НАС ВРЕМЯ ВЗЯЛО В ОБОРОТ
Илья Лируж. Как будто это быть могло… Стихотворения. – М.: Стеклограф. 2020. – 326 с.
Илья Лируж – человек яркой биографии. Кандидат технических наук, лауреат госпремии Совета министров СССР, почётный строитель России. И в стихотворстве он не новичок: член СП Москвы, СП России (МГО), Международной гильдии писателей (МГП). Отмечен лауреатством нескольких премий. Автор девяти поэтических сборников.
Его внушительного объёма книга избранных и новых стихов говорит о том, что он работает довольно активно. Однако знакомство с текстами стихотворений производит двойственное впечатление. Автор не скрывает своих вкусовых пристрастий – он увлечён поэзией романса и многие свои произведения выстраивает в этом специфическом жанре. Прямо называя их романсами. Соответственно этому звучит интонация многих стихотворений Лиружа, очевидны поэтические приёмы и лексика:
Последняя любовь –
последнее танго
Последний ритм вдвоём, –
последнее объятье,
Последний страстный крик
в пространство – на арго
Последний перехлёст
разбросанного платья…
«Платье», разумеется, скорее всего «сброшено». Но это отнесём к придиркам рецензента. А вот интонация, ритмика – вполне романсовые, повторы словосочетаний тоже примета жанра. Возникает ощущение лёгкости письма, что производит «правильный» эффект. Но внутри одного текста – повторы повторами, а повторенье приёмов уже грозит гладкописью, по которой скользит читательский взгляд. Эта инерционность начинает раздражать, хотя удачи автора посещают:
…Вы плачете…
Всё это грезится
Мне – на продавленном диване.
Вы сами – грустная поэзия
С усталыми глазами лани…
Музыкальна, образна строфа и особенно – последняя строка! Тут ещё и самоирония лирического героя срабатывает на пользу стихотворению. Лируж – лирик. В этой поэтической роли он органичен, но всё же возникает мысль о некотором переборе стихов, похожих на это стихотворение. Похожих, но не выходящих на такой же уровень. Однако специфика жанра многое определяет, поэтому не будем злоупотреблять излишней строгостью.
Илья Лируж не только настроен на лирический лад. Он ещё и рассказчик. В его активе – многочисленные стихи повествовательного жанра, сюжетные сочинения. Он размышляет о событиях прожитой эпохи, пересказывая эти события. Хорошо, когда автор передаёт свой взгляд сквозь призму поэтического мировосприятия, когда он именно размышляет:
Расскажи – и на дверь не заглядывай,
Там, за нею, никто не стоит,
И на будущее не загадывай,
Кто и что на тебя затаит.
Не отмеривай и не рассчитывай
Ни улыбку, ни слово, ни жест.
Рассказать… Обнажить – и открытую
Душу выложить, словно на крест…
И следить – всё следить неотвязчиво –
С детских лет дорогие черты.
Узнавать – и блаженно и счастливо
Повторять: это ты… это ты…
А вот когда он именно «пересказывает» события и факты во всех подробностях, когда стихи несут информативную функцию, когда автор затягивает стихотворение, сообщая известные факты и мнения, не утруждая свой взгляд образностью и метафорой, становится скучновато. Увы, таких сочинений в книге тоже хватает, и примеры приводить не станем. Тем более, что у автора немало точных строк и строф, которые открывают живое чувство и свой взгляд на драматизм прожитой жизни.
Нас время взяло в оборот
И не спросило аттестата,
И вдруг – нельзя взглянуть вперёд,
Не оглянувшись виновато,
Не дав себе того труда:
Уже не детскими очами
Смотреть – и с розовыми снами
Проститься разом – навсегда…
Вот где он настоящий Илья Лируж с его жизненным опытом и определённостью своей жизненной позиции! И тогда возникает доверие читателя, его готовность сопереживать автору и героям его стихотворений. Лируж часто говорит о болевом – а боли за прожитую жизнь накоплено немало – и горечь этой боли наполняет многие его стихи поэтическим дыханьем:
Среди навязчивых примет
У века главная примета.
Увы, конечно же, анкета –
От них в России спасу нет.
На каждый шаг найдется лист –
В анкетах множество вопросов…
И кто из нас настолько розов,
Отменно бел, кристально чист!
Поэт готов к серьёзному разговору и вовлекает в него своего читателя.
ПРОЗА ПОЭТА ИЛИ ПОЭЗИЯ ПРОЗЫ
Ян Бруштейн. Жизнь с рыбами, или Как я ругался матом – М.: «Вест-Консалтинг», 2020. – 152 с.
Непривычно читателям нашего журнала увидеть в рубрике «В поле зрения» отзыв на книгу прозаических миниатюр. Но тут есть простое объяснение: перед нами – проза поэта, проза, наполненная не только поэтическим содержанием, но и формально соответствующая определению «стихотворения в прозе».
Ян Бруштейн – поэт известный, особого представления его имя не требует. Он пользуется уважением профессионального сообщества коллег. У него есть свой преданный читатель. Работал в газетах, на телевидении – был президентом негосударственного медиа-холдинга, преподавал в вузе историю и теорию искусств. Кандидат искусствоведения. В семидесятых активно печатался, в том числе в «Юности» и «Знамени», пока его поэма, опубликованная в журнале «Волга», не была разгромлена в газете «Правда» за «формальные изыски». За этим последовала резкая критика первой книги в местной писательской организации. В итоге замолчал на четверть века. Снова начал сочинять стихи и прозу в 2008 году. Лауреат множества литературных премий, автор десяти книг стихов и прозы. Больше 20 лет живёт в Иванове.
Вот как звучит поистине поэтическая проза Бруштейна:
…вспоминаю, как я впервые попробовал вино. Нет, тот раз, когда я, мелкий первоклашка, в новогодье хватанул с праздничного стола полстакана «водички», оказавшейся славной советской водочкой – он не считается. Да я и не помню своих ощущений – проспал как застреленный почти сутки. Но, поскольку вырос я в благословенном южном городе, где сухого, да и «мокрого», креплёного винишка было хоть залейся, пройти мимо него я никак не мог… В самом прямом смысле. Дело в том, что на углу широкой улицы, стекавшей с горы от Верхнего рынка к Нижнему, рядом с которым я жил, и узенькой, ведущей к нашей маленькой двухэтажной школе, притулился глубокий подвальчик «Пиво и вино». На лестнице без перил, с выбитыми древними ступенями, плавал папиросный дым и кисловато пахло винным перегаром.
Нередко, спускаясь в эту преисподнюю, приходилось перешагивать через дремлющих на холодке завсегдатаев. Царил в чистеньком темноватом подвале немолодой армянин дядя Серёжа. Его безмерное брюхо, охваченное похожим на парус пиратского брига, когда-то белым фартуком, упиралось в стойку. Руки с короткими, толстыми и мохнатыми, как гусеницы-переростки, пальцами всё время что-то тёрли, переставляли, считали и, конечно, наливали. Кому пиво, кому портяшку, а кому, из-под стойки, и водочки. Тогда мы и не знали, что такой вот дядечка по правильному называется богатым словом «бармен»…
И так далее разворачивается сюжет этой новеллы. Цепкий взгляд поэта, образная метафорическая речь, присущая именно этому автору.
Впечатление такое – разбей подобный текст на строки, получится настоящий верлибр. Но не всякий верлибр иных авторов, если лишить его разбивки на стихотворные строчки, сохранит в себе признаки настоящей поэзии, присущей текстам Яна Бруштейна.
Книжка его новелл несёт в себе пласты яркой биографии, в которой столько жизнерадостного, но не менее и печального, горького.
Долгий путь жизни доставил автору немало боли, которая передаётся читателю, вызывает читательское сопереживание. Но надо признать, что свойственная еврейскому характеру самоирония преодолевает разные повороты судьбы, в том числе и писательской истории жизни русского поэта Яна Бруштейна. Его память хранит боль потерь, хранит и счастливые эпизоды общения с замечательными людьми.
У этого автора немало почитателей его рассказов о собаке Таше.
Это особая часть творчества Бруштейна. Прогулки и «разговоры» Яна Бруштейна с Ташей, превратили Ташу в узнаваемую читателем фигуру, а сам поэт раскрывается, как человек необычайной доброты. Вот хотя бы такая сценка: Подходит Таша этак к дивану, или к табуретке, взгромождает переднюю половину в нужное место, и начинает поскуливать и кряхтеть – поднимите, мол, бедняжку. И только строгое: «Сама!» – заставляет её, присев и примерившись, запрыгнуть в это самое нужное место. А как мы залезаем в машину – это песня и опупея! Таша ставит на сиденье передние лапки и изображает микропрыжок.
Я ловко ловлю её за шкирку костюмчика и швыряю на сиденье. Все счастливы…
И так – день за днём. Эти рассказы-разговоры двоих – Таши и Яна – лучше всего читать всей семьёй, греясь у домашнего очага. А дети и внуки станут главными слушателями подобных уроков добра и милосердия. Если я вас не убедил в том, что проза Яна Бруштейна – это поэзия, то вот вам и, собственно, стихи. Стихи, которые во время совместных прогулок по набережной реки Уводи и отдыха на скамейке, набормотала, как уверяет автор, Таша поэту:
Хорошо по-стариковски
На скамеечке сидеть.
Зимы провожать и вёсны,
Потихонечку седеть,
Привечать знакомых кошек,
Взглядом провожать собак.
Понимать, что мир – хороший,
Но сломался, как-то так…
От прогулки ноют лапы,
Это можно потерпеть.
А ещё – люблю я папу,
Вместе с мамой буду петь.
Выживая, дни листая,
Заметает все следы,
Наша маленькая стая
В окружении беды.
Что тут добавить? Без комментариев…
РАЗОРВАННАЯ ДУША ПОЭТА
Анна Креславская. Плывущий мир. – Киев: Друкарский двор Олега Фёдорова, 2020. – 560 с.
Выход в свет книги стихов Анны Креславской – событие. Книга эта создавалась настойчиво, терпеливо и трепетно. Она свидетельство сосредоточенности автора на своих мыслях и чувствах, предлагающее стихи в качестве дневниковых записей. Объёмные, чаще всего на долгом дыхании написанные, стихи Креславской свидетельствуют об этой непрерывной сосредоточенности, создавая впечатление тематического круговорота или вязанья слов. Кажется, будто в повседневной жизни поэт присутствует в автоматическом режиме: руки что-то делают, возможно, выполняют женскую бытовую работу: уборка, стирка, готовка, а мысли, сомнения, переживания остаются во главе угла, чтобы в какой-то миг превратиться в стихи:
но вот изменяется ракурс и видно уже не вполне
того кто без тайного знака навек растворился в волне
во мгле утопаю в молве ли реальности пасмурны сны
но ласковы сосны и ели прохладной и сытой страны
где дюны, болотные гати, заоблачный тающий снег
живите и не унывайте а я уплываю от всех
а я отбываю в трамвае на твой карнавал амстердам
где лиственниц древние сваи стоят неподвластны годам
но русское слово родное мое назначенье и суть
но лишь украина со мною ни жить не дает ни уснуть
Родное русское слово и его судьба в родной автору Украине. Вполне исчерпывающие строки. Печаль и боль. Разрыв души. Ещё один срез нашего времени. Эта тема будет на протяжении всего корпуса стихов возникать постоянно. Но мысль о том, что Креславская повторяется, даже не придёт в голову, потому что каждый раз тема будет звучать иначе, в соответствии с течением поэтической речи, каждый раз соответствуя жесту и настроению поэта в момент написания стихов, его мироощущению.
Слом большой страны переживается как глобальное событие, но в судьбе конкретного человека отзывается по-своему. Не так важно, какие обстоятельства и куда приводят человека, но боль вынужденной разлуки – Креславская уже много лет живёт в Европе, в Англии, а потом в Голландии – не слабеет:
Что я тебе оставлю, милый сын?
Заброшенного дома пепелище. –
Жизнь, где ты в тёмной комнате один
и где меня ты днём с огнём не сыщешь…
И ворохи неизданных стихов,
в которых боль, сомненье и усталость.
И пригоршню обыденных грехов,
Которых наскребёт любой под старость.
Ни веры не оставлю, ни огня. –
Я не могу их не забрать с собою…
Одно прими в наследство от меня –
Не предаваться сытому покою.
Анна Креславская не скрывает своей тоски по отчизне, как бы критично и жёстко ни воспринимала она трагические явления в прежней стране или в обеих нынешних, разводящихся странах. Для неё родина – это, прежде всего, люди, хоть сама и живёт в стране, которую называет «сытой»:
Люби меня, судьба, и не покинь.
Не укоряй же леностью наследной.
Любви вечерней журавлиный клин
пусть долетит до пристани последней.
Отечества суровый горький свет
пусть до конца в душе моей пребудет.
Другой отчизны в этом мире нет.
Она ведь больше не земля, а люди.
Креславская создаёт стихотворение, вытягивая его, словно железнодорожный состав, набирающий скорость. Слово у неё не бывает проходным, строки летят – одна за другой, как вагоны в составе. Техника её стихотворной речи такова, что она точно выбирает слово, интонацию – стихи о любви, нежно трепещущие образы и метафоры в её лирических стихотворениях завораживают. Но какой жёсткой, бьющей наотмашь, становится она, когда речь идёт о бесчеловечном, ненавистном:
если родился в стране где за мысли казнили
и убивали за слова громовый раскат
без удивленья становишься горсточкой пыли
неоднократно враньем и наветом распят
бродим без шерсти как гости по стылой планете
нас завезли на обочину бросив волкам
духом израненным грустные взрослые дети
души сверяем по совести светлым стихам…
Книга стихов Анны Креславской сильна картинами жизни, написанными мощными ударами поэтической кисти, но жизнь сама по себе не может быть однозначной – живое чувство одаривает нас надеждой:
здесь зеленеет влажный куст
зима есть время размышлений
к родным сердцам отсюда рвусь
из плена праздности и лени
щеглом у спаса на крови
цветком засушенным в конверте
предзимьем в отблесках любви
ни седины ни страха смерти
Вслушайтесь в музыку этого Слова. Слова поэта.
Опубликовано в Эмигрантская лира №2, 2021
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!