«А ЯБЛОЧНЫЙ ВЕЧЕР –
ОН ПАХНЕТ КОРИЦЕЙ»
Мы мчимся домой и босыми ногами,
(Ликуя), мы чувствуем летние травы!
И в голос смеемся, под горку сбегая,
Галдим заполошной мальчишьей оравой!
А яблочный вечер – он пахнет корицей,
Прохладой и свежестью спящего сада,
Тихонько свистят полусонные птицы.
И звезды в траве – светлячковые стаи.
А бабушка вышла в излюбленной шали
Подвесить уютный фонарь на крылечко,
Чтоб мы путь домой по нему отыскали.
– Маяк для героев, вернувшихся с речки!
И в наших сердцах откликается эхом,
Звенит тишиной в перелесках июня,
Вливается с воздухом в легкие эта
Великая сила рожденного лета,
Священная и родниковая юность!
«ТРОЛЛИНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ»
Когда мое племя танцует, поет свирель.
А с гор спускаются тролли и великаны,
(Тихо, как мышки) и обращаются в камни,
До колыбельных тролли охочи веками!
(У каждого тролля в горах – своя колыбель!)
Вверху зажигаются звезды. В уступах скал
Кряхтят, ворчат друг на друга, дохнуть боятся
(А той колыбельной вот уж – веков пятнадцать),
Вздыхают, покрываются свеженьким кварцем,
Качаются мерно, мечтательно на мысках…
И вот мое племя поет у лесных «зеркал»,
В озера смотрят восторженно первоцветы.
Тролли в густой тени переходят на лепет,
Грани троллиных сердец обнимает лето…
(Не шутка – алмазное сердце в себе таскать!)
Их рык заглушает седых водопадов шум,
Они в грозовые ночи крушат долины,
Но в эту тролли бредут и, ссутулив спины,
баюкают в сердце теплый напев старинный,
Где голос поет, родной и такой любимый,
– Спи, мой маленький камушек, спи, –
я сторожу!
«ЗНАЕШЬ, МАЛЫШ»
Знаешь, малыш, – говорил он почти всегда,
И затем начинались рассказы про облака,
Про людей, дороги, дивные города
И про то, как в июньский полдень нежна река,
Как в просторах лета летит по степи табун
Лунной ночью, вбивая в прерии древний ритм
О свободе и жизни. – Увидишь их, – не забудь
Сохранить в себе огонь их янтарных грив!
– говорил он. И шляпа съезжала на правый глаз.
И от этого он становился еще чудней.
Я его у костра увидел в последний раз,
На лугу. Он, подмигнув, улыбнулся мне.
Мы сидели вокруг, – малыши, старики, почти
Не дыша. – Говорил он о памяти прошлых вой н,
О развилках хитрых на нашем земном пути.
И в словах его жило древнее волшебство,
Первозданное, доброе, старше морей и гор,
Невесомое, точно ветер в вечерней мгле.
Мы смотрели, как смехом лучатся глаза его,
Ощущая, – мы здесь и сейчас, вне забот и лет.
И в груди распускалось, как будто весенний сад,
То простое, понятное сердцу, как стебелек,
Протянувшийся к солнцу. «Оставил не наугад,
А в надежных руках. Чтоб наверняка сберег»
– На пергаменте витиевато (его рукой).
Рядом – шляпа (как будто не уходил)
На крыльце моем. Вот ведь чудак какой.
А привыкнуть теперь хоть бы достало сил…
Малыши, старики и костер. Разговоры.
Луг. Я принес и шляпу с собой. Только все не то.
Серебринки – звезды. Шлет каждая мягкий луч,
Не сказав мне, что делать с внутренней пустотой.
Детский плач стремглав в вечернее небо взлетел.
И я рядом с мальчонкой сел, – Ну, чего грустишь?
– И поправил шляпу (Когда я ее надел?),
Вдруг услышав, как говорю, – Знаешь, малыш…
Опубликовано в Южный маяк №7, 2023
