Деревня – особый мир, где всё окрашено в другие цвета. Я уже почти десять лет живу в городе. Кино, театры, магазины, пиццерии, люди, которых так много, что иногда кружится голова…
Закрываю глаза.
Мне два года. В коляске по ухабам пыльной дороги, протоптанной среди густой некошеной травы, меня везут куда-то вперёд. Лето, жара, тишина и спокойствие.
Семь лет. Позади – первый класс. Я старательно вывожу буквы, чтобы вспомнить их начертания перед новым учебным годом. Пожелтевшая от времени тетрадь жадно впитывает чернила. Урок правописания недолгий: на улице ждут друзья. Загоревшие от пребывания на жарком июльском солнце, мы собираемся толпой и снова отправляемся покорять неизведанный мир природы, где за каждым углом – приключение. Поймать кузнечика, ящерицу и стрекозу, найти в яблоке изрядно располневшего червя, устроить битву из водяных пистолетов, соорудить во дворе импровизированный магазин, где расплачиваются листьями, отправить игрушечный грузовик в песчаный гараж и заснуть самым крепким и безнадёжным сном – примерно так проходит каждый день. Каждый день и всё детство.
На горизонте – девятый класс. Ночами – мальчишки, дискотеки, «Кока-кола» и чипсы. А днём – список литературы на лето. Читать удобнее всего на пороге: навес защищает от палящего солнца, а свежий воздух вдохновляет на фантазию. В голове создаются причудливые образы из прошлого. Вот Чичиков едет в своем тарантасе, и дорога, по которой летит птица-тройка, очень напоминает просёлочную тропинку, которую мне каждый день нужно преодолевать на велосипеде, перелетая через ямы под испуганные возгласы родителей, идущих где-то сзади. А это – Печорин, и, хотя я никогда не была на Кавказе, южная жара на водах, описываемая им в дневниках, кажется, ничем не отличается от нашего поволжского зноя. А деревня Татьяны Лариной – как на ладони, и привычки милой старины тоже тут…
Экзамены сданы, я иду в десятый. Чтение продолжается. На «Преступление и наказание» нужно всего каких-то три дня, Достоевский – уже любимый писатель, а Петербург – неизменно жёлто-серый город, где очень хочется побывать. «Война и мир» отнимает весь остаток лета, почти два месяца, и самыми яркими воспоминаниями остаются небо Аустерлица (такое же я каждый раз вижу, загорая на траве) и старый дуб, очень похожий на разросшуюся во дворе берёзу, что жалко спилить, но уже трудно терпеть из-за бьющих в лицо веток и падающих на голову насекомых.
Подготовка к одиннадцатому классу. Ощущение надвигающейся катастрофы. Великий «Доктор Живаго» сложен и непонятен (читать – не раньше двадцати пяти лет). Тоска от неизвестности, ожидающей где-то впереди.
С поступлением в университет меняется весь уклад жизни. Город затягивает в свою кипучую лавину, и в напряженном ритме пробок, суеты думаешь, что по-другому быть не может.
Каждые каникулы я возвращаюсь домой. Жадно вдыхаю свежий деревенский воздух, смотрю вслед уходящей электричке и поднимаю голову: какое небо!.. Еду на такси домой. Ничего не меняется, будто только вчера мы прощались со школой. Железнодорожный мост, разноцветные низкие здания, небольшая центральная площадь – все на своем месте. Тогда откуда эта тоска?
Оглядываюсь по сторонам. Облупившаяся краска на стенах дома, треснутые оконные ставни, покосившиеся сараи во дворе, заросли травы там, где когда-то бегали куры… Сила времени. Ветви любимой берёзы склонились к земле ещё сильнее – так старый человек под бременем земных забот не может противостоять природе. Поднимаю поленья, которые когда-то служили прилавком нашего детского магазина: ещё буквально лет пять назад они были только покрыты ядовитыми грибами, сохраняя свою оболочку, а сейчас внутри – труха. Нажми – и рассыплется вещь. Останется только пыль.
Времени подвластно всё: и вещи, и люди. Разница – только в годах. И даже новая красивая аллея, которую построили около нашей площади, рано или поздно обратится в пыль, если о ней забыть.
А жизнь в деревне продолжается своим чередом, как ни старается время. Сохранение традиций тут – святое.
Каждую весну люди пробуждаются ото сна вместе с природой и отправляются сеять, копать. Лето расписано по дням, и только коренной местный житель расскажет вам, что, как и когда нужно обрабатывать, поливать, собирать.
Приезжий из города чувствует себя в такие моменты чужим. И лишь вспомнит «Лето Господне» Шмелёва и подумает о том, что точно так же и сто, и двести лет назад здесь ходили крестьяне за плугом – усовершенствовались способы работы и инструменты, а суть осталась прежней.
Да, все мои деревенские воспоминания так или иначе связаны именно с летом – зимой жизнь тут замирает. Я невольно задумываюсь, что в древней земледельческой традиции календарный год понимался как круг (отсюда выражение – «круглый год»), в котором ежегодно повторялись одни и те же периоды, даты. Но все это там, в деревне…
Стук дождя по перилам балкона срывает пелену воспоминаний. Я встаю с кровати и подхожу к окну: каменные коробки, мокрый асфальт, машины и люди. Там – город. Все остальное – в прошлом. Но я ещё вернусь в это прошлое, обязательно.
Опубликовано в Образ №1, 2021
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!