ИГЛЫ
Терять небесам тепло не хочется и не к лицу,
но закончилось лето. Сентябрь едва живой.
Телега осенняя шелестит за околицу,
раскачав сиротливое небо над головой.
На иглы дождя нанизывая листву,
разлетается ветер! Крадётся по чьи-то души
коварный туман. И кажется, что плывут
корабельные сосны в зеркальных глубинах стужи.
Капель нанизав на иглы, продрогший ёж
превращает себя в световодную лампу. Бледно
мерцают над миром иглы холодных звёзд,
и колышется дождь – серебристый хребет вселенной.
Теряет небо тепло и линяет, как дикий зверь.
…Спотыкаясь о хаос игл и колючий прогноз,
оставит золото осень в казне бережливых сфер
и отступит, пока жива.
И прибудет мороз.
На иглах дождя листва застынет, навек уснёт.
Ноябрь завершит последний, сумрачный эпизод.
И тихо погасит свет уснувший ёж-световод.
ТАНГО
В переулках танцуют чёрно-белые тени –
словно рыбы вплывают в зной оранжевых бликов
фонарей и рекламы.
Хлеб вином запивая, мы хмелеем от лени,
полагая наивно, что далёкое – близко.
Наполняясь ветрами,
воробьиная стая прорастает рассветом,
расправляются крылья напряженьем пера…
Мы летим! А за нами
знойный обморок тени станцевавшего лета
и кипящая юность в перспективе двора.
Мимолётные связи мы срезаем, как розы,
и любовная драма не становится главной.
Концентрация знаний
раздвигает просторы романтической прозы,
по шкале Фаренгейта неприступно-прохладной.
Мы спешим. А за нами
беззаботные скачки, неудачные роли,
сумасшедшее счастье на другом берегу!
И бушует цунами
чувств, до дна одиноких! День стремительно пролит,
и текущее время в такт часы берегут.
Обрывает ромашки ветер “любит-не-любит”,
белым вихрем пронзает тени двух половин.
И считает секунды оглушительный бубен
облетевшего сердца: Как. Дожить. До любви.
Вновь рисует сюжеты мой оранжевый ангел –
блики нервных фантазий, небо бледной рекой.
Утомлённое солнце погружается в танго,
словно солнечный ёжик в океан золотой…
ЧТО ОСТАЛОСЬ НА СНИМКЕ…
Столбовые вороны о кромку заката бьются.
Над землёй цепенеет весенний прозрачный дым.
Солнце катит на запад своё золотое блюдце…
Это всё, что осталось на снимке. А мы сидим
На горе Фудзияма, а может, на плато Верде,
продуваемы ветром, забыв застегнуть пальто.
Слева – птицы поют, как волшебные флейты Верди,
Справа – вихри гудят напряжённым, густым альтом.
Застывая на снимках, вмерзая в объём картины,
от границ и пределов ты сходишь слегка с ума…
…В эфемерность заката плывут мои бригантины –
паруса нараспашку! И лунный манжет измят
бестолковой кометой. Движению верен спутник.
Рассыпаются звёзды горохом на Млечный Путь…
Остаются на снимке распятые солнцем будни,
и гуляет по крышам дождя проливная ртуть.
И плывут облака, словно цапли из детской сказки,
распускают по небу серебряные хвосты.
…переполнены небом, мы делимся им по-царски,
оставляя на снимке несбывшиеся мечты…
АНГЕЛ МОЙ
Ты простужен? А грелку хочешь? Смотри, какая глухая ночь.
Нет, не нужно? Ну, я за почтой. Включи какое-нибудь кино.
(…) Что за люди живут за стенкой – и день, и ночь, как последний бой!
…Я пойду, приготовлю гренки. Да, да, потом посижу с тобой.
Вот журналы. Тебе получше? Согрею чаю…лимон и мёд.
Что-то мало ты пьёшь, голубчик, температура опять растёт.
Кто стучится? Соседи справа? Хотите дочь научить летать?
Я – не птица, не знаю, право, и ангел болен, не может встать.
…Ангел болен. Приходят люди. У всех ненастье в глухую ночь.
Вьюга полем гуляет, крутит, стучится в ангельское окно,
в трубы воет: «Крылатый, слушай! Слетаем вместе куда-не-лень?»
…Я закрою окно, голубчик, не станем больше дразнить болезнь.
…Ангел болен. Закрыты двери, чердак и ставни.
Кто-то молит прощенья в келье, а кто-то в стае.
Ангел молча теряет перья и облетает.
КРИСТАЛЛОГРАФИЯ
Мой пейзаж позвонками хрустит, примеряет стужу,
начинает чихать и кашлять, теряет листву;
замерзает дыханье дождя, цепенеют лужи,
застывает неслышно капель. Облака плывут,
вулканическим выдохом. Дремлет озноб дороги,
утончённую изморозь ткёт ледяной паук.
…И созревших снежинок магический иероглиф
замыкает круг.
Круговерть наливается ветром, несётся стаей
перевёртышей диких, отчаянно бъётся в дверь,
завывает, шаманит, шипит, горизонт глотает,
как голодный зверь!
Из таинственной снежности, из колдовства Иного,
на застывшие сущности бросив прохладный взгляд,
равнодушная пустошь безмолвия ледяного
вышивает позёмкой единственный свой наряд.
И кривляется белая стынь, и рисует мелом
кристаллических связей загадочную игру!
Белоснежные символы холодно и умело
замыкают круг.
Я стою на пороге зимы, примеряю холод,
предо мной раскрывается мир, как японский зонт!
Бледный локон небес иероглифами исколот –
это снег идёт!
НАУАТЛЬ (Nahuatl)*
Обнимает ветрами Мексика,
вулканический камень прячет
в закромах. Мозаичной лексикой
покоряет. А как иначе
рассказать об отважных воинах,
о Кортеса стальном обличье?
О земле, что навек присвоена,
королеве рабынь – Малинче?
Рассказать, как шаман камланием
врачевал. Как сгорала вера
в смертоностном, нездешнем пламени!
Не об этом ли боль Риверы?
Не об этом ли стонут площади
у надгробия Пирамиды?
И «нога судьбы» в стремя лошади
попадает! Скачи, аmigo!
Доскачи, и коснись хоть сполохом
тех, кто ожил в смятенье Фриды,
тех, чья жизнь на холсты наколота,
тех, кто символом лёг на плиты.
Нашепчи науатлем притчи нам,
развяжи узелок гротеска.
И поведай, где скрыта истина
об Империи, об ацтеках.
…Тайны стаями в камень заперты.
И марьячи бренчат. На паперти.
*Nahuatl – древний язык ацтеков
Опубликовано в Витражи 2023
