Из цикла Екатеринбург
Где храм за Домом Пионеров,
Там, как скульптуры красных кхмеров,
Застыли статуи. Фонтан
Торчит, как сказано Эзопом,
Как будто здесь любили скопом,
Но вовремя прикрыли кран.
И скудный парк припал к театру, –
Так осень красит Клеопатру,
Коль больше нечему – сравни –
Дагерротип начала века,
И то, как жалок парк-калека
В советские и наши дни.
Хотя внутри – оранжерея,
А через улицу еврея –
Ещё один огромный храм,
Каких не видывали в бурге –
Его воссоздавали турки
На зависть русским топорам.
Но мы за опиумом следом
Вернёмся к дружеским беседам
О том, что в городе ценю
Помимо серого гранита
И вездесущего ринита,
Что всуе десять раз на дню
Я поминаю – о погоде –
Она здесь, в некотором роде,
Неповторима, – всякий год
Чудит в одно и то же время –
То дождь, то снег, то градом в темя, –
И, будь я истинный Фагот, –
Соткал бы плащ из этих красок,
Но по натуре я – подпасок,
И, вспоминая дряхлый парк,
Его решётки и тропинки,
Ищу себя на старом снимке,
Как в эволюции – Ламарк.
И как в провинции – повеса,
Не вызывают интереса
Ни пруд, ни церковь, ни фронтон,
Ни забегаловка на случай,
Одна звезда сойдёт в падучей,
И город сбросит страшный сон.
***
«Чайки сходят с ума»
Мерелана
Птицы сходят с ума – мельтешат, мельтешат,
Точно глотки орущих в лицо кукушат,
Или яд испарений акрила,
Не дыши на ладонь – разрушается свод,
Или это кадриль переходит в гавот,
Как святой Филарет в Феофила,
Что за женское имя? – монахи – бабьё! –
Птицам тоже хотелось бы что-то своё,
Но куда ни кричишь – всё чужое,
То ли точки во всю переходят в тире,
То ли не разобрать письмена на коре,
Но как будто прощаюсь с душою, –
Беспорядочны связи и так коротки,
Словно птиц или белок не кормят с руки,
И на пугало ставят трещoтку,
Перед домом засижены все провода,
Ветер дует в трубу, как в лихие года,
И не спутать прямую наводку
С декорацией, копией, чёрным пятном,
Словно белое с розовым на вороном,
Ненормально и бьет по живому,
Никому никуда улетать не с руки,
Это я сочиняю плохие стихи,
И хожу по притихшему дому.
***
Рапсодии неспешен вольный бег,
Меняется, струится прихотливо,
Tак волны хлынут и оставят брег,
И так склоняет ветви к водам ива,
Дыхание свободно, музыкант
Слоновой кости трогает пластины,
Как некогда слова чеканил Дант,
Как отцветала ветка Палестины,
До додекафонических вершин,
Симфоний хаоса, несущего спасенье,
Разжатых или лопнувших пружин,
Падение, как символ воскресенья,
Но мне милее лёгкий вольный взмах,
То первая, то пятая октава,
Которой нет ни в жизни, ни в умах,
А если есть – как мост и переправа.
Чем выше, тем неслышней, позади
Рапсодия, безделка промежутка,
Не колокол – по ней идут дожди,
Все прочее – не более, чем шутка.
***
«Значит – нету разлук?»
И.Б.
Мы веруем рассудку вопреки,
Не поголовно – дети, старики
И женщины, лишенные заботы,
Мир полон больше чудищ, чем чудес,
И, как считал герой Эллады Крез –
Иллюзия не стоит позолоты.
Игра не стоит свеч, а вера – нас,
Задумавший плохое Опанас
По Эдуарду – просто неврастеник,
И все мечты – без веры, от сохи,
И Пруст – Левшою в поисках блохи,
И недоверье – от нехватки денег,
А не эмоций (бедная спина,
Ей в зеркале не угадать окна,
И не упасть, как в пропасть, в имя бога),
Доверие – высокий атрибут,
И нас неоднократно на^бут,
Но я апологет иного слога –
Мы ищем доказательства? – отнюдь! –
Какой-нибудь любви, чего-нибудь,
И факты, что корова в бомболюке,
И за плечом, за левым – пустота,
Какое-нибудь снятие с креста,
И вера – отрицание разлуки.
Сегодня ночью мой рассудок спит. –
Младенец, в ожидании харит,
И старец, забывающий о жизни.
И век мигнул, как гоголевский Вий,
И я любил во власти всех стихий,
Но не готов к забвению и тризне.
И разуму и вере вопреки
Я вижу оба берега реки.
***
Я не сумел сказать, что не сумел
В раю остановиться, оглянуться –
Кедровый лес мне кронами шумел,
И яблочко укатывало блюдце,
Казалось – всё застыло на века,
И сказка не имеет продолженья,
Как в камень уходящая река,
Но бесконечность требует движенья,
И блюдечко, раскатанное вдрызг,
Не то что бы синоним непокоя,
Как детский или (и) девичий взвизг,
Но что-то непотребное такое –
Как логика, фрейдизм, не то – марксизм,
Любое отрицанье отрицанья,
Не яблоко, но шишка – как трюизм,
Как будущего сумрака мерцанье. –
Что есть сейчас? – (о прошлом помолчи,
О будущем – фантазии – ни слова) –
Кастальские и мёртвые ключи,
Крапива, подорожник и полова. –
И это всё? – а разве у других
Есть большее – ещё одна синица? –
Уже не рай, но всё же воздух тих,
И хочется на миг остановиться.
И кажется – все время за стеной,
И плачет там, и жалуется веку,
И тени умирают по одной,
Входя за мной в одну и ту же реку.
***
Мальчики уходят на войну –
Значит, мир опять идёт ко дну,
Тонет под ногами Атлантида,
Времени неважно – кто кого,
После войн не будет ничего,
Мертвая туманность неевклида,
Что мне с многомерности потерь?
Наши звери выломали дверь,
Но людьми не стали – опечатка,
Мальчики вернутся по домам,
Кладбищам, курганам и холмам,
Так и не сменив миропорядка –
Волки пожирают обезьян,
Это не единственный изъян,
Выживают крысы, тараканы, –
Что же этот мир не прокляну? –
Мальчики уходят на войну,
Открывая города и страны.
Заповедь мужчине – защити,
Камень в окровавленной горсти,
Смотришь – и горят метеориты,
И летят, пронзая небосвод
До впадавших в Лету мертвых вод,
Мальчики, сошедшие с орбиты.
Опубликовано в Витражи 2023
