Авраам Штерн (1907 – 1942)
* * *
Ибо нас Ты избрал из народов для мук
И позволил травить, как зверей, –
Вырывали злодеи младенцев из рук,
И топили в крови матерей.
Ибо нас Ты возвысил над речью любой,
Чтобы видели все наш позор –
Ликовали злодеи, устроив разбой,
И живых волокли на костёр.
Вопль наш «Слушай, Израиль!» две тысячи лет
К небесам поднимался в огне.
Но спаситель-герой не явился в ответ,
Не пришёл отомстить сатане.
Кости мёртвых детей, причитания вдов,
Дочерей обесчещенных взгляд –
Мы клянёмся золой неостывших костров:
Наши руки за всё отомстят!
И, привыкший к глумленью, безликий как тень –
Станет гордым в сражении он!
И откроется правда, и будет в тот день
Нашей кровью искуплен Сион!
* * *
Этот День, да придёт Он в величье своём,
Царский пурпур неся на плечах!
Балдахин Его – небо, корона на Нём –
Солнца шар в золотистых лучах.
Этот День, да придёт Он в величье своём,
От оков избавляя Сион!
Даст опору Он всем, кто поник под ярмом, –
День свободы Израиля Он.
И как знак Избавленья, венчать торжество
Скипетр-меч будет в царских руках!
И пройдёт над борцами, рабами Его,
Тень забвенья и скроет их прах.
ОДНОЙ ИЗ НАС
Мать жизни ты и смерти тоже.
Любовь и ненависть с тобой.
Ты с нами там, где дрожь по коже,
Ты с нами там, где длится бой.
Теснят враги? Удар ответный
Их ждёт: ты – Иегудит,1 Яэль.2
Палач прицелился, но тщетно –
Не попадает пуля в цель.
C винтовкой жить тебя учили.
И под рукой твоей, сестра,
Опять падут в цвету и в силе
И Олофергес3 и Сисра4.
Ты не скорбишь: слеза – бесчестье.
Нет милосердия в бою!
Благословенна ярость! В мести
Ты утоляешь скорбь свою!
Ты с нами там, где мир тревожен,
Где страшен Бог и где встаёт
День новой битвы, и из ножен
Кровавый меч свой достаёт!
1 Йегудит (Юдифь) – героиня Книги Юдифь
2Яэль (Иаиль):Шофтим (Книга Судей) 4:17-22
3 Олоферн – персонаж Книги Юдифь
4Сисра (Сисара): Шофтим(Книга Судей)
РОДИНЕ
Ведь ты посвящена мне по закону
Моше и Исраэля!1 Ты одна!
Склонила стан рабыней удручённой –
Я твой жених, и ты мне суждена!
Отторгли от тебя твои владенья,
Но я с тобой, Невеста! Позови!
К тебе прильну, укрывшись горной тенью,
Ты будешь жить всегда в моей крови!
Трепещет дух перед твоей короной,
Тебя воспеть, царица, речь бедна.
Ведь ты посвящена мне по закону
Моше и Исраэля! Ты одна!
1Парафраз традиционной формулы еврейского бракосочетания:
НЕИЗВЕСТНЫЕ СОЛДАТЫ
Мы – солдаты без званий, бойцы без имён,
А вокруг – торжество смертной тени.
Быть в строю до конца – вот наш гордый закон!
Никогда не согнём мы колени.
В эти красные дни, дни свирепых атак,
И в отчаянье чёрном ночном,
В городах, в деревнях поднимаем мы стяг,
И народ к обороне зовём.
Мы не те, кого гонят, как стадо бичом,
Кровь свою проливать на чужбине.
Выбор наш: за отчизну сражаться мечом,
И не быть сыновьями рабыни.
И на этом пути всё изведаем мы:
И жестокие пытки, и казни.
Но отважно войдём мы в ворота тюрьмы,
И на плаху взойдём без боязни.
И когда мы падём, и в полуночный час
Будет прах наш зарыт потаённо,
Встанут тысячи новых бойцов вместо нас –
Оборона и стража Сиона.
И слезу матерей, голосящих в ночи,
И слезу безутешную вдовью
Мы заложим в фундамент страны, в кирпичи
Вместе с детской невинною кровью.
В эти красные дни, дни свирепых атак,
И в отчаянье чёрном ночном,
В городах, в деревнях поднимаем мы стяг
И народ к обороне зовём.
* * *
Как отец, чьё лицо моя память хранит,
В синагогу идя, брал с собою талит, –
Так и я заряжённый беру пистолет
И сражаться даю перед Богом обет.
И как мать, зажигавшая свечи в шабат, –
Над свечами восстанья исполню обряд.
И как с ребе учил за разделом раздел, –
Научусь говорить: «На колено!», «Прицел!»
Ибо с верой наш бой за свободу священ.
Тот, кто верит, – блажен! Кто не верит – презрен!
Ури Цви Гринберг (1896 – 1981)
* * *
Зачем нам жить, если Храм наш не высится нерушимо.
Нам семьдесят наций – ужас, без Храма, без Иерусалима.
Полшекеля наши для Храма дороже золота Рима,
а если нет у нас Храма – мы нищие Иерусалима.
Вся наша гордость – листва, осенним ветром гонима:
не будет нам в мире места без гордого Иерусалима.
Блажен, чья слеза надежды, волною моря носима,
достигнет с водами царских ступеней Иерусалима.
Как Вечносущего Имя, да будет произносимо
огнём палящее имя – имя Иерусалима.
Град Бога, оплот и радость – красу и мощь его стен
упрочит Господь навеки.
И скажем: амен.
* * *
Не владеть вам Иерусалимом, сыны Ишмаэля!
Не прекрасны, как эллины, вы, не отважны, как Рим.
И как прежде они, так и вы обломаете зубы
о скалистый мой Иерусалим!
Вы союз заключили с Эдомом,
накрыли вы горы
тёмной тучей своей, как поля саранча.
И несёте в мой город убийство и злобу,
кровь евреев смакуя, приятную вашему нёбу, –
кровь из тел, рассечённых ударом меча.
Но для вас наша кровь будет пыткой Геенны.
Как Элладу и Рим,
будет жечь ваши кости наш гнев.
И не выплюнуть вам этот яд, разрывающий вены,
пока Бог не восстанет на вас, рыча, словно раненый лев.
СКАЗАНИЕ О ЯКОВЕ РАЗЕ1
Прикажи, искупляемый кровью Сион,
у могилы солдата не дрогнуть в строю!
Далеко от страны, где боец погребён,
я сказаньем о нём честь ему отдаю.
Где земля след Давидова Царства хранит,
мститель там, Яков Раз, похоронен. Над ним
не положат на кладбище серый гранит,
не придёт к нему с розами Иерусалим.
Не положат плиту над храбрейшим из нас!
Кроме кучи песка, нет над ним ничего.
В стороне, у ограды, зарыт Яков Раз,
и ножами разрезано тело его.
Что с того? Разве мало в Сионе могил?
Разве мало замученных в нашем краю? –
Здесь могила того, кто сражался и мстил,
здесь солдат похоронен, погибший в бою…
На рассвете ступил за порог Яков Раз.
Месть готовя врагу, отрешён был и нем.
Словно в саван уже облачённый – в тот час
никого не будил, не прощался ни с кем.
Знаю я: он сиянием был озарён.
Я сияние видел: он был исполин.
Как Бар Кохбас мечом и как с костью2 Шимшон,
против сотен и тысяч он вышел один.
Будто мститель-сикарий в Иерусалим
на заре по проулкам предместья шагал;
и в узле, на спине, были спрятаны им
грохот грома и молний священный металл.
И когда зашипел возле Якова рой,
и блеснули змеиные жала врагов,
он единственный был, из героев герой,
среди жалких евреев, евреев-рабов.
И когда сделал враг из него решето,
иудеи Сиона, спеша, суетясь,
предавались застолью – не ведал никто,
Но откроется пропасть им, сытым, глухим,
и увидев её, не отпрянут назад.
И как скот, чьё жаркое так нравилось им,
так сойдут и они, ненасытные, в ад.
И когда умер он – приоткрылось окно:
видел Бог эту смерть, видел Иерусалим.
И молчание их было тайны полно –
стал он раной сплошной, сгустком крови одним.
Но и после того, как погиб Яков Раз,
в безымянную яму был сброшен, как пёс,
видел я, как в Давидовом Градене раз
на заре по проулкам он узел свой нёс.
Он дорогу солдата прошёл до конца.
На могилу его не положат гранит.
Но придёт Избавитель, и имя бойца
в драгоценной короне Царя заблестит.
И за кровь эту Бог в день Суда отомстит!
1939 г.
1Посвящается одному из героев Национальной военной организации (ЭЦЕЛ) – боевой еврейской структуры, действовавшей в 30-40 гг.в Стране Израиля. По распоряжению британских властей его похоронили за оградой кладбища без надгробия
2С ослиной челюстью: Шофтим (Книга Судей) 5:15(3)
Перевод с иврита
Опубликовано в Литературный Иерусалим №37
