Екатерина Лунина. ШАХ И МАТ

Дом на окраине деревни до сих пор светился огнями. Там внутри, в небольшой комнате возле окна, сидели двое. Их разделял небольшой деревянный стол. На нём в беспорядке стояли бутылки с водкой, лежал поломанный хлеб и немного взятых из погреба солёных огурцов. В воздухе кружился пряный запах сигарет.
Девушка была в тёмном поношенном платье. Тусклые волосы, собранные в тугую косу, змеёй сползали по плечу. В руках крутила чашку давно остывшего чая и тусклыми глазами в упор смотрела на мужчину. Она знала, что будет дальше.
Он уже изрядно набрался, но продолжал опрокидывать стакан за стаканом. Его рубашка насчитывала гораздо меньше пуговиц, чем надо, и нелепо сползала с плеч. Иногда мужчина поправлял её. Закуривал одну за другой, лежавшие рядом, сигареты, закашливался, плевался и подолгу смотрел в одну и ту же точку.
– Послушай, сколько уже лет я живу в этом доме?– девушка стала мысленно что-то перебирать в памяти. – Нет. Нет! Уже и не вспомню. Мне кажется я здесь знаю всё: каждый скрип половиц, писк петель, постукивание оконных рам. А чего стоит зимнее завывание ветра в печной трубе? Прямо моя тоска по прошлой жизни, которую уже почти и не помню. Но которая приходит размытыми пятнами воспоминаний. Правда, только тогда, когда в доме никого нет.
– Тварь! Какая же она тварь! А-а-а-а! – мужчина со злостью стукнул кулаком по столу. – Задушу гниду! Вот этими руками обхвачу тонкую шею и сверну к чертям!
Он размахивал руками. Несколько бутылок полетело на пол.
– Я всегда знаю, когда ты приезжаешь. Мне не стоит даже выходить на крыльцо. Твой аромат ни с чем не спутаешь: мята, апельсин, сандал… С тобой никто не сравнится. Ты другой, отличный от предыдущих. Они были слабыми, быстро сдавались. А пребывание с тобой,– она смотрела прямо ему в глаза, пытаясь уловить в них хоть какую-то эмоцию,– как партия в шахматы. Никогда не знаешь, кто объявит “шах и мат”. Пока все победы были твои, да и я сама давала слабину. Отступала на шаг назад. Какой кошке охота отпускать свою мышку?
Девушка медленно поднялась из-за стола. Неслышной прошлась по комнате, подняла бутылки.
– Что я ей сделал? За что она со мной так?! – молодой человек вскочил, опрокинув стул. Кривой походкой вышел в сени. – Да где же он? А-а-а!
Когда нужно ничего не найдёшь! Вот он, родимый!
Мужчина ввалился в комнату, прижимая к груди топор.
– Знаешь, что я больше всего люблю во время твоих приездов? – девушка гремела на кухне посудой.– Я люблю в постели прижиматься к тебе всем телом. Вдыхать запах кожи, раздражённой после бритья, волос, от которых веет морем и солью. Обнимать за плечи, проводить своими пальцами по спине, рукам, вызывая приливы мурашек. Проникать глубже, под кожу. Растекаться с кровью по венам и артериям. Поселяться в твоей голове. Помнишь, как несколько раз ты был близок к тому, чтобы остаться со мной?
– Сейчас… ещё одну… последнюю, – из глаз мужчины катились слёзы.
– Господи! Да за что мне всё это? Почему я тогда остановился? Поверил ей? Развела меня, как… Но теперь всё! Всё! Я ей, дряни, покажу, как надо мной смеяться! Ноги об меня вытирать ей захотелось… Сейчас… сейчас.. Ещё один небольшой глоток…
Парень давился водкой. Она текла у него по шее, груди, брызгами разлеталась по комнате. Разозлившись, девушка подскочила к нему. Ударила по лицу, в грудь…
– Ну, уж нет, дружок! Не в этот раз! Слышишь? Не в этот! Сегодня я так просто тебя не отпущу. Хватит! Поиграли достаточно! Сколько можно?
Жалуется он?! Да было бы на кого? На мою сестру, саму Жизнь. На жизнь? Опостылела? Тогда я готова принять тебя в свои объятия. Давно уж готова…
Она впилась поцелуем в его пьяные губы. Смотрела на него своими тусклыми глазами, запоминая каждую чёрточку. Руками сжимала бьющееся сердце и наблюдала последнюю агонию. Оторвавшись от мужских губ, девушка прошептала:
– Вот и всё, милый! Ничего нового и необычного. Кроме того, что эта партия была за мной. Нельзя долго играть в любовь со Смертью. Сегодня я говорю: “Шах и мат”…