***
Хорошо
гореть
бессонницей молодой,
Когда понял всё,
не вопрошая дважды.
Боже, я не могу
напиться твоей водой.
После крови твоей
вода не сбивает жажды.
Хорошо
притихшей скрипкой
дышать в чехле
за твоим плечом,
от жизни тебя врачуя.
Боже, я не могу
вкусить твой горючий хлеб.
После плоти твоей
я вкуса его не чую.
Хорошо
в прихожей темной
на ржавый гвоздь,
чтобы болью в лоб
убить и цвета, и звуки.
Боже, я твоих слов
больше не слышу сквозь.
Только руки твои
слышу я,
только руки…
***
Шестое. Пять утра.
Тревожный полустанок,
Не бей мне по лицу
Просоночной листвой.
Кати, кати, кати
Чугунный твой рубанок,
Веди, веди, веди
Железный поезд твой.
Кури свою тоску.
А мне твоей не надо.
За тамбуром – рассвет,
Неси свои ключи.
Рассветная вода,
Унылая неправда.
Проснись и не кричи.
Выходит проводник.
Он маленького роста.
Как стражник у двери
Для одного тебя.
Умри куда-нибудь,
Где хорошо и просто.
Где глупые птенцы
Твой голос теребят.
***
Что там за город? Неужели Рим?
Мерцающий в стекле бутылки винной
Фантазией, до косточек невинной,
Где мы молчим с тобой и говорим.
Как будто в существе моем вода
Идёт к прибою, сокращая берег.
– Поехали, – он говорит. – Куда? –
Ещё секунда, и она поверит.
– Ты будешь кофе? Красное вино?
Или вот эту музыку густую?
Я белым цветом Рим тебе рисую,
Как будто бы счастливое кино.
И воздух среди них слегка дрожит,
Воздушные предсказывая мили.
– Не знаешь, нам ещё не поздно жить?
– А жили?
Во сколько этот вечный самолёт
Из вязкой жизни, скомканной постели?
…Но только он на встречу не придет,
Поскольку страшно жить на самом деле.
Пульсируют пустые города
Молчаньем не случившегося чуда.
– Поехали? – он говорит. – Куда?
Молчи, молчи, не отвечай покуда…
***
Заколоченный дождь,
захолустное это укрытье…
Пустота букарашкой
с изнанки ползет по виску.
Это здорово, знаешь,
что не научилась курить я,
А не то б иногда в самый раз
под такую тоску
Прикурить от стиха.
Погляди – в этой медленной фразе
Вьется кольцами дым,
или музыка, или душа.
Я тебя не держу,
Это просто нейронные связи.
Диаграмма, летящая с кончика карандаша.
Оставляй только главное,
все остальное неправда.
Темно-синяя речка
Зашита в промокший рукав.
Все, что нужно тебе удержать,
держит лишь диафрагма.
А за ней вырастает
и эта земля на китах.
***
Горячие ветры, веселая злость.
Внезапное лето – откуда взялось?
И ты вместе с ним из-за такта.
И я вылепляю слова из огня.
Т-9 бесхитростно правит меня,
Но я не сдаюсь ему так-то…
В начале, конечно же, было оно –
То слово, которое запрещено,
Чтоб раненый бес не попутал.
Но вслед эйфории приходит испуг,
И валится всё из надломленных рук,
И рушится лето попутно.
Диастола, я не перечу тебе.
Как окна распахнуты ветром в избе –
Бессильем расширены вены.
И выдох выносит из лёгких ожог.
И солнце за кадром ползет на восток.
И помыслы обыкновенны.
Но если была виноградная гроздь…
Не бойся, держи меня за руку сквозь
Твое кочевое неверье,
Пока твое имя на вдохе звенит,
И птицы ночные уходят в зенит,
Роняя белесые перья…
***
Пабло Пикассо рисует светом.
Женщина глядит через плечо.
То, что нынче называлось летом,
Всё ещё лицо моё печёт…
Травы осыпаются сквозь травы,
Промывая неба решето.
Твой рисунок – детский и корявый,
Потому что всё разрешено.
Потому нам и смешно, и грустно
Мир ваять из маленьких частей,
Где-то между жизнью и искусством
Угадать пытаясь, что честней.
Светит образ в солнечном пожаре –
(Ты мой сон, а я, должно быть, твой)
Одуванчик, девочка на шаре,
Перевернутый вниз головой.
***
Вереск, полынь, вереск, полынь, вереск.
Помнишь и-цзын, спички, игру всерьез?
Мысли мои идут по воде на нерест,
Им очень тесно жить, поднимаясь в рост.
Сколько нас – глупых, дерзких неутешимо,
Знающих всё, как надо, на сто рядов?
Вереск, полынь, женщина и мужчина,
Крестик и нолик, смерть моя и любовь…
Мало мне вдоха – неба речного шире.
Взгляд в глубину твою – осторожный брод.
Вот и опять мы бабочек засушили
Этим “я знал”, “я знала всё наперед”.
Падают в руки нам грозовые тучи.
Двор наш от детских пряток по швам трещит.
Я не хочу заранее – это скучно.
Если я прячусь – ты все равно ищи!
Кто там меня с пустыря из-за дома кличет?
Луч в голове саднит, если можешь – вынь.
Пусть не судьба, а просто игра на вычет –
Вереск, полынь, вереск, полынь, полынь.
Опубликовано в Образ №3, 2019