голда Меир хочет советских евреев заставить на Америку работать», «Мы вам создали (!) государство, а вы на Египет напали и в Суэцком канале солдат нашего друга, короля Фарука, потопили!», «Вот скоро наш умнейший вождь НикитСергеич Хрущев сведет ваше блошку-государство к нулю. В Египте построим социализм и возведем Асуанскую ГЭС» – и так далее.
А мой отец, сапожник Арон, шил дратвой, вклеивал стельки и подбивал подметки обуви, не делая различия между евреями и нееевреями, да притом посмеивался за работой:
– Не текут реки вспять! Не тот еврей пошел ныне. Раньше кричали: «Бей жидов», а теперь оказалось, что надо учиться бить по-жидовски. Про мир во всём мире – это трёп, установить его можно, только расправившись со всеми злодейскими режимами мира, через войну. Это и нашему кукурузнику ясно!
Как-то так сложилось: ярлыки ярлыками, а учёных-евреев пальцем тронуть не моги: это они, отдавая все свои силы и таланты стране, идущей к коммунизму, которого никак нельзя было достичь без атомной бомбы…
Как ни крути, а догнать и перегнать Америку в качестве и количестве единиц ядерного оружия смогли только ученые-евреи: Харитон, Зельдович и другие, именитые и безымянные.
Уж не говоря о том, что никогда бы не освоили ядерные технологии без засекреченного еврея – разведчика Жоржа Абрамовича Коваля…
А духовной поддержкой им служили простые евреи – сапожники, портные, парикмахеры, плотники и слесари, которые тихонько, неброско, в шляпах и кепчонках, фуражках и тюбетейках, которые заменяли им кипы, – шли в неофициальные синагоги, творящие добро на широких просторах страны.
Шли молиться за свой народ, за то, чтобы не было войн и гонений, чтобы ниточка от евреев к Господу тянулась и тянулась.
Самые непокорные шли молиться в официально действующие синагоги, зная, что по дороге и в самих молельнях стояли фотоаппараты и кинокамеры, фиксирующие каждый их шаг.
Любой поход в синагогу, любая свеча, зажигаемая перед Субботой, всё это было и знаком протеста, тихим восстанием против сатанинского произвола.
Интересно, что азиатские республики всегда были к евреям более толерантны!
Как-то так, в далеком узбекском городе Самарканде, в окружении разномастных тюркских народов и кучек не пожелавших вернуться в Россию реабилитированных ссыльных, работали еврейские хедеры и несла свет знаний уникальная ешива. Обтекая сыскарей из Самаркандского ГорЧК, в тихие еврейские кварталы-махалли приходили письма и наставления Любавичского Ребе – так как там из поколения в поколение, не прерывая традиции, жили верующие евреи. Сколько угодно в Москве и Ленинграде, в Горьком и Казани можно было кричать, что еврейская религия-де, жившая в сознании отсталых, тёмных стариков, уже умерла – и лучше «любимой советской родины» ничего у нынешних евреев нет и не может быть.
Но это не удавалось сделать даже в России. Так, Менахем Мендл Шнеерсон, можно сказать, «на глазах у всего мира» сварил к субботе кошерную курочку, присланную из московской синагоги в Марьиной Роще. Брежнев и Андропов аж поперхнулись, узнав об этом! Такой кошмар!
Будь они «нашими», закричали бы: «А бизэ бизойен (стыд-позор)! Гва-а-алт!». Прошла особо мощная спецоперация, которая чётко подтвердила: да, в Союзе, за «железным занавесом», существует еврейский религиозный быт. Притом посещают синагоги не только ветхие старики, но и воспитанные советской властью бессовестные молодые люди. Получается, что наследники вождя, великого товарища Сталина, не справились с задачей. Попросту говоря, крупно прокололись…
Всё, в общем-то, было сделано очень просто.
Еврей – сотрудник посольства США – перед возвращением в Вашингтон заскочил в покосившийся деревянный двухэтажный домишко в глубине Второго Вышеславского переулка, и передал письмецо, написанное на идише, резнику Арону Грузману. И тот тут же, согласно талмудическим предписаниям, превратил молоденькую курочку в продукт питания для религиозных евреев, и зарезал с благословением, и ощипал, и просолил, чтобы остатки крови из тушки удалить, и три раза в чистую воду окунул. Что называется, чин-чинарем. Затем тушка преспокойно доехала от синагоги до международного авиалайнера, там ее уложили в отдельный контейнер и отправили в холодильник. Несколько часов перелета с континента на континент не нарушили ее кошерности.
Известие было ошеломляющим! Негодовали иноверцы и атеисты, радовались не порвавшие со своей верой евреи… Засекреченный еврей, прикрывшийся русской фамилией – Юрий Андропов, по новой накрутил своих сотрудников на активизацию охоты за инакомыслящими. Однако было поздно.
Конечно, новая эра – развитого социализма, – не отмыв с рук кровавые пятна сталинизма, пыталась продолжить бороться с иудаизмом и «не пущать» евреев ни за границу, ни на руководящие должности, ни в науку.
Но чем сильней она давила, тем сильнее становилось еврейское Сопротивление. Много фамилий назвать не смогу – формат статьи не позволяет, но какие это были люди: Мотл Лившиц, Аврум Генин, Аврум Мейлер, Гече Виленский, Эли Гершкович и другие!
К этим пожилым людям начали присоединяться другие, совсем еще тогда молодые: Исаак Коган, Довид Карпов, Ури Камышов, Александр Шенцис и иные, светлые и юные еврейские души.
Перелом произошел в годы правления Горбачева.
Новый генсек устыдился морального падения, происходящего в обществе. Он понял: ненависть к евреям или еще какому-то народу – это в первую очередь ненависть к строю и поиски виноватых.
Не всех можно было назвать кошерными евреями. В дни праздника Песах были и такие, кто мог намазать мацу сливочным маслом, а сверху примостить кусочек дефицитного сервелата – не по злости, а по полной безграмотности. Но всё равно люди помнили, к какому народу принадлежат. Однако уже появились и другие – те, которые не только выполняли в эти дни то, что делали их далекие предки, но и очищали всё российское еврейство от коммунистической скверны.
…Новыми кровавыми междоусобными войнами был погашен горизонт построения коммунизма в одной, отдельно взятой стране. А на еврейском горизонте загорелась звезда еврея, рожденного в «колыбели революции», в Ленинграде, Исаака Абрамовича Когана. И я, нижегородский сапожник, очень горжусь тем, что в самые тяжелые годы реанимации еврейства в России был его соратником и близким другом.
Помню, прекрасно помню август 1992 года, когда после утренней молитвы в синагоге в Марьиной Роще мы пошли занимать первый этаж советского учреждения Управление культуры и народного творчества, которое располагалось в бывшем здании хабадской синагоги на Большой Бронной.
Все бумаги были выправлены, но представители рабочего класса и служащие объединились в борьбе против этого процесса. Даже уборщицы встали грудью, не соглашаясь с решением правительства Москвы передать здание верующим евреям. Это как можно: отдать такое помещение каким-то евреям? Чтобы здесь, в центре культуры, в Песах евреи распевали свои песни и ели мацу? Чтобы возрождали старательно закопанные трехтысячелетние традиции и утверждали, что самое дорогое для всех людей – свобода, дарованная им Господом?
Еще около года Исаак Коган делил здание синагоги с работниками советской культуры. Но к октябрьским событиям 1993 года, когда на баррикадах Москвы вновь пролилась человеческая кровь, мы были уже очищены, здание синагоги стало чисто еврейским. Кто-то разрушал – а мы созидали.
От той синагоги в центре Москвы ныне отпочковалась новенькая синагога в Иерусалиме, в районе Рамот. Праведность Исаака Когана открыла сердца состоятельных евреев – и они вместе собрали значительную сумму, на которые были куплены стройматериалы и наняты рабочие. Все, кто мог, жертвовали на пергамент, телячьи жилы, чёрную тушь и гусиные перья для написания нового свитка Торы. Хотя бы на одно слово, хотя бы на одну букву. Горжусь, что и я, ныне иерусалимский сапожник и художник, с благословения Исаака Когана, тоже написал свою букву в последних словах нового свитка.
Как же мы веселились и радовались, плясали и пили ее, родимую, русскую водку (только со знаком кошерности!). Какой же это был прекрасный праздник у евреев России, наших братьев: в Иерусалиме есть синагога, в которой молятся и читают Тору на святом иврите, но говорят многие ее прихожане на родном для них русском языке. И не просто говорят, а вспоминают сладкие дни борьбы с сатанинским советским режимом, с сыновьями дьявола, которые по сей день дрожат и скалятся при виде счастливых еврейских лиц и праздников еврейской души.
О Господь, Бог мой и народа моего! Дай силы мне и всем сыновьям Израилевым в радости служить тебе!
…День 24 адара 5771 года от сотворения мира подходит к концу, на иерусалимском небосводе возгораются звезды. Стоит синагога Менахем Мендл у-бито Софа, украшенная венцом из небесных звезд, говоря всему миру, что после горя и страдания обязательно приходят радость и веселие.
* * *
Ну вот вам, дорогой читатель, моя незамысловатая байка, описывающая два важных эпизода.
ПЕРВЫЙ – открытие новой синагоги в Иерусалиме в 2010 году.
ВТОРОЙ – возвращение хозяевам и открытие синагоги в Москве, в 1991 году.
Вы спросите: почему не выдержана хронология?
А просто потому, что разница в двадцать лет для Вселенского времени – ничто!
Оно непрерывно и постоянно.
29 января 2023 года
Иерусалим
Опубликовано в Литературный Иерусалим №35
