Памяти Евгения Голубовского
6 августа 2023 г. умер одесский журналист, писатель и культуролог Евгений Михайлович Голубовский.
Невосполнимая утрата.
В 16-м номере журнала «Литературный Иерусалим» была опубликована моя рецензия на книгу Евгения Голубовского «Глядя с Большой Арнаутской», в которой говорилось, что эта книга – «событие еще и потому, что на протяжении полувека Евгений Михайлович Голубовский – один из тех, кто формирует культурную жизнь Одессы. Он работал в молодёжной газете, поддерживая неофициальных одесских художников; с 1973 г. вел отдел культуры в газете “Вечерняя Одесса”; с начала 90-х – создатель и редактор еженедельника “Всемирные одесские новости”, председатель общественной организации Всемирный Клуб Одесситов; в 90-е годы – заместитель редактора газеты “Одесский вестник”; возглавлял депутатскую комиссию Одесского горсовета по культуре (1990-94); заместитель редактора газеты “Вестник региона”; ведущий культурологической телепрограммы “Конец века – Новый век” (1993-2005); вёл рубрику “Многонациональная Одесса” в журнале “Пассаж”.
С 2000-го г. – зам. редактора альманаха Дерибасовская-Ришельевская”.
Член Национального союза журналистов Украины.
Публикуется в журналах Украины, России, Израиля, США.
Был председателем Общественного совета Музея современного искусства Одессы.
Всё это способствует проявлению жизненной позиции автора в противостоянии с официальным советским и постсоветским отношением к искусству и придает книге Евгения Голубовского дополнительную значимость».
https://bella-vernikova.livejournal.com/23542.html
Я познакомилась с Евгением Голубовским в середине 1970-х годов – тогда в Одессе все знали, что стихи надо нести Голубовскому, и я принесла ему в редакцию газеты «Вечерняя Одесса» свои стихи.
Евгений Михайлович прочел стихи и сказал, что у меня есть возможность публикации в «Вечерней Одессе», если я сделаю переводы из одесских украинских поэтов.
На вопрос, кого стоит переводить, он посоветовал Бориса Нечерду и Валентина Мороза, что послужило значительным переменам в моей жизни, из инженеров я перешла в гуманитарии.
Как сказано в моем эссе: «Работу в литературном музее я получила благодаря своим переводам украинской поэзии.
Один из одесских поэтов, стихи которого я переводила, Валентин Мороз, издавший на украинском несколько книг, был назначен заместителем директора будущего музея, он представил меня директору и основателю литературного музея Никите Алексеевичу Брыгину».
Уже работая в Одесском литературном музее, в начале 80-х годов я приносила Евгению Михайловичу Голубовскому заметки о музейных разысканиях, которые публиковались в «Вечерней Одессе», а впоследствии печаталась в альманахе «Дерибасовская-Ришельевская», где он был заместителем главного редактора, и в издаваемых им «Всемирных одесских новостях».
И с моей подачи в журнале «Литературный Иерусалим» (№6, 2013) было опубликовано эссе Евгения Голубовского и Евгения Деменка «Возникли очертания одесской Атлантиды» – о художниках первого одесского авангарда Теофиле Фраермане, Амшее Нюренберге, Сандро Фазини и других одесских модернистах из коллекции Якова Перемена, несколько десятилетий хранившейся в Израиле и большей частью вернувшейся в Украину.
Одесским художникам посвящены многие страницы книги Евгения Голубовского «Глядя с Большой Арнаутской», что отмечено в моей рецензии: «…автор, как никто ранее, широко представляет в статьях и эссе, опубликованных в свое время в периодике, одесских художников 60-х – 90-х гг., чьи работы я помню по неофициальным квартирным и редким музейным выставкам».
Увлечение живописью пришло к Евгению Голубовскому в середине 1950-х. В ранние студенческие годы он открыл для себя одесские музеи и отдел искусства в библиотеке им. Горького, прочел дореволюционные издания о новом французском искусстве, влюбился в Пикассо и Матисса, бредил Ван Гогом и Гогеном и хотел поделиться своим увлечением с друзьями, провести вечер о современном искусстве в большом зале Одесского политехнического института.
Зал был полон, на вечер пришли одесские художники Олег Соколов, Юрий Егоров, Владимир Власов, Дина Фрумина. Были там и представители КГБ, и на фоне венгерских событий последовали оргвыводы – обвинение в «буржуазной вылазке», разносные статьи в одесских и киевских газетах, вплоть до абзаца в «Правде», исключение четырех студентов из комсомола и угроза вылететь из института.
Им посоветовали ехать в Москву. Евгений Голубовский получил телефон Ильи Эренбурга, который, по их мнению, только и мог им помочь, дозвонился до секретаря, и та связала его с писателем.
В книге «Глядя с Большой Арнаутской» есть воспоминания о встречах Евгения Голубовского с Ильей Григорьевичем Эренбургом и подключенным им в помощь Борисом Полевым в Москве 1957 г., приведено письмо Эренбурга, написанное в защиту одесских студентов, изложен благополучный исход этой истории.
В последние годы Евгений Михайлович Голубовский как культуролог и библиофил перенес свою просветительскую работу в Фейсбук, помещая на его страницах свои посты об одесских событиях и людях культуры, с кем он был знаком и о ком писал ранее. В одном из июньских постов этого года Евгений Голубовский отметил мою книгу «Пришедший из забытья», изданную в 2020 г. в Одессе, дав ей краткую характеристику, которая греет мне душу и добавляет сил:
«Книга вышла. Читать её интересно. Главное, что она закрывает “белые пятна” в истории литературы в Одессе».
В середине 1990-х годов в Иерусалиме я написала стихотворение «Флигель в Авчинниковском переулке» с посвящением Евгению Голубовскому.
Оно вошло в книгу стихов «Звук и слово», приведено в одном из моих эссе и опубликовано в подборке «Стихи об Одессе» на сайте «Одесский форум».
Бен-Ами, псевдоним одесского дореволюционного писателя Марка Яковлевича Рабиновича, в переводе с иврита значит: сын моего народа.
Я посвятила это стихотворение Евгению Михайловичу Голубовскому потому, что еврейская Одесса широко представлена во многих его историко-культурных публикациях в те годы, когда в советской прессе слово «еврей» было в прямом смысле непечатным.
ФЛИГЕЛЬ В АВЧИННИКОВСКОМ ПЕРЕУЛКЕ
Евгению Голубовскому
Детский сиротский еврейский приют
В семидесятых, но прошлого века.
Господи, где тот немытый калека,
К бедным и чистым его не берут.
Адрес знакомый и дом-инвалид,
В семидесятых моих рядом школа.
Мальчик еврейский, любитель футбола,
Мячик гоняет, доволен на вид.
Собственно, как сообщает в строке
Автор, из нищего выбившись в люди,
Не было жизни в сиротском приюте,
Той, что приносит дары в узелке.
Собственно, сказано слогом иным –
«Собственно жизни, того, что одухотворяет
и волнует душу ребенка, здесь не было и в помине» –
и это заденет, и отошлет от сиротских видений
к собственным будням и страхам дневным.
Господи, что тебе чья-то судьба
При мириадах уже отлетевших,
Горько болевших и сладко поевших,
И в униженьи взрастивших хлеба.
Вот и понятен двойной псевдоним,
Выбранный гордо из местных наречий.
Легче ему, Бен-Ами не один,
Ладно, поплачь по иным, что далече.
Опубликовано в Литературный Иерусалим №37
