***
Похоже, я схожу с ума.
А может, ум с меня сбегает?
Я видел дьявола в угаре,
Я с ним дружил, писал роман.
Наверно, я схожу с ума –
Танцуют в вазе тараканы,
Поют хиты певца Билана
И думают, что он формат.
Я временно сошёл с ума,
Раз дьявол медленно уходит –
Но он одет не по погоде,
Ведь за окном уже зима…
***
У нас погоде всё равно,
Что нынче праздник – День шахтёра.
Снег вышел шляться по просторам,
Не хочется смотреть в окно.
Уснул не очень трезвый парк,
Скамейки у ДК скучают,
И горожане все в печали –
И всюду снежная крупа.
На сцене ждут людей «Земляне»,
Им уезжать домой пора.
Артистам некому играть –
Лишь бомж играет на баяне.
Бывает и такое
Он знаменит своей мускулатурой,
И для боксёра парень очень умный:
Желает на обед литературу…
Его удар пятнадцать тайсонов в секунду.
На ринге пашет он папа Карло,
А после боя Маяковского читает.
В его наушниках играет Ани Лорак…
Он отдыхает в краснозвёздночном Китае.
Свистит пространство после сильного удара,
В нокаут падает варшавский Левандовски…
Придёт домой герой, чайку себе заварит –
И целый вечер громогласит Маяковский.
***
Когда-нибудь я не смогу кричать,
И издавать я буду только стоны.
Моя душа понизилась на тоны.
Погасла ночь – последняя свеча.
Когда-нибудь я не смогу дышать.
Мой воздух – жизнь, но я с ней разругался.
Я под неё отчаянно менялся,
Как будто шёлком, нежностью шурша.
Когда-нибудь я не смогу страдать.
Устав любить, я выброшу все драмы!
Я так хочу в далёкое, туда,
Где шепчет нежная и ласковая мама…
Ненавидишь меня?
Мне идти по земле сложно,
Если ты ненавидишь меня,
Снова вижу улыбку ножниц
На изгибе зелёного дня.
Растеклось по кварталам солнце
И сползло по шиферу крыш,
Значит я неудачно, создан,
Если ты ненавидишь, малыш.
Спрячусь в небе своём чёрном,
И меня расстреляет гроза.
Всё же парнем я был упёртым,
Раз твоя высыхает слеза.
Неформат
На балконе штаны замёрзли,
И без задниц уснули стулья –
Онемели в развратной позе.
И паласы без ног уснули.
В унитазе застряли проблемы,
Тишина заскулила, но стены
Держат надпись: «Убью эту Лену!»,
И ножами кидаются тени.
Насти нет
К сожалению, Насти нет,
Раньше было в квартире нас двое,
И записка висит на стене –
В ней прощается Настя со мною.
Без неё я смотрю в потолок.
Там сияют забавные звёзды.
Телефон зазвонит: «Я. Алло!»,
Только поздно, опять слишком поздно.
А бумага промокла от слёз,
Я с трудом разобрал твоё имя.
Ты ушла в детский шёпот берёз
И шуршала листвой, как богиня…
***
На кладбище животных
Несу свои стихи
Среди травы болотной
Утонут в топь шаги
Я вскапываю землю
Своей пустой душой,
Кладу своё безделье,
Своё «нехорошо».
Я знаю: завтра в полдень
Стихи ко мне придут
И словно двадцать молний
Мне сердце обожгут
Я знаю, прав был Стивен:
Нельзя родиться вновь
Стихи позорят имя.
Умру среди стихов.
***
Я стоял и молчал. Ты молчать не могла:
Вместо слов растекались стихи.
Неожиданно к сердцу подкралась игла
И корябала нежностью, и
Ты кричала, шумела в моей голове!
Голова лишь кружилась в ответ,
Сердце плакало кровью иголке в ответ,
Вопреки озорной голове.
Ты забыла молчать, я кричать позабыл,
Только чувствовал в сердце металл.
В разноцветном сиянии падшей судьбы
Я любить просто очень устал.
Белый шум
Я спать боюсь, мой сон меня пугает,
Кошмары снова лазают по стенам.
Ночь тяжело по крыше бьёт ногами –
Я прячусь от неё в немой постели.
Пусть сам с собой бормочет телевизор –
Ведь с ним свои проблемы не решу я.
Погасли мысли – битые сервизы,
Я растворяюсь в вечном белом шуме.
Сентябрь
Никто и никогда не умирал
В моей судьбе, но год притёрся хмурый,
Сентябрь заныл, и с самого утра
Он занят дождевою процедурой.
Спешил к тебе – но всё же не успел
Обнять тебя, пожать мужскую руку.
Мне не закрыть в своей душе пробел:
Угасла жизнь и родила разлуку.
Сентябрь заныл, и с самого утра,
Он занят дождевою процедурой.
Похоронил отца ещё вчера,
Но новый день сказал мне: «Дед твой умер…»
***
Эх, голову сводил бы кто постричься –
Давно она не стрижена, лохматая!
Незаурядная, конечно, личность,
И иногда людей ласкаю матом я.
Но так случилось, что немного странный
Бюджет квартиры, по которой ползаю:
Стихи мои бредут из тёплой ванной,
Висят на люстре золотыми гроздьями.
А голова осталась, жаль, лохматой.
От неудобства я невольно ёрзаю:
Я Филиппенко! Знайте, не Филатов я,
Фамилию раздайте первой порцией!
Опубликовано в Образ №2, 2020