Рассказ. Перевод с башкирского Гульфиры Гаскаровой.
«Раян внимательно рассмотрел снежинки, упавшие на варежку, и радостно воскликнул:
– Мама, снежинки похожи на звезды, правда же?!
– Не совсем, сынок. Ведь снежинки тают, а звезды – нет.
– И звезды тают!
– Когда?
– На рассвете. А вечер вновь возвращает их к жизни.
– Вечер?
Малыш кивнул.
– А снег? Кто же тогда возрождает снег, сынок?
– Зима!
– Чтобы вернуть к жизни огромную звезду, достаточно одного вечера… А для маленькой снежинки, получается, нужна целая зима?
– Снежинки такие крошечные! Нелегко каждую из них оживить заново.
– Снег тоже сильный. Как быть, если вдруг завьюжит и занесет дороги?
– А снегу дорога ни к чему!
– Дорога нужна людям. Куда они могут пойти без дорог? Они, сынок, заблудятся, если не будет дорог…» (Из дневника Закиры).
Когда метели немного затихли, Назгуль решила, что пора возвращаться домой, хотя дороги еще не успели до конца очистить от снега. Как только она приехала в командировку в Оренбургскую область, закружили непроглядные бураны, дороги занесло так, что даже запретили движение транспорта. Не ходили ни автобусы, ни такси. К счастью, ее родной район граничил с Оренбургской областью. Она все равно собиралась заехать в свой район, повидать родных и только потом направиться в Уфу. Успела даже позвонить тете Габиде. «Постарайся как-нибудь добраться до райцентра, а я найду способ отправить тебя отсюда в Уфу», – пообещала тетя, работающая врачом. Да, у Габиды знакомых много, придумает что-нибудь. Приехавшей на конференцию в город Гай и застрявшей на неделю Назгуль не терпелось скорее уехать отсюда. Рано утром заказала такси. Таксист поначалу не мог решиться, но, когда Назгуль пообещала хорошо заплатить, согласился ехать.
– Но, смотрите, я не виноват, если застрянем по пути, не доехав до райцентра! Все равно заплатите двойную сумму. Не будет дороги – вернемся назад. Жизнь у меня одна, а семью кормить надо.
– Договорились!
Выезд из города расчистили хорошо, но в голой степи стало труднее различать дорогу. Ветра не было, но стояла какая-то мгла. Назгуль велела таксисту, который все еще сомневался, не останавливаться, ехать вперед. Когда рассвело, стало легче двигаться. Водитель ускорил ход и неожиданно заехал в сугроб. Назгуль открыла дверь и оглянулась по сторонам. В такие минуты человек ясно осознает, как он бессилен перед природой. Женщина вышла из машины, сняла варежки и потерла ладонями лицо. Осмотрела колеса и немного успокоилась: «Оказывается, не так уж и сильно завязли!» Даже попыталась подтолкнуть автомобиль. Немного повозившись, таксист сумел-таки выбраться из снежного плена.
– Ну, что, поворачиваем назад? – повернулся он к ней с мольбой.
Но разве же Назгуль отступит от своего!
– Бурана-то нет, – ответила она решительно.
– В этой бескрайней степи…
– Вперед, только вперед!..
Таксист начал сердиться:
– Что за упрямая женщина! Говорю же, вот-вот снова завьюжит. Недолго и заблудиться!
– На дороге действует штаб МЧС, полиции, скоро доберемся до их базы. Кроме того, есть связь, телефон работает, – отозвалась женщина, не обращая ни малейшего внимания на сетования водителя.
Теперь главная цель Назгуль – добраться до места расположения МЧС. Спасатели на снегоходах доставляют до нужного места застрявших в заносах людей. Значит, Назгуль обязательно должна доехать до них.
Таксист осторожно продолжал ехать. И на самом деле через некоторое время впереди замаячили огни. Показались силуэты большой крытой машины, автобуса. Вот будка, палатка… Назгуль с облегчением вдохнула полной грудью. Она достигла своей цели! Между тем перед ними появились сотрудники полиции.
– Дорога закрыта, – сказал один из них. – Приглашаем вас отдохнуть, попить чаю, – кивнул он на будку.
Словно только этого и ждал, таксист закурил с важным видом:
– Знаем. Дальше не поедем!
Назгуль хорошо понимала его настроение. «Ха, дальше ты мне и не нужен!..» – подумала она и направилась к будке, вручив водителю деньги.
– Постойте, ханум, мы договаривались о двойной оплате!
«Ты погляди, как прорезался голос, когда дело дошло до денег! Держи карман шире! Видали мы таких, как ты!..» – Назгуль медленно повернулась к нему и ухмыльнулась, скривив губы.
– Но вы не довезли меня до райцентра!
– Мы же договорились туда и обратно…
– Я не собираюсь ехать назад! Оплачиваю один конец! Если бы я не наняла тебя, сидел бы дома без копейки…
– Змея…
– Эй, ты, осторожнее, а то могу и ужалить!
В будке находилось пять-шесть человек. Дородная женщина в годах вытянула шею, чтобы разглядеть Назгуль, продолжавшую говорить при входе в будку. Заметив, что на нее даже не взглянули, женщина заговорила первой:
– Не беспокойтесь. Все будет хорошо.
«Ох и любят поучать у нас в России! И чего она вмешивается?» А женщина продолжала:
– Гаишники постоянно интересуются нашим самочувствием. Кормят-поят. Сейчас отдохнете, и настроение станет лучше.
– Тоже мне, нашли создателей настроения.
– Отношение у них замечательное.
– А что в этом удивительного?
– Ну очень уж они внимательны.
– Ха, – покачала Назгуль головой, – между Волгой и Уралом объявлено чрезвычайное положение, видимо, из-за этого гаишникам платят хорошо. Зарабатывала бы ты столько, небось, тоже стала бы внимательной и вежливой.
Женщина раскрыла было рот, но тут же обратно закрыла. «Правильно, закрой рот. Я зашла сюда не для того, чтобы слушать твою болтовню…»
– Погода спокойная, – сказала Назгуль дорожному инспектору. – МЧС работает в полную силу, а мне нужно обязательно добраться до райцентра. Требую прямо сейчас дать мне снегоход. До Башкортостана осталось каких-нибудь десять километров…
Губы полицейского невольно скривились:
– Все работаем. Каждый выполняет свои обязанности. Как вы себе представляете службу МЧС? Это же не такси, чтобы заказать технику и тут же поехать.
Неужели он думает, что она легко отступит от своего? Нет уж!
– Я уже больше недели в плену этой непогоды! Заслужила право требовать! Если я без сил свалюсь здесь, вы будете отвечать!
К ним подошел еще один человек.
– Что случилось?
– Все то же самое – требует снегоход…
– Мы в первую очередь вывозим больных. А таких немало. Сейчас выезжаем в деревню Адель. Поступил приказ безотлагательно доставить заболевшего в больницу…
«Ага! Этот, значит, из МЧС. Ты-то мне и нужен!» Ей бы только до Башкортостана добраться, там тетя поможет. Любым путем попасть бы в эту самую Адель!
– Адель, говорите? Я как раз из этой деревни! – Назгуль сама не заметила, как сорвалось с ее губ. Быстро схватила сумку. Та полная женщина, не выдержав, привстала с места:
– Ну как же так? Есть же очередь…
Вместо ответа Назгуль только поджала губы и с довольным видом прочистила горло. «Не ты ли только что сидела довольная «вежливостью» гаишников? Вот и сиди дальше! Каждому – свое!»
Через несколько минут Назгуль с огромной каской на голове летела на снегоходе в сторону деревни Адель. Скоро они добрались до места. Выяснив по рации адрес, водитель остановился у нужного дома.
– А где вы живете?
– Тут. Рядом! – ответила Назгуль и уверенными шагами направилась к дому напротив. Не выгонят, небось! Наш народ никогда не отказывает в помощи нуждающемуся, кто бы это ни был. Хотя, Назгуль и не собирается стать кому-то обузой. Сообщит тете о своем местонахождении и сегодня же доберется до райцентра. Она постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, с ходу вошла вовнутрь.
– Здравствуйте!
На голос из внутренней комнаты вышла пожилая женщина. Не успела она ответить на приветствие, как Назгуль начала объяснять, как и почему сюда попала. Не дослушав ее, бабушка сказала:
– Ой, доченька! Хорошо-хорошо, проходи, – пригласила она девушку в комнату. – Говоришь, Назгуль тебя зовут? А я бабушка Алсу.
«Неужели бывают и старые Алсу, – подумала Назгуль. – Еще не приходилось встречать бабушек с таким именем. Вроде она не старше моей мамы, буду обращаться к ней «апай». Ей и самой будет приятно».
Хозяйка поставила чайник.
– Говоришь, из Уфы?
– Да. Была в Оренбургской области в командировке и застряла…
– Как еще муж отпустил тебя в такую даль!
«Стану я спрашивать разрешения мужа…» Назгуль недовольно поджала губы, вспомнив об истинной причине этой неожиданной командировки. Муж едва на ногах удержался, когда она предложила ему летом поехать на отдых на Мальдивы. Все подруги Назгуль отдыхают по заграницам. Они могут себе это позволить – мужья хорошо зарабатывают. А ее Айтуган дает уроки музыки в школе, учит детей играть на курае. А какие деньги у школьного учителя? Она пробовала переманить его к себе на работу, уговорить его выучиться на юриста. Но нет, для Айтугана словно свет клином сошелся на курае! Что и говорить, ее муж так и не сумел приспособиться к новой жизни. Отсюда и маленький заработок. Назгуль завидует шустрым мужьям подруг и пытается раззадорить супруга. Но бесполезно. В этом и заключалась причина отъезда в командировку – она хотела этим дать понять мужу: «Бросай свою работу, даю тебе время на раздумье». Пока сидела в Гае в снежном плену, Назгуль постоянно звонила мужу: «Найди денежную работу, иначе…» Но тут же задавала себе вопрос: «А что иначе?» Нет, она не собирается лишать отца двух своих детей. Но надо что-то делать, чтобы растормошить супруга. Пусть попробует пожить хоть неделю без Назгуль. Непросто без хозяйки управляться домашними делами! Вот и хорошо, что он попереживал немного, будет больше ценить жену. «Наверняка призадумался…» Назгуль обязательно поднимет разговор о Мальдивах, как только приедет.
– Работаю в крупной корпорации, апай. Приходится часто ездить в командировки, привыкла уже. Но эта поездка стала незабываемой!
– Что и говорить, я не припомню такого светопреставления за всю свою жизнь!
– Как приятно в теплом доме. Настроение поднялось. Жить хочется… – улыбнулась Назгуль.
– Сколько у вас детей?
– Двое… Два моих счастья. Две радости. Соскучилась.
– Понима-а-аю, – протянула хозяйка. – Этот буран принес кому радость, а кому и горе…
– А что случилось, апай?
– Неделю назад сын у наших соседей замерз насмерть… Прямо перед началом бурана пешком отправился домой из райцентра.
– А почему пешком?! – удивилась Назгуль.
– Наверное, подумал, что кто-нибудь подхватит по пути. Обычно машины проезжают часто. А он, бедняга, сбился с пути. О Аллах, а какая тогда разыгралась буря!
Сердце Назгуль отчего-то больно сжалось.
– Говоришь, апай, он был школьником?
– Должен был окончить в этом году одиннадцатый класс, – продолжила хозяйка. – Ведь школы теперь подсокращали. У нас тоже была средняя школа – закрыли. Дети вынуждены ездить в райцентр. В тот день одноклассник Раяна передумал идти домой. А этот – старший сын в семье. Видно, подумал, что надо помочь родителям по дому…
– Страшно подумать, какое горе для родителей!
– Да, нынешний буран лишил их старшего сына, их надежды.
– А как его нашли?
– Вчера, когда погода немного установилась, вышли на поиски. Обнаружили совсем недалеко от дороги. Привезли только окоченевшее тело. Хорошо, хоть нашли! А то кое-кто поговаривал, что напрасно ищут, не смогут быстро отыскать. И то правда, четыре года тому назад тело одного замерзшего обнаружили только весной. Постарался Рафис, отец Раяна. Вчера похоронили парнишку… Кажется, помогли и МЧСовцы.
Глаза Назгуль увлажнились:
– Ой, бедный ребенок… Надеюсь, не единственный был в семье?
– Нет-нет, у них еще двое сыновей. Они помладше.
– Дай Аллах терпения родителям.
– Сегодня одновременно поминают третий и седьмой день, – хозяйка мельком взглянула на настенные часы.
– А-а-а, вас, наверное, тоже пригласили туда?
– Еще есть время, – ответила бабушка Алсу, надевая новый платок. – Ведь что вытворяла погода! Сколько прожила на свете, а такой снежной бури не видала. О Аллах, весь наш район занесло!.. Тебе, наверное, было особенно тяжело остаться отрезанным от дома!
– Я родом из этого района, апай, – нехотя ответила Назгуль.
– Не из соседней ли деревни Тунекеево? Говорят, туда можно добраться на лошади.
– Нет-нет, апай, я не из Тунекеево, – мотнула головой Назгуль.
Бабушка Алсу более пристально вгляделась в ее лицо:
– Мне кажется, что я на самом деле где-то видела тебя, дочка. Может, раньше работала в райцентре?
– Нет. Я уехала из района сразу после школы. Училась в институте, вышла замуж, семья, работа… не удается часто бывать в родных местах. Я уже и сама не узнаю многих земляков.
– А в нашей деревне не приходилось бывать когда-нибудь?
– Ни разу не была!
– Наверное, путаю с кем-нибудь. А может, видела твоих родных, – ответила хозяйка разочарованно.
«Ох и любят некоторые допытываться. Не может же эта бабушка знать все население района…»
– Наверное… Возможно… – Назгуль пожала плечами, улыбнувшись. – Бывает, что во мне вдруг находят сходство с кем-нибудь.
– А кем были родители?
«Посмотри-ка, вот ведь пристала! Зачем ей знать, кем были мои родители?»
– Не из начальства – простые работяги.
– Совсем утомила тебя вопросами, – сказала бабушка, потеряв интерес.
– Наоборот, апай, как незваная гостья, я сама боюсь надоесть вам. Но за мной сегодня же приедут из райцентра!
– Не зна-а-ай, – протянула хозяйка. – Приедут ли сегодня же? Говорят, что перевозят строго по списку. Очередь большая, весь район сидит в снежном плену. Забирают только больных.
Успевшая сообщить тете о своем местонахождении Назгуль ответила спокойно:
– У меня тетя работает в больнице. Она отвечает за связь с МЧСниками. Габида-апай обещала, что сегодня заедут за мной.
– Габида? – Хозяйка пристально посмотрела на нее, словно видит впервые. Потом, кивнув, твердо добавила: – Габида!
– Вы ее знаете?
– Ну как же, врачей, конечно, знаем…
Показалось, что голос у хозяйки переменился. Она начала мыть посуду. Это немного удивило Назгуль. И она со свойственной ей настойчивостью стала допытываться:
– А откуда вы ее знаете?
– Врачей все знают, особенно в нашем возрасте!
– Поня-а-атно, – протянула женщина. – Вы уж, пожалуйста, не болейте.
«Как-то странно бабушка посмотрела на меня… Может быть, тетя как-нибудь обидела ее? Но нет, Габида – внимательный, спокойный человек. Умеет разговаривать с пациентами. Здесь кроется что-то странное…»
– Вам приходилось лежать в больнице, апай?
– Ий, дочка, болезнь не спрашивает… Всякое случается.
– Может быть, больные плохо отзываются о моей тете?
– Ничего плохого о Габиде не слышала. Она же давно работает. Выросла, можно сказать, на глазах, уж сколько лет трудится заместителем главврача…
В это время скрипнула дверь, и показалась закутанная в шаль голова пожилой женщины.
– Задержалась, Алсу. Чуть в сугробе не увязла в одном месте… – с раскрытым ртом женщина вдруг замолчала. – Я смотрю, у тебя гостья, подруга?
Назгуль опередила хозяйку:
– Да нет, я путница!
– Почему же – конечно, гостья! – поправила бабушка Алсу. – Райля, идем сначала попьем чашечку чая вместе с моей гостьей.
– Нет-нет-нет, Алсу. Мы и так опаздываем! – засуетилась та, и бабушка Алсу потянулась за шалью.
– Ты, дочка, ляг, отдохни. Мы сходим на поминки.
– А ее не возьмешь с собой? – бабушка Райля кивнула на Назгуль. – Так не годится. Дочка, ты, наверное, уже знаешь, что произошло. Пойдем вместе с нами. Добрый поступок зачтется.
А бабушка Алсу почему-то притворилась, что не слышит.
– Нет-нет, я устала с дальней дороги, – пришлось отказаться Назгуль.
Конечно, она была бы не прочь зайти, сказать слова утешения родителям мальчика. Ведь каждый нуждается во внимании и заботе в горестную минуту. Но хозяйка не произнесла слов, которых она ждала. Наоборот, она сказала:
– Да-да, приляг, отдохни немного, – и быстро закрыла дверь.
Оставшись одна, Назгуль походила по комнате, потом прилегла на диван, но сон не шел. С тоской в сердце подумала о своих детях. Может, еще раз позвонить Айтугану и устроить разнос? Он должен найти себе достойную работу! А он и в ус не дует! Зря она вчера предупредила его, что заглянет к тете. «Тогда я встречу тебя у нее», – заявил супруг, как будто у него есть своя машина! Стоит ей сказать: «Хорошо», наверняка нанял бы такси и рванул за ней. А это – дополнительные затраты. Ну совсем не умеет муж жить экономно! Какой толк от его приезда в райцентр?! Назгуль и без него хорошо знает дорогу. Лучше бы поискал денежную работу, растяпа, тюфяк! Вон как работают настоящие мужчины – помогают пострадавшим, несмотря на снег и метели. Сегодня весь народ с надеждой смотрит на дорожных инспекторов, сотрудников МЧС. Каждый из них – герой! Богатырь! А куда сегодня может пойти Айтуган и что способен сделать со своей дудкой из травы? Может, снова позвонить и отругать его? Нет, надо дать ему время подумать! А сразу по приезде поставить ультиматум! Кстати, ее должны забрать МЧСовцы, надо будет воспользоваться, познакомиться с ними и разузнать о возможности устроить туда Айтугана! Придется взять его за шкирку и отвести туда, ведь он рохля и сам ничего не сможет найти. Назгуль получит его согласие, даже если придется шантажировать детьми. От волнения и нетерпения она даже начала потирать руки. Спокойно…
Как же тяжело соседям бабушки Алсу. Назгуль тяжело вздохнула. Потеря ребенка – незаживающая рана на всю жизнь. До последнего своего часа они не смогут избавиться от этой боли. Женщина улыбнулась, представив, что скоро приедет домой, и как будут радоваться дети. И сама не заметила, как заснула. Но неожиданно проснулась и открыла глаза, вздрогнув от резкого голоса:
– Здравствуйте!
Напротив нее стояла незнакомая женщина. Назгуль даже не сразу сообразила, где она находится. Вспомнив, быстро поднялась с дивана.
– А бабушки Алсу нет дома? – спросила незнакомка.
Назгуль оглянулась вокруг себя:
– Да, еще не вернулась!
– Она забыла платок, который раздавали как хаир, вот я занесла.
Только тогда Назгуль поняла, кто эта женщина.
– Ба, она же вроде у вас!
– От нас ее забрал сын Газим. Кто-то из внуков заболел, и ее пригласили, чтобы пошептала над ним. Получается, она к себе домой и не заглянула. Ах-ах, даже не сказала, что у нее гостья!
– Я не гостья, а путница.
– Все равно. Почему не пришли на поминки? Мы вот почитали седмицу сына. Идемте, хоть чашку чая выпьете. Душа Раяна будет довольна. Меня зовут Сакина.
Отказываться в таких случаях не принято, семье и без того тяжело.
– Конечно. Я узнала о вашей ситуации от Алсу-апай. Разделяю ваше горе. – Назгуль потянулась за сумкой, вытащила оттуда сверток. – Сейчас-сейчас!..
– Ничего не надо, апай!
– Это для маленьких.
Хотя гости уже разошлись, со стола еще ничего не убрали. Хозяйка налила чаю.
– Вот так и живем по-деревенски. Скотины много. Не поддаемся, – улыбнулась Сакина. – Муж во дворе, смотрит за скотиной. Потом пойдет помогать одному предпринимателю – вернется не скоро.
«Не похоже, что она очень уж переживает. Видно, находит утешение в младших сыновьях», – подумала Назгуль, по-своему оправдывая женщину. Хозяйка оказалась словоохотливой. За несколько минут Назгуль узнала, сколько они скосили сена, сколько у них коров, овец и коз. До Оренбурга недалеко – за молоком и маслом приезжают с тех краев. Раян был опорой, первым помощником родителей. «Интересно, каким он был?» Назгуль и сама не могла понять, откуда такой интерес?
– У вас есть фото сына?
– А как же, есть, конечно! – Сакина вышла в другую комнату и начала рыться в вещах. Не найдя того, что надо, крикнула детям: – Куда дели фото брата? Вы же носились с ним с утра?
«Надо же, даже снимок сына не может найти…» Назгуль как бы с упреком покачала головой. Она наизусть знает, на какой странице альбома находится любое фото ее детей! Наконец где-то отыскали фотографию. Сакина начала ругать сыновей:
– Чтоб вам пусто было! Зачем вы замазали глаза брата?!
– Это не я, – ответил старший мальчик, шмыгая носом. – Это Сабир хотел надеть на него темные очки и испортил… Рисовать не умеет, а все туда же.
– Нехорошие! Уйдите, не стойте тут! – Сакина положила на колени и ладонями разгладила помятый снимок. – Все глаза поцарапали! Такие непоседы, никак не уследишь за ними.
Стараясь не обращать внимания на жалобы женщины, Назгуль склонилась над фотографией. Старший брат «в темных очках» был изображен в обнимку с младшими братиками. Открытая улыбка, от которой тает сердце. Эх, несчастный ребенок…
– Еще где-то должны быть фотографии.
– Нет-нет, посмотрела, достаточно. – Назгуль кивнула на малышей, которые, играя, возились на полу: – Эти как будто совсем маленькие. В школу-то ходят?
– Тангатару скоро будет семь, осенью пойдет в школу. Сабиру – всего пять.
– А старшему было семнадцать… Такая разница в возрасте!
Сакина внимательно посмотрела на нее.
– Алсу апай ничего не рассказала вам?
– О чем? – удивленно спросила Назгуль.
– У меня есть дневник, сейчас, – Сакина взяла с подоконника какую-то тетрадь. – Сегодня показала его и зачитала некоторые места бабушкам.
Руки Назгуль невольно потянулись к дневнику.
«Я забрала его в день, когда на землю падал белый снег. Он подарил мне вторую жизнь. Надеюсь, что он продлит мою жизнь, и я увижу свадьбу сына…»
– Ничего не понимаю, – покачала головой Назгуль.
– И-ий, что тут понимать? Закира-апай, первая жена Рафиса, взяла Раяна из роддома. У нее были больные почки, поэтому сама не могла родить. Она часто болела. Умерла, когда Раяну было десять лет. Я не родная мать.
Вот оно как! То-то она не походила на родную мать. Не заметно, чтобы сильно горевала. Хотя, она еще сама молода. Тем не менее, семь лет заменяла Раяну мать – он, вероятно, все равно ей дорог и близок. «Наверное, была неплохой матерью для мальчика, ведь видно, что она – человек душевный», – успокаивала себя Назгуль.
– Получается, Раяна взяли из роддома? – переспросила она, словно не веря.
– Неужели никогда не слышали о таких случаях? Чему тут удивляться? Это правда, так уж получилось! Закира-апай привезла брошенного ребенка, мечтала вырастить его настоящим человеком.
– А тебя он воспринимал как маму?
– Всегда звал меня «мамой». Раян был хорошим сыном. Заботился о братиках. И они очень любили его. Что уж тут скажешь… – только при этих словах в глазах Сакины заблестели слезы.
Назгуль продолжала сидеть с раскрытым ртом. А Сакина все рассказывала о своей жизни.
– Люди ведь разные. Нашлись и такие, кто осудил меня, мол, не смотрела за пасынком как следует, вот Раян и погиб. Он же ребенок, наоборот, торопился под родную крышу, поэтому пешком отправился из райцентра домой! Всем не угодишь. А мы, как я уже говорила, жили хорошо.
– А когда его усыновили? В каком году?
– Вот и вас невольно вовлекла в чужие проблемы… Вот здесь все подробно написано, апай. Рафис и сам говорил, что забирали его зимой. Рассказывал, что шел сильный снег в тот день, когда они ездили в роддом: «Закира взяла в руки маленький сверток и выбежала вон из больницы, будто боялась, что отнимут его у нее. А снег такой густой, что я потерял ее из виду. Даже испугался, что Закира затеряется в этой белой пелене, и я ее больше не увижу». А получилось, что сынишка заблудился в снегу. От судьбы, как говорится, не уйдешь… Теперь оба – в ином мире… Может, это и лучше…
Сакина рассказывала. А Назгуль застыла как каменное изваяние, заметив дату, указанную в дневнике. Задрожали руки, сердце заколотилось, виски сдавило. В эту минуту она словно услышала голос тети Габиды: «Приехали, несмотря на метель, непроглядный буран, и забрали…»
Раян – сын Назгуль, ее ребенок! Неспроста судьба привела ее в Адель! До этого она жила спокойно, уверенная в том, что о ее грехе никто не знает, все осталось в прошлом. Она даже ни разу не взглянула на рожденное ею дитя, никогда не интересовалась его судьбой, а теперь довелось увидеть дом, где он рос, узнать о его смерти.
…Парень по имени Артур, вернувшийся с армии и заканчивающий институт, вскружил голову десятиклассницы. Назгуль приняла это как любовь, о которой снимали фильмы. И вела себя соответствующим образом. Они были двумя героями. Но лишь героями кино, далеко стоящими от действительности… А когда она забеременела, все изменилось. Герой сбежал, просто пропал. Пришлось рассказать маме о случившемся. Бедная мать ругала дочь и плакала, позже грозилась засудить Артура за развращение несовершеннолетней девочки. Сходила за советом к родной сестре Габиде. Та запретила поднимать шум: «Не позорьте дочку, ей надо жить дальше». Поначалу хотели заставить Артура жениться на Назгуль, но выяснилось, что он живет с другой женщиной. Габида забрала племянницу с собой. Отцу объяснили: «Будет учиться в райцентре, получит крепкие знания», а Назгуль до самых родов просидела дома у тети. Когда наступил срок, врач Габида повела ее в роддом. Избавившись от малыша, осталась жить у тети и окончила школу в райцентре… Ребенка Назгуль ни разу не видела. И не спрашивала о нем. Габида сообщила, что малыша забрали на следующий же день. Назгуль окончила среднюю школу и уехала в Уфу. Поступила в институт, познакомилась с будущим мужем…
Не осталось ни греха, ни вины. Она жила спокойно и удовлетворенно, не интересовалась и Артуром. Легкомысленный парень исчез бесследно. Наверное, они оба были рады, что избавились от проблемы. И на самом деле, они были счастливы, что так легко отделались от лишней обузы… Больше ничего их не связывало. Так называемая любовь рассеялась, как дым…
Назгуль сглотнула ком в горле. Думал ли хоть иногда погибший мальчик о матери, которая произвела его на свет? Хотя, кто бы стал рассказывать Раяну правду? Его мать – Закира!
«Можно ли убежать от греха? Рано или поздно он догонит тебя!..» Хотя она не вспоминала, вычеркнула все из памяти, снежный буран запутал ее следы и привел в деревню Адель! С ума можно сойти. Вот что пишет Закира: «Девочка запуталась. Может, кто-то ругает, охаивает ее, а я благодарна ей. Эта девочка подарила мне счастье. Теперь я – мама! Я самый счастливый в мире человек!..» Когда Назгуль прочитала эти строки, немного ослабли железные тиски, сжимавшие ей голову и затылок, стало легче дышать, рассеялся туман перед глазами.
– Сотворим молитву в память Закиры и ее сына Раяна… – предложила Назгуль и воздела руки кверху. Затем поднялась и ушла, не произнеся ни слова. Сакина что-то сказала ей, но женщина даже не услышала ее.
Ее встретила обеспокоенная бабушка Алсу:
– Вещи тут, а тебя самой нет…
– Твоя соседка приглашала к себе. Сакина.
Бабушка Алсу вдрогнула и направила вопросительный взгляд на гостью, то открывая, то закрывая рот. Некоторое время они молча разглядывали друг друга. В конце концов хозяйка отвела настороженный взгляд в сторону. Да, неспроста Алсу-апай интересовалась ее прошлым… Она что-то знает, но скрывает.
– Алсу-апай, давай признавайся, откуда ты знаешь меня?
– Я не говорила, что знаю… – Голос у бабки изменился. Почувствовав это, Назгуль обратилась построже:
– Апай, скажи правду!
Бабушка Алсу провела рукой по подбородку и медленно произнесла:
– Я, милая, раньше работала санитаркой в больнице.
Установилась тишина.
– Откуда ж ты должна помнить какую-то санитарку? Правда же?
Назгуль прочистила горло. Что она могла сказать, если и вправду не помнила ее?
– Значит, ты забыла, что я тебе говорила. Кто же обратит внимания на слова тетеньки-поломойки?
Назгуль ахнула про себя. Как не помнить этого момента! Только забыла ее внешность. Ведь она ни на кого в палате не смотрела, даже глаз не поднимала, чтобы никто ее не узнал. Всегда отворачивалась к стене. Просто невероятно, что через столько лет кто-то смог ее узнать!
«Эх ты, еще своя башкирочка!.. Что тебя заставило без брака лечь в постель к мужчине, рожать без мужа? Больше не оступайся, только не бросай ребенка! Он же человек!..»
«Замолчи!»
– Как только узнала, что ты отказалась от малыша, зашла к Габиде, объяснила, что мои соседи, хорошие люди, лет десять мечтают усыновить ребенка. Тут же позвонила Закире. И они, слава Аллаху, сразу приехали в больницу, невзирая на метели и бураны…
Установилась тишина. Но вдруг что-то загрохотало совсем рядом. Назгуль вздрогнула. Только тут она сообразила, что к воротам подъехал долгожданный снегоход. Рокочет, что твой танк!
– Спасибо вам, апай, за все. Прости, если что было не так!
Назгуль было очень неудобно. В этот момент она и сама не хотела бы видеть себя. Обмоталась шарфом по самые глаза. Затем быстро подбежала к снегоходу и спешно забралась на сиденье. Прежде чем надеть протянутый ей шлем, попросила:
– Давайте, проедем у кладбища.
– И не мечтай! – ответил недовольный низкий голос и добавил, – а кто у тебя там?..
«Не все ли ему равно? Как будто это его личная техника!»
– Знакомый.
– Снег – стеной, замело все. Моя задача – отвезти дебя до больницы.
Это она знала и без него. Даже если бы дороги не были занесены, что могла бы сделать Назгуль на кладбище? Ей ведь даже неизвестно, где похоронены Закира и Раян.
Она задумалась так, что уже не слышала рокота снегохода. Каков путь избавления от греха? Совершаем неприглядные дела и радуемся, что никто об этом не знает, продолжаем жить спокойно. А Всевышний-то все видит и знает. Если бы Он захотел, о наших грехах стало бы известно каждому насекомому. Значит, если мы живем спокойно среди людей, то это только благодаря Аллаху. Но перестаем ли от этого быть грешниками? На этом месте ее раздумья прервал голос водителя:
– Хороший ты человек!
Естественно, она не поняла, что он имел в виду, и была вынуждена переспросить:
– Почему это?
– Удивительно, что тебе захотелось посмотреть на могилку своего знакомого. Ведь сейчас такое время, что брат не признает брата, часто забывают даже о живых родственниках.
– Там лежит ребенок, которого похоронили только вчера.
Какой ценой ей предстоит заплатить за грех? На этом свете или уже на том? А может быть, придется ежедневно держать ответ? В голове крутились слова из дневника Закиры: «Ты продлил мою жизнь, сыночек! Я желаю счастья матери, которая родила тебя на свет, потому что благодаря тебе стали счастливы и мы». Но отчего-то это мало радовало Назгуль.
– Ой уж эти деревенские! Не умеют как следует позаботиться даже о своих детях!
Назгуль вдруг вздрогнула. Ей не понравился голос водителя. И этот голос ей знаком. Но откуда? «Ты что, Назгуль, сходишь с ума?» – спросила она сама себя.
– Я бы судил родителей, допустивших смерть своих детей! – продолжал мужчина.
– О чем вы говорите?!
– Правду говорю. А ты с чего распаляешься? – расхохотался водитель.
В этот момент Назгуль вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. С головы до ног прокатилась горячая волна. Перед глазами яркой вспышкой промелькнула вся ее жизнь. Этот едкий смех возвращает ее в прошлое! Тянет, засасывает в болото! Тело женщины охватило мелкой дрожью, но она сумела взять себя в руки. И крикнула приказным, несвойственным ей металлическим голосом:
– Останови, я сказала!
Грохочущая техника резко остановилась. Водитель с удивлением повернул голову к женщине. Да, Назгуль должна все высказать ему сейчас! Чтобы он не смел зубоскалить. Потому что они больше никогда не встретятся! И не дай бог встретиться! Она проглотила ком в горле и произнесла чуть ли не по слогам:
– Там лежит твой сын.
– Что-о-о?!.
Они в упор посмотрели друг на друга.
– Назгуль?!. – выдохнул Артур с округлившимися глазами и стянул с головы шлем.
– Ха… Ты не знал, кто убил твоего ребенка, примерный папа! – Женщина злобно рассмеялась вне себя. Ее глаза заблестели диким светом.
– Назгуль! Постой, ведь мы…
– Как ты думаешь, где твой сын, которого родила я?
– Мы же не об этом…
– И пытаешься доказать случайному спутнику, какой ты хороший отец?
– Назгуль, закрой рот…
– А ты раскрой свой рот! Продолжай разносить непутевых родителей! Ну! Или не можешь ругать себя?
Артур немного взял себя в руки, старался быть спокойнее:
– Скажи правду, Назгуль, как ты оказалась в этих местах?
– А ты?
– Мы – МЧС, перевозим пострадавших. А ты не похожа на больную, вон как горят глаза.
– Все мы больные. А ты, похоже, вошел в роль и возомнил себя идеальным МЧСовцем? Окажись на моем месте какой-либо незнакомый человек, он бы с раскрытым ртом слушал тебя, и вы вместе поносили бы тех родителей, гордясь своей праведностью!
Артур ничего не сказал в ответ.
– Что ж ты замолк? – ухмыльнулась женщина с издевкой.
– Назгуль, давай поговорим по-человечески. Мы же не враги. Если помнишь, мы очень дорожили друг другом…
– О-о-о, и не говори! Так дорожил, что сбежал, бросив дорогую. А теперь спасаешь других. Спасатель, герой!
Хотелось бы плюнуть ему в глаза, да ветер дует в лицо – к себе же и вернется.
– Я не убегал. Это твоя мама…
– Молчи. Тошнит от твоего голоса.
– Все-все.
– Поставь музыку!
Вдруг зазвучали переливы курая.
– Курай?!. – встрепенулась женщина.
– Если хочешь знать, звуки курая изгоняют злобу из души. Это – инструмент, который находится ближе всех к природе.
По радио передавали мелодию, которую исполняет ее муж, ее родной человек… Назгуль выпрямилась, подняла голову выше. Ее муж дарит людям музыку!.. Народ слушает мелодии, которые исполняет ее супруг! Только зачем этому водителю знать, кто играет на курае?
– Значит, слушаешь курай и считаешь себя добрым человеком? – зло рассмеялась она неожиданно для себя.
– Да нет… В данный момент хотел бы погасить злобу в тебе.
Женщина прикусила язык.
– Назгуль, помнишь, как называла меня Аленом Делоном?
Оживление в голосе Артура снова разожгло костер в ее душе.
– Нет!
– Тебе тридцать четыре, мне – сорок. Мы еще молоды. Невозможно, чтобы ты так быстро могла забыть.
Назгуль вновь почувствовала нехватку воздуха:
– Не сбавляй скорость, гони быстрее!
– Назгуль, то, что ты говорила… это правда?
– Смотри вперед! Тебе платят не за то, что болтаешь с пассажиром.
– А что, я зарабатываю неплохо. И живу хорошо. Не подумай, что я жалею о чем-либо.
– Машина, печатающая деньги… Гм-м-м… А машина не способна сожалеть, у нее нет души.
А она требовала, чтобы муж стал такой машиной… Назгуль почувствовала досаду.
– Не унижай таким сравнением. Мы – герои! Спасатели! Вот и доехали, Назгуль.
Снегоход остановился у ворот больницы. Пока женщина спускалась на землю, Артур взял ее за руку. Назгуль хотела отмахнуться от него, но невольно остановилась.
– Кто же не ошибался в молодости? Он… ребенок не был нужен ни тебе, ни мне. Бывают такие лишние люди. Что тут скрывать? – без конца бормотал Артур, вымученно улыбаясь.
«Из-за кого я погубила свою молодость!» Назгуль не нашлась что и сказать в ответ на такое бесстыдство. А молчание женщины придало храбрости наглецу, и он сделал неожиданное предложение:
– Назгуль, может, встретимся?
– А что, можно и встретиться! – довольно громко ответила Назгуль чужим голосом.
Мужчина осмелел еще больше.
– Устроим романтический вечер, вспомним прошлое!
– Да-да, именно так! Прошлое нельзя забывать. Пиши адрес!
– Говори, записываю!.. – Артур достал айфон, собираясь записывать. – Только не разыгрывай, не обманывай. Я тебе верю, Назгуль.
Назгуль облизнула пересохшие губы, глубоко вдохнула и ответила, подчеркивая каждое слово:
– Пиши! Деревня Адель. Кладбище. Могилка Ситдикова Раяна. Там тебе и романтика, там же и суд над родителями, оставившими ребенка на произвол судьбы!
Артур раскрыл рот, силился что-то сказать. Но не смог произнести ни слова не в силах унять подергивание подбородка.
С гордо поднятой головой женщина зашагала прочь. Через несколько шагов споткнулась обо что-то. Словно вонзили нож в сердце! Упасть еще раз перед тем, кто в юности заставил ее ошибиться, запятнал и опозорил ее, было сродни смерти! В это решающее мгновение кто-то подхватил Назгуль и прижал к груди.
– Не узнала, женушка?
– Айтуган?!
– Я так сильно изменился?
Вдохнув полной грудью, Назгуль покачала головой:
– Все-таки ты приехал!..
– Дома некому капать на мозги, скучно! – Не заметив обиды на лице жены, мужчина оживился: – Ты же знаешь, какой я упрямый. Ну, давай сюда сумку! – Он выпрямился и взглянул на дорогу. – МЧС-ник, который привез тебя, до сих пор смотрит в нашу сторону! Видно, ты сильно похвалила его. Конечно, он герой.
– Ты мой герой.
Айтуган посмотрел на жену, удивленно распахнув глаза, как будто спрашивая, не ослышался ли он. Их взгляды встретились. Мужчина вдруг приосанился. Назгуль почувствовала это всем своим существом. За спиной у мужа словно выросли крылья. Это она увидела тем же внутренним зрением.
Назгуль прижалась головой к плечу супруга.
* * *
Когда Назгуль вернулась из магазина с продуктами, Айтуган играл на курае. Увидев жену, он собрался убрать инструмент на место.
– Как хорошо, что у тебя есть курай. Иначе я бы давно превратилась в ядовитую змею, – сказала вдруг Назгуль.
Айтуган был поражен неожиданными словами.
– Ух-ху!
– Что вытаращил глаза, муженек? Чему удивляешься?
– Ты сказала, превратилась бы в змею?!. Гм… А почему?
Назгуль посерьезнела.
– Звуки курая очищают душу, выжигают злобу, зародившуюся там. Не могу толком объяснить тебе. Слов не хватает. Наверное, удивила тебя… Когда-нибудь ты тоже поймешь…
– Я по-своему понимаю, что ты хочешь сказать, женушка. Никто не сумеет полностью выразить божественную силу курая. Это правда. Меня удивило совсем другое…
– Ну, говори-говори.
– Раньше ты вроде по-иному относилась к кураю?
– Мое отношение к кураю не изменилось. Я же о другом… – Назгуль вдруг запнулась. – Я в связи с другим… Нет, оно уже забыто… Пусть забудется! И вправду стерлось из памяти, – женщина перевела дух. – Заблудилось в вихрях бурана.
– Заблудилось?
– Его унесло ураганом… – сказала Назгуль и попыталась улыбнуться. Но вдруг задрожали губы, и она невольно сжала их крепко-крепко.
– Никаких известий о заблудившихся не слышно. Значит, с путниками все хорошо, – заметил Айтуган. – Успокойся. Буран прошел.
– Пусть будет и зима, и метели, и бураны, – Назгуль сглотнула комок, стоявший в горле. – Только бы люди не сбивали друг друга с пути. Пустыми клятвами, ложными мечтами. Это намного страшнее, Айтуган.
– Мы дома. Вместе. Все переживания остались в прошлом, – ответил муж.
Назгуль заглянула в глаза супруга. Некоторое время они так и стояли, внимательно вглядываясь друг в друга. И все, что когда-то постоянно терзало сердце женщины, тревожило ее душу, бесследно растворилось. Она улыбнулась сквозь слезы. В этой улыбке одновременно отразились и грусть, и раскаяние.
Опубликовано в Бельские просторы №2, 2020
