НЕВЕЛЬ
Нет, в город, где родился, не вернусь.
Который был – того уже не стало,
а тот, что есть, – похож на бывший мало,
да и друзья повымерли.
И пусть
так хочется у озера присесть,
завидовать усталым рыболовам,
улыбкой поделиться или словом…
Там вроде нет меня.
И вроде есть.
ПОРТРЕТ ДОМА
Родился я в городке одном,
в доме, где росла сирень под окном,
на которой поутру чирикала пташка,
а теперь красуется пятиэтажка,
вместо дома, где жили наши семеро душ
в окружении яблонь и сладких груш.
Мне и видеть это, и думать тяжко.
А теперь за тыщу вёрст в жаркой стране,
в белой рамке красуется на стене,
вместо вручённого где-то диплома,
портрет моего снесённого дома.
Смотришь на тот портрет,
и под печальным взглядом
дом обретает плоть.
* * *
Найди старое фото, положи на него ладонь,
в самую полночь, когда дремлет усталый дом,
заклинание какое-нибудь продолдонь –
все появятся вдруг, кто на снимке том.
Бабки-дедки расспрашивать будут, а на трубе
марш осенний сыграет отец потом…
Не всплакни лишь, что тяжко живётся тебе –
чтоб их сон не тревожить на свете том…
КАРТИНА БОЛЬЮ
Зимнее детство.
Градусник смотрит сурово..
Прыгаешь ласточкой в белую пену сугроба.
А на ветвях притулились замерзшие птицы.
Дома ждут.
Уже самовар кипятится.
Ржаная горбушка посыпана сахаром-солью…
Картина маслом.
Точнее – картина болью…
НЕВЕЛЬ
Течёт по городу Еменка извилистой Амазонкой.
Берег утыкан удочками – нерест идёт уклейки.
А над водой витает вопль ребячий звонкий,
Если весенний ливень вдруг из небесной лейки.
Я назад оглянулся – что мне наказы Лота,
Где вы, мои подружки – Галка, Тоня и Верка?
Здесь звала гудками к семи каждый день работа,
И до смартфонов было где-то почти полвека.
ГДЕ МОИ ПРЕДКИ…
Где мои предки – в земле ли, на небе ли?
Или на старом еврейском кладбище в Невеле?
Где иврит на надгробиях покрывается мхом
В бывшем когда-то местечке глухом.
В Иерусалиме кладбище замуровали в бетон.
И я в него замурован буду потом.
И будут предки стучаться в могилку ту,
МАЛЫШ
Малыш открыл калитку и пошёл,
а в детсаду спохватятся не сразу…
Компот печален, стынет суп с лапшой,
и нянечка вздохнёт: «Убью заразу»,
и к озеру помчится, где волна
обнюхивает жёлтые сандали,
и убегает в призрачные дали,
где лодки, рыбаки и тишина.
А нянечка, от страха, как слюда
прозрачна, подойдёт и скажет: «Боже!
Здесь каждый день – всегда одно и то же,
ну почему же манит так сюда?»
* * *
Всё пролетит!
Растает, словно льдинка.
И дней табун промчится чередой,
но слышу вой собаки дикой Динго,
за проведённой памятью чертой,
откуда ничего мне не маячит,
волна нахлынет цвета сон-травы
и спросит тихо: что тобою, мальчик?
И вдруг окатит с ног до головы…
* * *
Иногда возраст совпадает с датой смерти,
но не всё соблюдается в этой примете,
всё в судьбе рассчитано вроде до сотых,
но ошибаются звёзды порой в расчётах.
И как бы укрывшись от возмездия или погони,
получаешь бонус – перо держать в ладони,
встречать рассветы, видеть родные лица,
* * *
Не нужно просыпаться, если дождь.
Закрой глаза, вползи под одеяло,
чтоб тело безразлично отдыхало,
решив, что на работу не идёшь.
Не вынимай ладонь из-под щеки,
блаженство ощущай неуловимо
и слушай еле слышные шаги.
Как дождь идёт.
Как жизнь проходит мимо…
БИОГРАФИЯ
Коле Ковалёву
На улице нашей мальчишка жил, Колька,
частенько встречались, учились, поскольку
мы в школе одной, где шалили бедово,
теперь она имени Ковалёва.
Его биография – лишь пара строчек:
учился в училище, ас-вертолётчик,
работал, женился, любимая дочка.
На этом, увы, обрывается строчка
и ставится точка.
Горячая точка.
* * *
Вот так и живёшь, кого-то из себя строя,
С кем-то в бессмысленной ссоре, а с кем-то в ладу.
А потом старшиною время выводит из строя.
Где неизвестно поселит – в раю ли, аду.
Нет, напрасно в книгах жизнь называют сестрою,
Если в сердце давненько не целится Купидон.
И, копаясь в делах, откопать не получится Трою,
* * *
А вот уже излучина,
Где кончилась река,
И вся она изучена
От «здравствуй» до «пока».
Стоишь на косогоре,
Как тёмная вода
Впадает грустно в море
С названьем «Никуда»
* * *
Разрушаюсь, как брошенный дом, от потерь…
Половицы гнилые со стоном скрипят,
Дверь давно сорвалась с проржавевших петель,
Под крыльцом только дружная стайка котят.
А вчера в старом парке присел на качели,
Неожиданно, вдруг они в небо взлетели,
А мальчишки мне вслед как один закричали:
Где ж вы так научились летать, словно птица?
Вот летишь – ветра свист и ни капли печали,
И не знаешь – в кого бы хотел превратиться …
О ШАНСАХ
Пока не открыта калитка,
за которой покой,
съем шоколада плитку,
раз ещё не под плитой.
Есть паденья и взлёты,
мелок книжек тираж,
но в жизни не переплёты –
главный мой антураж.
Плевать мне на перформансы,
главное, чтоб в унисон
финансы мне пели романсы,
а шансы – крутой шансон…
Опубликовано в Литературный Иерусалим №31
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!