Меня с некоторых пор, после тридцати, завораживает общение с людьми пожилыми, эта возможность почувствовать то, что для меня, живущей сейчас, история.
В любимом спектакле главный герой, мальчик 12 лет, назвал такого человека «Машиной времени». Потому что рассказы стариков о знакомой, родной им эпохе словно переносят слушателя на тридцать, сорок, а то и пятьдесят лет назад, и как же счастливо бывает путешествовать с ними по их ретрореальности! Некоторые в весьма почтенном возрасте сохраняют ясность ума поразительную и такое острое чувство юмора и жажду жизни, которые теперь днём с огнём в молодёжи не сыщешь.
Валерий Константинович пришёл в конце августа прошлого года, когда принцесса решила всерьёз обучаться музыке и я занялась поисками настройщика. Старая, уходящая школа мужчин, прекрасная в своей выправке — отглаженный костюм, безупречно выбрит и одеколон такой… будто законсервировали аромат восьмидесятых. Он шутил, разбирая наше старенькое «Приморье» до остова, снимая слои пыли, выметая тряпочки и зёрна. Оказалось, какой-то дальневосточной мыши пришла идея прописаться в центре инструмента. То ли она просто любила музыку (я читала у Дашевской про Тео-капитана), то ли просто это стало её последним пристанищем. В общем, жилицу мы там, к счастью, не обнаружили, но нехитрый мышиный скарб Валерий Константинович выметал долго и тщательно. А после начал настраивать.
Он приезжал к нам три раза. Мы общались, когда я приносила ему чай с бутербродами, он много шутил и много играл, проверяя на прочность инструмент. И по тому, как он играл, мы легко представляли его фортепианный концерт. Нет, не помпезный, в Кремлёвском дворце съездов, а такой, для своих, на маленькой сцене большой музыкальной школы. В игре угадывался полёт мысли, тоска по несбывшемуся. Жена, видимо, ворчала на него за фанатичное отношение к любимому делу, но он так трепетно разговаривал с ней по телефону, что всё становилось понятно про зрелую, красивую любовь — я с удовольствием смотрела на него, слушала рассказы про старую жизнь и словно слышала аромат домашних оладьев на кухоньке древнего новороссийского дома.
Инструмент, уснувший лет тридцать назад, в его руках проснулся и зазвучал. Я не смогла сдержать восторга, проведя по клавишам рукой, моё ухо уловило правильное арпеджио, захотелось играть и петь, петь и играть.
— Линочка, там ре первой не вполне здоровое ещё. Я недельки через две приеду и вылечу, ага?
Новый год принёс праздничные заботы, ре первой находилось в устойчивой ремиссии, и я радостно отреагировала на адресное сообщение с наряженной ёлочкой и тёплыми пожеланиями.
А в феврале был мой спектакль. Я увидела рояль на камерной сцене театра и радостно заулыбалась, когда прозвучало имя мастера, который наверняка появился с огромным знакомым кожаным портфелем и вылечил захандривший неакклиматизировавшийся рояль.
— А кто же ещё? Конечно, Валерий Константинович! Царство ему небесное…
— Что? Когда? Поче.
На глазах выступили слёзы, верить не хотелось, фраза не принималась и колючим комком висела в воздухе.
— А мы думали, ты знаешь. А Лёха разве не сказал?
Нет, не сказал. Горько сделалось, сердце сжалось от сочувствия к его жене, захотелось немедленно обнять женщину, чей заботливый голос я слышала в телефоне. Звонок входящий у него громкий такой, про комсомол что-то, песня про «буду вечно молодым» вроде. А тут постепенно, отчётливо так, накрывает понимание, что ещё один, «машина времени», ушёл. И стою, ошеломлённая новостью, и в себя не могу прийти.
Мы ведь совсем чужие. Но нет, как же чужие, нет. Он спас моё фортепиано.
Каждый вечер звуки музыки наполняют дом. Я очень часто вспоминаю Валерия Константиновича. Ре первой не смогло справиться с новостью, эта нотка надтреснуто тоскует до сих пор. И я грущу.
До, ре, ре, ре.
***
Клубничный аромат в ещё спящем доме. Люблю просыпаться рано и делать маленькие чудеса, которые стали традиционными и чудесами являются только для меня самой. Поднять бамбуковые жалюзи на окнах в кухне, выпить стакан горячей воды, стоя босиком в саду.
Теперь вот маленькие, но приятные беличьи заготовки: ягоды поймать в баночки, сохранить до времени вкус лета. Мне нравится рисовать в воображении устройство беличьего дома: по полочкам аккуратно расставлены запасы в туесках и мешочках, каждый подписан, и, если поднести и вдохнуть аромат, можно сразу перенестись туда, где было хорошо и спокойно. Не так мир устроен, да?
Я, конечно, кое-что знаю об этом. Но в сказку упрямо верю, так добрее мир вокруг получается.
Опубликовано в Южный маяк №5, 2022
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!