Анатолий Чечуха. ВОРОТА В ПРОШЛОЕ

Многие из нас любили рассматривать полвека назад в очень популярном журнале «Наука и жизнь» фотографии под рубрикой «С той же точки». Позже этой темой увлекалась и основанная в 1969-м газета «Вечерняя Уфа». Но, как известно, новое –это хорошо забытое старое, а потому я решил напечатать эти густо замешанные не только на давних личных впечатлениях, но ещё и на фотографиях Аполлония Зираха, Николая и Петра Фоссов, Анатолия Бельского и других, заметки о домах и людях прежней Уфы.

ПРОШЛО МНОГО ЛЕТ

Первое моё появление на Первомайской площади прошло под звуки сирен пожарных машин. В свои пять с небольшим я был достаточно образованным человеком и уже мог прочитать наизусть: «На площади базарной, на каланче пожарной…».
Каланча оказалась рядом с моим новым домом, но лишь спустя несколько лет я узнал, что, как и у Маршака, некогда рядом находилась и базарная площадь. В былые времена она именовалась Троицкой –по названию церкви, простоявшей почти триста лет и взорванной в 1956-м. Я же застал лишь оставшийся после сноса битый кирпич и табличку, оповещавшую о том, что здесь будет сооружён обелиск в честь 400-летия присоединения Башкирии к России. Мне даже удалось увидеть его проект: отец специально купил книжку «Уфа –столица Башкирской АССР», где был рисунок будущего монумента. Пока же на площади разворачивались троллейбусы, появившиеся здесь в канун нового 1962 года.
А потом началось! Пика-меч над обрывом стала расти чуть ли не по часам, а в наших карманах появились куски красного и серого гранита. И как-то на прогулке отец сфотографировал нас, детей с родителями, на фоне стройки.
Сколько тысяч людей в последующие сорок лет запечатлевались перед уже построенным Монументом Дружбы, но вот таких снимков как у меня, я думаю, больше нет.
Вокруг самого монумента позже были установлены строительные леса, и сидящие на них каменотёсы ловко выбивали надписи на граните. А на склоны вылезли бульдозеры: спуск к реке стал красиво пологим, но при этом в руки мальчишек из разорённых древних могил попали черепа уфимцев –ровесников Ивана Грозного. Однажды у подножья монумента появились огромные ящики, в которых виднелось что-то металлическое –то были ныне всем известные бронзовые фигуры и барельефы.
В августе 1965 года приехало много гостей, в том числе и космонавт Владимир Михайлович Комаров, и Монумент Дружбы был открыт.

ПЕРВЫЙ ПРИГОРОД

Два этих снимка сделаны практически с одной точки, но с интервалом лет в пятьдесят. Зимний снимок не будет для многих неожиданным и сегодня: все узнают (к сожалению, пока ещё узнают) на нём последний отрезок нынешней улицы Октябрьской революции недалеко от Монумента Дружбы.
Сфотографировал улицу незадолго до революции Аполлоний Зирах. Второй (весенний) снимок хранится в СанктПетербурге, в Государственном Эрмитаже. А выполнен он был фотозаведением госпожи А. Петровой полтора века назад, в 1866 году. Возможно, что это самое первое фотоизображение нашего города (из сохранившихся, во всяком случае).
Первое, что бросается в глаза на этих изображениях –громадное двухэтажное здание, больше известное как корпус завода Иосифа Иделевича Гутмана. Оно было построено ещё в середине XIX века на месте бывшего дома уфимского воеводы. К началу ХХ века здание приобрело несколько иной вид, больше соответствовавший его производственному назначению и тенденциям господствовавшего тогда в архитектуре так называемого «кирпичного стиля».
И ещё одно здание хорошо видно на обеих фотографиях. Это светлый домик в самом конце прямого участка улицы. По преданию, в нём в 1774 году несколько дней жил сам Александр Васильевич Суворов. Но на этом видимое сходство и заканчивается, ведь в начале ХХ века появилось красивейшее здание заводоуправления, тогда же было возведено и здание пожарного депо с каланчой и вместо масляных фонарей появились электрические.
Этими самыми фонарями тогдашнее благоустройство улицы и закончилось.
Теперь коротко о названиях. Когда-то на том самом месте, с которого позже снимали улицу фотографы, был кремль, от которого шла дорога в сторону Казани. Дома по обеим сторонам этой дороги образовали Малую Репную слободу. Почему она так называлась? Вряд ли из-за репы, бывшей в то время одним из основных продуктов питания в России: обычно такие названия образовывались от фамилий либо прозвищ людей, но кого-то похожего в уфимской истории не зафиксировано. Главное же в том, что город тогда был внутри крепостных стен, и, стало быть, Малую Репную слободу (наряду с Большой Репной и Татарской) можно назвать первым уфимским пригородом. Правда, уже в конце XVII века были сооружены новые стены, город расширился, и Малая Репная стала Уфой. Вскоре Казанскую дорогу стали называть Казанской улицей, а ещё лет через сто, в связи с расширением Уфы на северо- запад и застройкой за Гостиным двором продолжения Казанской улицы, на картах появились новые названия: Большая Казанская (или просто Казанская) и Малая Казанская (ныне Свердлова). Когда же в 1904 году ввели нумерацию домовых участков (усадеб), Большая Казанская как бы перевернулась: историческое начало улицы (у Троицкой церкви и нынешнего Монумента Дружбы) стало её окончанием.
Широко известны описания катаний на санках по зимней Казанской – от базара на Верхнеторговой площади до Троицкой церкви. Летом дело обстояло хуже. Несмотря на то, что верхнюю часть улицы замостили ещё в XIX веке, на нижнем её отрезке булыжник появился лишь в конце 1920-х годов. Тогда же, кстати, было сильно перестроено и здание цеха бывшего гутмановского завода.
Следующие изменения произошли уже в начале 1960-х, когда рядом с каланчой выросли пятиэтажки. А в связи со строительством Монумента Дружбы (Троицкую церковь сломали в июне 1956-го) площадь вокруг него была увеличена в сторону Белой, потому и улица Октябрьская приблизилась к литейному цеху завода горного оборудования (бывш. Гутмана) –тому самому двухэтажному дому, о котором речь шла в самом начале. Ныне от заводоуправления остались хотя бы два фасада, а вот здание с почти полуторавековой историей снесено.

МАЙСКИЙ СНЕГ

21 мая 1916 года в Уфе было ненастно: в разгар «черемуховых» холодов вдруг повалил снег. И на радость мальчишкам из своей квартиры на Малой Ильинской, 17, выскакивает уже известный всей округе интеллигентного вида бородач с треногой- пауком. Наводит аппарат на резкость. И, как всегда, попадает в цель: в снимке А. А. Зираха чувствуется хватка матерого профессионала и незаурядного художника.
Снимок этот при всей своей непритязательности таит как минимум две загадки. Первая –где эта улица? И вторая –снег чуть ли не в конце мая почти девяносто лет назад –это, знаете ли, нечто необычное. Сегодня принято все погодные несуразицы валить то на запуски ракет, то на ядерные испытания, на фреон из холодильников, наконец.
А что ж тогда-то было?
Начнём со второго вопроса. Надписи на снимках Аполлония Зираха неизвестный художник делал в конце 1920-х годов, то есть новый стиль календаря действовал уже лет десять (введён в феврале 1918 года). Согласно справочнику «Вся Башкирия» на 1925 год снег в Уфе наблюдался именно 21 мая.
Но на одной из страниц книги мелким шрифтом сделано примечание: «Все даты приводятся по новому стилю».
Так что и в 1916 году «черёмуховые» холода пришли вовремя –в воскресный день 8 мая (а вот в 1981 году, например, снег упал на только что по явившийся яблоневый цвет аж 17 мая!).
Перед революцией Зирах жил на углу улиц Малой Ильинской (проспект Салавата Юлаева) и Пушкинской. Логично предположить, что и снимал он где-то около своей квартиры. При внимательном рассмотрении ещё одного зираховского кадра «Улица М. Ильинская» сразу же увидим ту же канаву, те же ворота и даже столб возле забора.
А дом, попавший на «снежный» снимок, стоял ещё в 1980-е годы, сегодня же на его месте широкое шоссе.

ПЕРЕКРЁСТОК ВРЕМЕНИ

Фотограф жил неподалёку от этого места и, гуляя как-то, забрёл сюда, на угол Фроловской и Малой Ильинской.
Вновь перед ним был любимый объект съёмки –Троицкая церковь. Но на этот раз картинка перед храмом оказалась для него главнее: зимняя улица, люди на ней. Патриархальный уют, спокойствие, возможно, даже блаженство. Фотограф не ограничился простым отпечатком –он увеличил снимок. Сейчас он хранится в Национальном музее РБ.
Через несколько десятилетий церкви не стало –в июне 1956-го её взорвали. А в ноябре белоснежный саван впервые укрыл то место, где почти три века была рукотворная красота.
И уже другой фотограф пришёл сюда, на перекрёсток улиц, носивших к тому времени новые имена –Тукая и Воровского. Сладкой тоской по чему-то бесконечно родному, оставшемуся там, в 1950-х, веет от этого снимка. И так хочется узнать, кто был этот фотограф (первый снимок сделал Аполлоний Зирах), что его сюда привело? Что он ещё тогда снял? Возможно, где-то лежат его альбомы, может, он второй Зирах?
Кто знает. Хорошо, если снимки эти не сгнили на свалке и кто-то, прочитав эти строки, вновь достанет их с дальней полки. (И, чего только не бывает – отправит их нам на электронную почту bp2002@inbox.ru). А перекрёсток этот лет тридцать пять назад исчез: дома в нижней части Тукаевской улицы были снесены, улица Воровского (с июня 2004 г. – проспект Салавата Юлаева) при строительстве нового моста через Белую сильно изменилась.

НАД БЕЛОЙ

«Улицы, как бы они ни шли…, неминуемо обрываются на высоких кручах. Глаз, внезапно разлученный с чередой стен, растерянно блуждает по облакам и лишь потом вылавливает под ногами уходящий вниз каскад крыш», – писал более тридцати лет назад об уфимских улицах Рамиль Хакимов. Вот и эта улочка, некогда звавшаяся Малой Ильинской, долгие годы доказывала справедливость этих слов. Место на снимках узнаваемо: характерный изгиб Белой с выступающим мысом Цыганской поляны (официально название –Кооперативная, а до революции там был ещё и Никольский посёлок) однозначно говорит о том, что рядом Оренбургская переправа. Первый снимок сделан в 1880-х. А лет через восемьдесят ещё один фотограф, имя которого вряд ли когда мы узнаем (вывод: подписывайте свои снимки!), вышел на перекрёсток Фрунзе и Воровского, но высоченная насыпь, появившаяся в 1955–1956-м при строительстве моста, скрыла от него даже крыши старых домиков. И пришлось ему, слегка изменив свои намерения, встать на самом краю рукотворного обрыва, но с другой стороны насыпи. Перед глазами оказалась колючая проволока – оригинальное изобретение тогдашних коммунальщиков, предотвращающее падение не очень осторожных пешеходов. Зато в объективе вновь появилась старая часть улицы. Кажется, что раньше она вела к переправе.
Но метров через двести улица резко… уходила в небо. А под ногами открывалась круча, почти такая же опасная, как и в соседнем парке Салавата.
За полвека существования моста через Белую многие привыкли к тому, что улица ведёт к реке, и полагают, что так было всегда. А ведь до ноября 1956 года въезд в город осуществлялся через улицу Фрунзе, в нижней своей части вспарывавшую мешавший движению холмик (и потому срытый), а затем изящно изогнувшуюся буквой S, чтобы вдоль берега реки выйти к плашкоутному мосту (либо парому в период большой воды). Пуск постоянного моста не просто переместил транспортные потоки –он в корне изменил ландшафт. Асфальтовое полотно на улице Фрунзе на перекрёстке с Воровского заканчивалось. И ещё лет пятнадцать желающий «тряхнуть стариной» мог потрястись на крытом булыжником и уже почти забытом старом спуске к Белой (может, у кого сохранилась фотография этого участка Фрунзе?). И такими же забытыми казались старые домики под насыпью, скрытые от «уфимцев и гостей города» двумя рядами акации и беспорядочными зарослями американского клёна.
В «лесополосе» этой даже водились шампиньоны, которые в те времена без большого риска для жизни можно было съесть. Казалось, булыжник будет лежать вечно, но и он, и дома, и акации с грибами исчезли в начале 1970-х, когда был устроен поворот в Старую Уфу.
А ещё через двадцать лет на их месте проложили новую трассу –проспект Салавата Юлаева.

ПРЕСТИЖНЫЙ КВАРТАЛ

Лет сто назад эта часть улицы Пушкина считалась престижной. Здесь тогда жил, например, банкир Чуфаровский, чиновник по особым поручениям Евгений Топорнин (из славной семьи героя Отечественной вой ны 1812 года), член Магометанского духовного собрания Нурмухамет Мамлеев, врач Александр Соколов, а также купец Пётр Кадкин. Самое красивое здание принадлежало некогда лесоторговцу Александру Смоленцеву.
А ещё этому кварталу повезло: именно здесь снимал квартиру Аполлоний Зирах. Поэтому и сохранилось как минимум четыре снимка этой части Уфы, сделанных как летом, так и зимой. Дома и сегодня, несмотря на то, что из-за поднятия уровня дороги некоторые из них оказались в яме, стоят твёрдо и не собираются разваливаться. Но новая жизнь наступает: в середине 1970-х здесь появился гараж, затем общежитие института искусств.
А в начале этого века исчезло несколько домов, в том числе и тот, в котором жила Наталья Ковшова –Герой Советского Союза.

ГДЕ ЭТА УЛИЦА?

Попался мне в руки ничем не примечательный снимок: серая улица в неизвестном городе. Лишь дом с шатрами у левого обреза заинтересовал –явно что-то уфимское. Целый консилиум краеведов пришёл к предварительному выводу, что это вовсе не Уфа: не те заборы, не та мостовая, не та яма на ней. Но сомнения остались.
Но однажды шёл я вниз по Пушкинской в самом её конце, и вдруг понял, что за спиной у меня тот загадочный пейзаж. С поправкой, конечно, на время. И ещё я сразу же вспомнил снимок Аполлония Зираха с загадочным домом- теремком на заснеженной улице, о местонахождении которого долгое время никто ничего не мог сказать. Теперь, хотя и с трудом, его шатёр я смог разглядеть на цветном снимке С. М. Прокудина- Горского 1910 года.
Раскрылись сразу две загадки. Позже местные старожилы объяснили, что все строения в этой части улицы оставались целыми ещё лет пятьдесят назад, разве что шатры с крыши заботливые дяденьки из ЖЭКа в целях «экономии» снесли. Сразу за домом с шатрами на фотографии видны деревья Видинеевского (ныне Аксаковского) сада, а также дом, до сего времени стоящий возле озера. А справа на снимке –строительная площадка дома Александра Смоленцева. Мостовая в советское время была выровнена, яма исчезла, при этом первые этажи некоторых домов улицы оказались ниже уровня дороги. А на месте дома-теремка, принадлежавшего когда-то врачу Соколову, в начале 1970-х годов построен двухэтажный гараж Совмина.

ПЕРЕД МЕЧЕТЬЮ

Спасская (ныне Новомостовая) – одна из любимых улиц Аполлония Зираха. И его можно понять: деревьев на ней почти на всём протяжении было гораздо больше, чем домов. Ни у кого не вызывает сомнения, что эти два снимка сделаны с одного места, но какие же они разные! И тем более, как всё изменилось за прошедшие с момента съёмки и первой, и второй фотографии 30–35 лет. Сегодня перед Первой соборной мечетью зелени не только не стало меньше, но и прибавилось. Липы, посаженные ещё в 1900 году при открытии Случевского парка (ныне имени Салавата Юлаева), выросли и почти заслонили минарет мечети, выстроенной в 1830 году на месте дома, принадлежавшего «Оренбургскому Приказу общественного призрения и занимаемого г. гражданским губернатором и канцеляриею его». Выросли и ясени, появившиеся на улице в 1950-х.
Полвека, пожалуй, прошло с тех пор, как снесены были одноэтажные домики. Улица давно залита асфальтом. А ведь когда-то здесь был овражек, указываемый на картах ещё и в 1910-х годах. Окончательно следы его исчезли в 1980-х. На верхнем снимке возле домов, принадлежавших некоей Александре Есиповой, хорошо заметна светлая полоса выложенного булыжником тротуара. Заметен он и на второй фотографии. Впрочем, на перекрёстке с Воскресенской (Тукаева), возле бывшего дома Марьям Султановой, тротуар кончался, и шедшие в мечеть люди вполне могли увязнуть в грязи.
Второй снимок сделан в конце 1940-х годов Петром Фоссом, должно быть, специально пришедшим на улицу Сайфи Кудаша (так она в те годы называлась), чтобы повторить снимок Зираха.

СКАЗОЧНЫЙ ВИД

Увидев этот снимок, многие уверенно скажут, что сделан он в 1960-е годы. Подтверждением тому и изящная «Волга» ГАЗ-21, и мальчишка у забора, и, конечно, цветы у дороги. Кто помнит те времена, тот знает, что цветы в великом множестве были везде: в парках, во дворах, на уличных газонах. Дороги тогда были значительно уже, газоны –шире. И не усыпанная окурками хилая трава покрывала их, а мальва, лилии, золотой шар или хотя бы простая космея, которую все любовно называли балеринками.
Особняк этот, как объяснила мне преподаватель архитектуры нефтяного университета, стоял некогда на улице Энгельса (бывшей Малой Успенской) и был снесён в начале 1970-х. Но вопросы остались: почему «Волга» едет явно под уклон (улица Энгельса достаточно ровная), почему, судя по теням, солнце светит с севера? Где, наконец, кривая липа?
На выставке в музее Аксакова, посвящённой старой уфимской фотографии, снимок увидела жительница улицы Фрунзе: лет 55 назад, выходя из дому на работу, она имела удовольствие каждый день любоваться этим домом с мезонином. Иду на место –к последней перед мостом в сторону аэропорта остановке «Училище искусств». Вот она, та самая кривая липа. Цветёт как ни в чём ни бывало.
А по Фрунзе под № 60 с 1969 года числится совсем другой дом –девятиэтажка. Дом с мезонином же остался лишь на этом снимке. Да ещё в книге 1969 года «Советская Башкирия», где Рамиль Хакимов писал: «Деревянным кружевом безымянных мастеров можно любоваться часами. Резные наличники, карнизы, точёные крылечки придают этим домам какой-то сказочный вид».
Пока книга печаталась, «сказочный вид» исчез навсегда.
А в 2007-м спилили и кривую липу…

НОВОМОСТОВАЯ

Сегодняшняя Новомостовая улица уже в своём названии таит загадку, не разрешимую для многих: то ли в честь какого-то нового моста, то ли в память об устроенной некогда новой мостовой (то есть дороги) она названа. Вторая загадка: как правильно писать её название –может, не как на уличных табличках, а всё-таки через дефис –Ново- Мостовая?
По плану Уфы, утверждённому Императором Александром I в 1803 году, кроме расширения города на северо- восток, предполагалось проложить новые улицы поперёк давно существующим Казанской, Ильинской и Голубиной (ударение на букву у) слободкам. Новые улицы первоначально так и назывались –поперечные (по тогдашнему написанию – поперешные). Планировалось засыпать несколько оврагов или построить мосты через них. В 1820 году царь Александр I выделил на эти цели сто тысяч руб лей. Но на следующий год в Уфе произошёл грандиозный пожар, и все силы были брошены на связанные с этим неотложные дела. Правда, пожар «способствовал украшению»: сгорело несколько домов, мешавших прокладке поперечных улиц.
В октябре 1822 года работы были закончены. Первоначально планировалось построить мосты через овраги, образованные речками, бравшими своё начало в нынешнем саду Аксакова и там, где сейчас возвышается здание Госкомстата на Цюрупы. Но с целью экономии средств предпочтение было уделено насыпям – мосты было построены лишь на улице, получившей впоследствии название Малой Ильинской (Воровского –проспект Салавата Юлаева), в частности, через овраг между Казанской и Голубиной (Октябрьской революции и Пушкина, там, где ныне стоит АЗС).
В створе новой улицы, при пересечении её с Казанской, в сентябре 1824 года начинается возведение Спасской церкви, в честь которой улицу впоследствии стали называть Спасской. А в 1830 году в самом начале улицы была построена Первая соборная мечеть.
Название улицы –Спасская –несколько лет существовало и при советской власти. Потом улица получила имя Демьяна Бедного. А после появления генплана, по которому в створе улицы планировалось построить постоянный мост через Белую, она стала Новомостовой (т. е. улицей нового моста). До ноября 1957-го носила имя Сайфи Кудаша, потом вновь стала Новомостовой.
Двести лет назад нынешнюю Новомостовую только на отрезке от мечети до Спасской церкви пересекало целых три оврага. Сегодня не осталось и намёка на то, что когда-то вместо ровного участка между Валиди и Пушкина был овраг с безымянной речкой.
В доме, стоявшем у самых истоков этой речки, 20 сентября 1791 года родился наш великий земляк Сергей Тимофеевич Аксаков. Родной дом писателя, стоявший на территории нынешнего Аксаковского сада, сгорел во время уже упомянутого пожара 1821 года, до 1970х годов там стояло другое здание, в советское время в нём размещался детский дом. Но почему-то памятный знак, установленный на этом месте в 1991 году, позже был перенесён ближе к входу в сад.
По-видимому, хозяин бывшей аксаковской усадьбы полковник Краевский, воспользовавшись появлением насыпи через ручей и овраг, им образованный, решил использовать её как запруду и устроить в овражке искусственное озеро: на схеме 1840 пруда ещё нет, а на плане 1852-го он уже отмечен.

(Продолжение следует).