Барак
Я помню деревянный свой барак,
Посёлок Дачный. Детства акварели.
Трещало время, цвёл в стране бардак…
И как за десять лет мы не сгорели?
Троллейбусы шуршали за окном,
Наш дом трясло, но мы не замечали.
Сосед за стенкою по кличке Гном
Повесился от горя и печали.
Я вырос, у меня давно семья,
Своя квартира, во дворе осины…
Но помню, у дороги плакал я –
Сносили детство, мой барак сносили.
Девяносто пятый год
Я хороший, день плохой.
В плеере играет Хой.
Девяносто пятый год.
Задыхается завод.
Я подстриженный под бокс.
Спит в розетке фумитокс.
Под зарплату рис, мука,
Сахара по три мешка.
А в деревне огород.
Баба ждёт, и деда ждёт.
Каждый вечер пироги
И рыбалка у реки.
Девяносто пятый год.
Загибается народ.
Черно-белая страна…
Без деревни нам хана!
Снега
А в детстве по ночам цветут снега,
Ложатся на лохмотья тротуара.
Компот — на дне стакана курага,
Деревни воздух, повести Гайдара.
Следил за нами справедливый дед,
Чтоб с братом мы не брали в руки спички.
Мы – каждый – гнали свой велосипед
И уезжали к чёрту на кулички.
По вечерам окрошка и кино,
Зелёный чай и шоколада плитка.
Я всё равно вернусь в деревню! Но
Закрылась в детство старая калитка.
Мечта
Когда мне было восемь лет
И я хотел быть гитаристом,
Отец готовил мне омлет
И называл большим артистом.
Любил я песни Кузьмина,
Был микрофон, точнее, плойка,
Была гитарой для меня
Коричневая мухобойка.
Ночами детскими мечтал,
Что я в Москве пою на сцене,
Что группу назову «Портал»
И что Кузьмин её оценит.
С тех пор прошло немало лет,
Я стал шахтёром и поэтом.
Жена готовит мне омлет,
Но нет мечты, и папы нету.
***
Я написал тебе крамольный стих.
Не делай вид, что ты меня не слышишь,
Когда гора сползает с плеч моих.
А поцелуй вкусней, когда на крыше.
Мне закрывала радугу зрачков
Лиловая вуаль твоих затмений
Мне не хватало розовых очков –
И я вставал на снег и на колени.
Услышь меня, как бурю в пустоте,
Люби меня в спокойствии и в шоке.
В избытке полюби и в нищете –
Целуй меня в мои седые щёки.
***
Седое время, словно тёплый свет,
Ложится на продрогшие деревья.
Мы с электрички, нас встречает дед,
И мы летим в студёную деревню.
В санях солома, старенький тулуп.
Укутаюсь в него, чтоб не замёрзнуть.
А бабушка уже готовит суп,
Пельмени варит, всё у ней серьёзно.
Промчались тридцать деревенских зим,
Продали дом, живут теперь другие.
Но снится мне – по снегу мы скользим,
И не напьюсь я этой ностальгией.
Картошка
В седьмом поту картошку я сажал,
Окучивал, копал. С тоской на велик
Смотрел. Но собирал я урожай.
А дед за мной подкапывал, не верил.
Трудились до последнего луча,
Хоть с братом были мы и раздолбаи.
«Таскаем в погреб!» – дед Митяй кричал.
А это значит, спины разгибаем.
Картофельная кончилась пора.
Теперь я не сажаю, не копаю.
Деревня снится каждое вчера,
Но я теперь картошку покупаю.
***
Я вглядываюсь снова в темноту.
И солнцем не напьюсь… Судьба шахтёра.
Когда-нибудь на пенсию уйду.
И станет шахта для меня Матёрой.
Семнадцать лет бреду в своей тени
По штреку жизни и без остановок.
И на-гора меня выводит нить.
Глубокий сон. А утром всё по новой.
Остановите шахту, я сойду.
И пересяду в мир с другою былью.
Но разрезаю светом темноту,
Размешивая штыб с инертной пылью.
***
В Сибири дождик пахнет черемшой,
Немного сеном, вредною крапивой.
И на душе свежо и хорошо.
Не запретишь в Кузбассе жить красиво.
Шахтерской лампы негасимый свет
Щекочет нежно пятки небосвода.
Хохочет дождь, его смешнее нет,
В Сибири дождь теплей и слаще мёда.
Дождь спрятался, проснулась тишина.
И заиграли радужные рыбки.
На солнышке родная сторона,
И светятся шахтёрские улыбки.
Опубликовано в Кольчугинская осень 2022
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!