ЛУИЗА
Пришло письмо из Социальной службы. В лист письма была внедрена карточка для бесплатного проезда сопровождающего лица.
– То есть я плачу, а сопровождающего лица – бесплатно? – выразил жене я своё неудовольствие. – Почему не наоборот? Чтобы это лицо оплачивало свой проезд, а я ехал бесплатно!
– Захотел. Доживи до семидесяти пяти – и будет тебе проезд бесплатно на чём хочешь. А до семидесяти пяти проезд бесплатный только на кладбище.
– Но сопровождающее лицо я могу получить для прогулки? – в моей голове мгновенно созрел грандиозный план. – Знаешь, – начал плакаться я, – я же могу споткнуться во время игры в футбол с мальчишками. Или сорвусь с перекладины
– Там номер телефона, – равнодушно ответила жена, – позвони завтра в компанию, договорись.
Конечно, я не сказал жене о своём плане, что главным в нём было, чтобы у сопровождающего лица было симпатичная внешность, если не сказать больше.
Утром позвонил в компанию и попросил послать мне сопровождающее лицо женского пола, не старше тридцати пяти лет, красивую, стройную, желательно спортивного телосложения.
Наступила пауза. Чувствовалось, что сотрудница компании на мгновение потеряла дар речи – всё-таки это была компания по уходу за пожилыми людьми, а не компания знакомств и счастливых браков.
– А если вы упадёте, не дай Бог, как хрупкая женщина поможет подняться?
– Перед красивой женщиной можно только упасть на колени, чтобы просить её руки.
– И вас не интересует, на каком языке будет говорить сопровождающая?
– С красивой, стройной и спортивной я найду общий язык, даже если она не знает ни одного языка.
– У нас есть репатриантка из Франции. Зовут её Луиза. Она очень плохо знает иврит и израильские реалии. Мы пошлём её к вам, в надежде, что вы её просветите.
– Конечно, просвещу! Ещё как просвещу! – с восторгом прощально я крикнул в трубку.
Ноги не держали от счастья.
Боже мой – Лу-и-за!!
Разве мог мечтать парнишка из районного российского городка Невель с улицы Октябрьской, что у него в персональном сопровождении будет очаровательная француженка. Это вам не какая-то там жена президента Франции. Ошарашено я стал вспоминать французские идиомы: «шерше ля фам», «силь ву пле», «Се ля ви». Да и дартаньяновское «Мерси боку». Больше никакие фразы ни с какого «боку» не шли. Лёг спать пораньше, чтобы быть в форме и продержаться на прогулке полный, отведенный компанией час.
– Куда ты нарядился? – спросила удивлённо жена, пожав плечами, увидев, что я надеваю красивый бельгийский спортивный костюм, пять лет ждавший своего звёздного часа.
– Волнуюсь, как бы моль не съела, – озабоченно, между прочим, произнёс я. – Надо же им попользоваться при жизни. Чтоб не только у моли радость была.
И вот он, долгожданный звонок. На крыльях счастья я полетел к двери, чуть не сбив жену с ног.
То чудо, что стояло в проёме двери, парализовало меня, то есть полностью лишило речи. При всей моей способности фантазировать, эта француженка оказалась за пределами моих представлений о женской красоте.
– Шалом! – с акцентом на иврите сказала девушка. – Я есть ваша работа. Я есть Луиза.
Её голос звучал, как флейта. Я был близок к инфаркту и лишь только смог указать онемевшей рукой на комнату, куда даме следовало пройти. Подошла жена, и, глянув на меня, как Лот на соляной столп своей супруги, разрядила обстановку.
– Эй, чем вы уже полчаса занимаетесь в дверях, – грубовато пошутила она. – Проходите. Тут есть диван.
– Может, тебе попить валерьянки? – повернулась жена ко мне, – ты как-то неважно выглядишь, у тебя, похоже, озноб.
Жена поставила на стол чай с круассанами, чтобы девушка почувствовала себя в родной среде. Мы уселись за стол с моей сопровождающей, и во время чаепития я успокоился. Мы договорились о времени работы, по каким дням будет выходной, и о прочих нюансах. Через полчаса Луиза заспешила на курсы изучения иврита. Я её проводил до дверей, и вдохновлённый очарованием дамы, помчался к компьютеру сочинять нечто гениальное в рифму.
Такого переполоха при моём появлении с Луизой я ещё не видел. Окружающая меня пенсионерская среда, состоящая в основном из пенсионерок, мою прогулку с Луизой восприняла как наглый вызов всему обществу. Конечно же, старый хрыч, бросив верную супругу, соблазнил смазливую девчушку и теперь будет каждый день всем портить настроение своим счастьем!
Я же всеми силами демонстрировал свою любовь к пассии: держал её за ручку, клал голову на плечо во время отдыха на лавочке. У всех чувство равнодушия ко мне сменилось на откровенную человеческую зависть, если не на ненависть. Ещё бы – старый пень подобрал себе такую кралю. Ну, была хотя бы у неё внешность бабы-яги, уже это как бы облегчило их участь.
Однажды, когда мы с Луизой любовались прекрасным иерусалимским закатом, к нам подсел моего возраста старичок и, подмигнув левым глазом, поинтересовался с намёком, что я принимаю.
– Слабительное и разжижительное! – в рифму выпалил я знакомые мне по действию названия лекарств.
– А что сначала? – любопытствовал собеседник.
– Если начнёте с первого, то второе не понадобится, – предостерёг я пенсионера, и тот поспешил домой радостным обладателем секрета сексуальной молодости.
С Луизой мы общались на её ужасном иврите. Она рассказывала о себе, а я, в меру своей грамотности, поправлял грамматические ошибки. Девушка репатриировалась из небольшого южного городка Франции Сен-Тропе. Многие его помнят по фильмам с участием Луи де Фюнеса в роли комиссара. Почти все фильмы, где в роли жандарма Крюшо снимался знаменитый французский комик, снимались в этом небольшом городке. Кстати, там же Луиза один сезон была чемпионкой по теннису, а у её семьи имелась небольшая вилла недалеко от моря. Но еврейские корни тянули девушку в нашу страну, да так сильно, что Луиза решила репатриироваться.
Жена с подозрением следила за моим превращением – я стал аккуратно одеваться, постоянно менял коллекцию рубашек и носков, брился перед приходом девушки, купил дорогой одеколон. Только бабочке не хватало места на моей шее, где в то время находились жена, дети и десяток внуков.
Окружающая среда пенсионеров стала редеть – то ли зависть влияет на состояние коронарных сосудов, то ли всем было невмочь любоваться моим счастьем. Казалось, что этому счастью не будет конца. Но нет, как бывает в жизни – всему хорошему когда-нибудь наступает финита ля!
После прогулки с Луизой мы всегда устраивали чаепитие с болтовнёй о том и о сём.
– А вы знаете, я через два месяца ухожу от вас, – между прочим объявила Луиза.
– Как! Почему? – ужаснулся я. Мой план начал трещать по швам. – Что за повод? – полюбопытствовал я.
– Я беременна, – сказала моя сопровождающая.
– Это ж здорово! – в восторге подпрыгнул я на стуле.
Мой план получал гениальное продолжение. Ещё какое!! Выглядеть среди гуляющих пенсионеров эдаким сексуальным гигантом – мой авторитет взлетит до небес, если не выше
– А кто отец вашего будущего ребёнка? – язвительно поинтересовалась жена, метнув в меня огненный взгляд.
Но не зря Луиза был чемпионкой Сен-Тропе по теннису. Она легко отбила горящий взгляд жены в аут:
– Ваш муж к моей беременности не имеет никакого отношения. У меня есть хавер.
Хавер – это в смысле сожитель. Но как она произнесла – хааавиииер!!
За одно это произношение толпа женатых мужчин побросали бы своих жён, чтобы стать хавиером этой сногсшибательной дамы.
– А ты-то чего радуешься? – подозрительно спросила жена. – Тебе придётся опять звонить в компанию, искать кого-то, и неизвестно кого пришлют!
– Там видно будет! – гордо ответил я. – Может, следующая сопровождающая будет не хуже!
Посвящать жену в свои дальнейшие планы я не собирался, и был в восторге от эффектного развития моего плана. Мы продолжили прогулки с Луизой. И чем больше рос животик у моей сопровождающей дамы, тем выше поднимался мой авторитет между гуляющими пенсионерами. Появились незнакомые лица, видимо, приходившие посмотреть на достопримечательность нашего района, которой, вероятно я стал. Иногда вслед от наших пенсионерок я слышал: «Педофил» – и, кстати, это было одно из самых мягких «комплиментов» в мой адрес, хотя Луиза далеко не обладала внешностью первоклассницы.
Но увы-увы. Наступил последний день работы Луизы. Я купил красивый торт. Посидели. Почаёвничали, пожелали друг другу столько хорошего, что за один раз и не унести. Я уже не говорю, на сколько замечательных строчек вдохновила меня эта французская барышня.
Утром я взялся за телефон. И наступил полный облом!
– Ты куда надумал звонить? – насторожилась жена.
– Да вот, в компанию, надо заказать новую сопровождающую, – постарался я без особых эмоций ответить жене. – Бесплатная же услуга! Зачем отказываться?
– Хватит нам сопровождающих! – почему-то вдруг возбудилась жена. – Хотела бы я знать, какое ДНК будет у ребёнка Луизы! Нам только не хватало платить алименты с твоей мизерной пенсии! И так о тебе по нашему району слухи ползут, что ты сексуальный маньяк. Надо исправлять твоё реноме. Я сама тебя буду сопровождать на прогулке…
– Да ладно, – примирительно сказал я, смиряясь с гибелью своего замечательного плана. – Если ты против, то буду гулять один. Или с палочкой – с ней тоже есть о чём-нибудь поговорить. Не могу же я отрывать тебя от плиты и других важных дел, а то точно помрём с голода.
Не стал я выяснять отношения с женой. Спорить с ней – себе дороже. На том и договорились.
И вот гуляю один. Появились пенсионерки, злорадно поглядывающие на меня: дескать, бросила тебя, старого хрена, твоя красавица. Пенсионеры сочувственно поглядывали на меня, но я видел, как их всех терзает смертельное любопытство: что же случилось с моим романом? И, наконец, один не выдержал, как-то подсел ко мне на скамейке, потрепался о погоде, а потом как бы невзначай доброжелательно спросил:
– Ну что, бросила тебя твоя красотулька-паразитка? К другому смоталась? Они, бабы, все такие!
– Да что вы! – возмутился я, продолжая гнуть свою линию. – Она улетела рожать к маме в Монако. У неё там шикарная вилла. Родит, а потом и я туда двину, – добавил я, многозначительно глянув на небо. Мой сосед тоже посмотрел на небо, полагая, что я имею в виду самолёт, хотя я имел в виду совсем другое…
ВЫИГРЫШ
Длинный звонок в дверь оторвал меня от компьютера. У нас с женой уговор – если длинный звонок, значит, она не одна, и я должен привести себя в порядок. Ну, хотя бы причесаться, что я быстро и проделал.
Вошла жена с достаточно молодой и достаточно симпатичной дамой спортивного телосложения и слегка медицинским прищуром. Поймав мой вопросительный взгляд, жена предложила помочь снять куртку неожиданной гостье, и мы прошли в комнату.
– Дорогой! Во-первых – сядь.
– У него проблемы с ногами? – поинтересовалась дама,
– И с головой тоже есть немного, – добавила жена. – Он же у нас стихотворец.
– Может, тогда стоило пригласить психиатра, а не меня?
– Нет, я хотела сказать, что он иногда пишет стихи.
– Ааа, – протянула гостья, – тогда понятно.
Я уселся, с интересом разглядывая даму.
– Так вот, дорогой, – продолжила жена, – нам здорово повезло. Оказывается, в больничной кассе проводится розыгрыш больничных карточек по номерам. И в этом году выиграла твоя карточка.
– И мой выигрыш – эта дама? – изумлённо спросил я, не веря своему счастью.
Боже мой! Нет, в нашем государстве не соскучишься! Это надо ж придумать такое!
– Но послушай, – обратился я к жене, – мы же не в Швеции живём. Мы обычная еврейская семья. Зачем нам её превращать в шведскую? И я не уверен, что у меня хватит на вас двоих. Хотя у бедуинов многоженство привычное явление. Может, и мы получим разрешение…
– Оставь свои хохмы! – возмутилась жена. – Мы выиграли помощницу по дому с проживанием. Абсолютно бес-плат-но!
– Но зачем нам помощница? Достаточно одной, раз в неделю. Нашу квартирку можно убрать за час. Зачем нам круглосуточная уборка? – возразил я.
– Вот и я так сказала! А они сказали, что можем выбрать любую специализацию помощницы. Я вспомнила о тебе и заказала помощницу-диетолога. Чтобы следила за твоим питанием, состоянием здоровья, а также весом. Тебе давно пора сбросить лишние килограммы. Вот она и пришла со мной. Её зовут Сарит.
У меня отнялись ноги от этого известия. Не зря же жена предложила сесть, ибо я уже после этой сногсшибающей новости лежал бы на полу.
– Почему ты вспоминаешь меня в неподходящие моменты? – застонал я. – Нет, чтобы о Всевышнем подумать. Эта диетолог устроит нам ад. Кулинарный.
– Не волнуйтесь. – на русском языке с небольшим акцентом к нашему диалогу присоединилась Сарит-диетолог. – Я буду жить у вас всего год. Но думаю, что мне хватит этого времени привести ваше состояние здоровья к хорошим анализам. А они у вас – с такими долго не живут.
– Да что вы! – возмутился я. – С такими анализами я живу уже двадцать лет – и ничего. Хотя жена говорит, что это последние анализы в моей жизни.
– Не будем спорить, – безапелляционно сказала диетолог. – В какой комнате я буду находиться? – обратилась она к жене.
– Вот в этой. На этом диване. Постельное бельё принесу, – закопошилась жена.
– Около кровати поставьте холодильник. Без моего разрешения не открывать! – начала командовать Сарит. Она бесцеремонно распахнула дверцы холодильника и ужаснулась:
– А кто это ест селёдку, солёные огурцы и оливки??
– Это еёное! Ихнее! – забыв русский язык, я поспешил отомстить жене. – Это она этим питается!
Сарит нахмурилась и повернулась в моей жене:
– Как вы можете? Вы же врач! Я видела ваши анализы тоже. Вам это запрещено есть! Категорически. И что мы после этого хотим от вашего литератора? – и она навела свой изучающий взгляд на меня.
– Вы знаете, – залепетала, смутившись, жена, – понимаю, что нельзя, но иногда так хочется, а если хочется, но нельзя, то…
– Никаких то… Знаю я это вашу дурацкую поговорку. Завтра всё выкинем на помойку и начнём новый распорядок. Подъём в девять, отбой в десять.
– Извините, уважаемая Сарит, – у меня свободное расписание: ложусь в два, встаю в двенадцать. Я – «сова»! Российская литература ждёт от меня новых пародий! – попытался возмутиться я.
– Я не орнитолог, чтобы разбираться в ваших птичьих проблемах. Российская литература подождёт. Сначала я должна дождаться хороших анализов от вас и от вас, – Сарит кивнула в сторону жены. – Итак, подъём в девять. На завтрак – овсянка, манка, гречанка…
– Я бы начал с гречанки, – схохмил я, но жена сделала мне большие глаза, типа – заткнись.
– Утром прогулка пять километров, – продолжила Сарит.
– Я не пройду столько, – прервал я диетолога.
– Это только в одну сторону. Занятия под моим руководством на спортгородке. Раз в неделю с обыском будет приходить ПДК,
– Вы что спятили? Что это ещё за обыск?
– Это Полицейский Диабетический Контроль. Будут искать спрятанные в квартире сладости. Если не найдут – получите перед сном кусочек чёрного пористого шоколада – это вам можно.
– А если найдут?!
– Тогда не получите шоколада перед сном. Там работают опытные диабетики – они знают, что шоколад прячется за книжками, печенье – под подушкой, а мороженое – в морозилке.
– Ну не под подушкой же прятать мороженое, – съязвил я. – Может, с собаками будут приходить искать печеньки? Уж собаки их точно найдут.
– Если надо, придут с собаками, – спокойно ответила Сарит и стала убираться в комнате.
– А выходной у вас будет? – с надеждой поинтересовался я. – Вам же полагается день отдыха в неделю?
Думал, что хоть один день поживу как человек.
– Да, – убила меня ответом Сарит. – В выходной меня будет подменять другая диетолог. Насколько знаю, она бегунья на марафонские дистанции. С ней пятью километрами в одну сторону не обойдётесь.
– А если мне ночью захочется что-то пожевать, а в холодильнике не будет того, что мне хочется??
– Мне установят сигнальную кнопку, по которой я вызову вашу жену, и вы ей сообщите, что вам хочется около моей кровати…
Я был в шоке.
От ужаса наступающей жизни по спине бегали не мурашки – там уже находился целый муравейник.
Потрясение от этого «выигрыша» было сильнейшим. Я шёл в спальню, обливаясь скупыми мужскими слёзами.
– Боже, – просил я, – сделай так, чтобы я не проснулся. Зачем мне в старости жить в этом ужасе?
…Но я проснулся. Лицо было мокрым, но не от слёз, а от капель дождя, пробившимся сквозь неплотно прикрытое окно. Жена спала рядом.
Тихонько поднялся и побежал к книжной полке. За собранием Бродского лежали пять плиток моего любимого пористого шоколада. Проверил запас – всё на месте.
Посмотрел, где холодильник. Тот стоял на своём месте. Проверил спрятанные в морозилке вафельные стаканчики мороженого – все до единой порции…
Уффф!!
На всякий случай заглянул в комнату, где должна спать Сарит.
И, о боже!!
Там спала какая-то женщина. Неужели сон был вещим?
Сказать, что по спине побежали вернувшиеся мурашки, – не сказать ничего. По спине побежали натуральные термиты. Кровь ударила в голову, и я помчался в спальню.
– Что там в комнате делает Сарит? – растормошил я жену. – Она что, осталась? Почему?
– Ты совсем рехнулся! – сонно пробормотала жена. – Что за таблетки ты ешь? Какая Сарит! Это твоя племянница ночью приехала из тура по Испании. Автобусов в Нетанию не было, попросила переночевать.
– Уффф! – выдохнул я ещё раз.
Боже мой, как мало надо для счастья человеку, – подумал я и пошёл досыпать положенное пенсионеру время.
Опубликовано в Литературный Иерусалим №37
