Иван Сабило. ЖЕЛЕЗНЫЙ

Рассказ

Анатолию Аврутину, другу

Фёдор Котов, спортивного сложения машинист локомотива из Петербурга, собрал сумку в дорогу и взглянул на часы – половина десятого. До самолета ещё далеко, а значит, как минимум час или минут пятьдесят он может оставаться в гостинице. Но почему в гостинице? Посмотрел в окно, выходившее прямо на пляж, и вздохнул – плавки и вьетнамки уже упакованы в сумку. Впрочем, от нечего делать можно просто побродить по пляжу, несмотря на затянутое тучами небо и его готовность к новому дождю.
По телефону заказал такси, надел ветровку и, не вызывая лифт, спустился по лестнице на крыльцо. Миновал рябой шлагбаум, нависший над широкой лужей после ночного дождя, и оказался на пляже. Сумрачно и пусто. Непогода решительно закрыла отдыхающим доступ к морю. Хотя почему закрыла? Вон недалеко от берега в волнах бултыхаются трое: блондинка, брюнетка и с ними парень.
Блондинка и парень вышли на берег, вытерлись оранжевым полотенцем и стали одеваться. А брюнетка быстро и умело поплыла вдоль берега.
Слева от крошечного садика, где рос тонкий, хрупкий бамбук, раздался частый лай, и на пляж выскочили две собаки – чёрная и рыжая. У чёрной уши висят, тогда как у рыжей одно висит, а другое торчит вверх острым треугольником.
Сначала они побежали к морю, но парень вскинул руку, будто бросал камень, и собаки, не останавливаясь, кинулись обратно.
Похоже, бездомные. Когда полно народу, хвостатых здесь подкармливают сосисками и мороженым и они могут жить без проблем. А сегодня пусто на берегу, и собачки хотят кушать.
Фёдор проводил взглядом блондинку и парня, что покинули пляж, и двинулся по песку и плоским камешкам дальше. Друзья, называется. Не могли дождаться, когда их пловчиха выйдет из воды.
Метрах в трёхстах впереди протянулся от берега в море длинный, приподнятый сваями пирс. Над ним кружится большая стая чаек. Фёдор надумал дойти до него и вернуться. Окинул взглядом морской простор – вода у берега тёмная, почти чёрная, а вдали, под низким небом, светлое дрожащее пятно, как будто карманный фонарик тонким лучиком из глубины освещает её поверхность. Взгляд его опустился ниже, под воду, и на самом дне он узрел своё обручальное кольцо, которого лишился в первый же день купания в море. Фёдор и сам не почувствовал, как это случилось, а когда вышел на берег, увидел, что палец без кольца.
«Растяпа!» – обругал он себя и поплыл на поиски. Долго нырял, всматривался в донный коричневый песок и мелкую растительность, но так и не нашёл. Море большое, дно широкое, где тут увидишь?
Жена Тамара с ходу обратила внимание на его палец. И подняла глаза, ничего не спрашивая.
– Уронил случайно. Нужно было снять, перед тем как плескаться, а я…
– А что ты делал так долго в море?
– Искал. Передохну и снова…
– Не надо, пустое. Вернёмся домой – я тебе новое надену.
Две недели из трёх запланированных провёл он здесь. Если бы кто спросил, хорошо ли отдохнул, то он не раздумывая сказал бы, что хорошо. Отличная погода, море под боком, вполне съедобный харч. И небо до последнего дня синее и солнечное. И только нынешней ночью оно решило унять свою жару и дать растениям живительной водицы.
Да, хорошо было. И всё же, всё же… Могло быть ещё лучше, если бы не столь ранний отъезд Тамары. Виной всему этот проклятый коронавирус, чтоб он околел! Тяжело заболела мать, и Тамара срочно вылетела домой.
– Чего ты летишь? Ты что, врач или волшебница, которая вмиг избавит маму от болезни? – спрашивал он, глядя, как торопливо она собирается в дорогу. Она молчала и продолжала укладывать вещи. И тут же сказала, что не намерена отвечать на вопросы тому, кто, задавая их, знает ответ. А когда он сказал, что в аэропорту может не оказаться билетов, Тамара рывком застегнула молнию красного дорожного чемодана и подняла глаза:
– На твоём месте я бы тоже улетела, а не молола вздор!
Он не нашёлся, что ответить. Ей к лицу наставнический тон. Она ведь уже три года как преподаватель химии в техникуме. И нередко педагогические методы воспитания применяет в отношениях с мужем.
Фёдор вызвал ей такси, а провожать не поехал. Позвонил отцу, поинтересовался его здоровьем, а также самочувствием матери и брата Мишки. Всё нормально, стараются ходить в масках, а прививок пока не делали, решили подождать.
– Делайте, – сказал Фёдор. – Чтобы к моему приезду были сделаны.
Отключив телефон, понял, что отдых кончился. Что его дальнейшее пребывание здесь будет ущербным как для тела, так и для сознания. И тоже купил билет.
Дошёл до пирса, постоял, разглядывая рассевшихся на нём чаек, и повернул обратно. Пловчиха на берегу надевала шорты. По её лёгкой, незагоревшей фигуре можно понять, что она здесь недавно, может быть, всего день или два. Из садика снова выскочили собаки и с лаем бросились прямо к ней. Она взмахнула цветастой кофточкой, но это их не остановило. Они с густым рыком стали кружить возле неё, стараясь оказаться сзади. Фёдор рванул с места и закричал:
– Фу! Сидеть!.. Я вам, сучьи дети!..
Рыжей собаке всё же удалось оказаться сзади, и она цапнула девушку за лодыжку. Фёдор подбежал, ухватил рыжую за шиворот, дал щелчка в чёрный нос, чтобы она разжала зубы, и отбросил в сторону. Пытался выдать пинка и чёрному псу, но тот увильнул, и собаки помчались у самой воды.
Девушка беззвучно заплакала и посмотрела на свою ногу. Из лодыжки сочилась кровь.
– Минуту, – сказал он и, зачерпнув ладонями воду, смочил укушенное место.
– Нужна скорая, может, бешеные.
Набрал 103, сообщил что случилось и назвал адрес.
– Спасибо, спасибо, – улыбалась девушка и надевала кофту. – Я Алёна, а вас…
– Фёдор, – кивнул он, любуясь её лицом с большими карими глазами и крошечной родинкой на левой щеке. – Что ж ваши-то не подождали, а попёрли с пляжа как угорелые?
– Нет, не мои. Просто в одно время со мной тут оказались.
– Идёмте, – протянул он руку.
Алёна поблагодарила и подала свою.
– Какая неожиданность, – огорчалась она. – Кто мог подумать… Как будто специально кто подослал.
– Ничего специального. Просто вы поступили неосмотрительно, явившись на берег одна.
– Я вообще тут одна. И почему-то именно сегодня, в непогоду, особенно захотелось искупаться.
– В отпуске, что ли?
– Ну да, на каникулах. Перешла на четвёртый курс. И такая неприятность.
Меня ещё никогда не кусали собаки.
– Беречь себя надо. Вы девушка, и ходить нужно с газовым или травматическим пистолетом.
– Вы так считаете? Но я не уверена, что смогу выстрелить.
Фёдор погладил её руку и ничего не сказал.
Они миновали шлагбаум и увидели «скорую» у крыльца. Из неё вышли водитель в сером комбинезоне и женщина врач в светло-зелёном халате.
– На вас напали собаки? – спросила она, вглядываясь в ногу Алёны. – Давайте в машину. А вы кто? – повернулась она к Фёдору.
– Никто, – ответил он.
– Мой спаситель, – сказала Алёна. – Они бы меня разорвали, если бы не он.
Врач поощрительно улыбнулась и предложила и ему сесть в машину.
– Спасибо, но мне через полчаса в аэропорт, – сказал он и отступил на шаг.
– Тогда и я не поеду, – встрепенулась Алёна и выскочила из машины.
Врач взяла из кабинки саквояж и властно сказала:
– Пошли к вам. И быстрее, нас ждут.
Они поднялись в лифте на седьмой этаж в номер Алены.
– А вы в каком номере? – спросила она у Фёдора.
– Двумя этажами ниже, пятьсот тридцатый.
– Я загляну.
– Если успеете, – сказал он и пошёл к себе. В номере ополоснул руки и лицо и достал из холодильника початую бутылку пива. Налить в стакан не успел – пришла Алёна. В той же цветастой кофте, но уже не в шортах, а в светло-коричневых узких брюках. Лёгкая, изящная; волосы аккуратно забраны красной лентой.
– Уезжаете? Уже решили? А мне хочется, чтобы вы остались.
– Пива желаете?
– Спасибо, я пиво уже пробовала. Вы можете остаться?
– Исключено, – отпил он пива. – Билет в Петербург пропадёт, а на повторный у меня не хватит денег.
– У меня есть деньги, если что, помогу. Правда, оставайтесь. Завтра будет хорошая погода. По радио обещали.
– Спасибо, Алёнка. Мне радостно это слышать. К тому же от красавицы!
– Нет, нет! Вам спасибо. Меня ещё никто не называл красавицей. Вы первый.
Фёдор оглядел её, щёлкнул пальцами:
– Тогда вы жили среди слепых.
– Почему это?
– Потому что всякому зрячему видно, сколько и каких женских ценностей отпустили вам родители и природа.
Она смотрела на Фёдора чуть усмешливыми глазами, подбирая ответ.
– Думаю, дело не в этом, – наконец сказала она. – Просто я ещё никому не давала повода, чтобы мне расточали комплименты. У вас какие-то срочные дела в Петербурге?
– Нет, просто у жены мать заболела, и она вчера улетела к ней.
– Так вы женатый?!
– Ну да, скоро уже два года.
– Как интересно. Женились-то хоть по любви?
– А как иначе? Вы-то сами откуда?
– Тоже из хорошего города, из Минска. Должна была сюда прикатить с родителями, но маме, врачу, отпуск не дали. И они отправили меня одну.
На столе задрожал и хрипло зазвонил телефон. Таксист сообщил, что подъезжает к корпусу.
– За мной прибыли, – сказал Фёдор и вбросил телефон в карман ветровки.
– Экий вы. Но именно такие мужчины мне нравятся. Да. А не размазни. Продиктуйте, пожалуйста, свой телефон.
– Лучше вы мне, – достал он аппарат и протянул Алёне. – Наберите свой номер.
– Спасибо вам, – сказала она и почему-то покраснела.
Он хотел поцеловать её в родинку, но Алёна не позволила.
– Так вы позвоните?
– Несомненно! Как только прилечу, так и звякну. А вас прошу не появляться на пляже в непогоду.
– Николи! И ни за што! – сказала она по-белорусски и рассмеялась. – Шчырае вам дзякуй, господин железный! Или, по-русски, искренне благодарю.
Она проводила его на крыльцо. А когда он сел в машину, медленно подняла руку, прощаясь.