Вечер
Эмилия сидела за столом, ощущая пальцами теплоту нагретого за день сукна. Мягкий лепесток свечи танцевал от еле заметного сквозняка, отбрасывая тени на обои и ковер.
Перед ней лежала книга – Вальтер Скотт. История о добропорядочности, которая не побоялась поставить на карту жизнь любимой сестры.
Эмилия читала, все больше погружаясь в мир этого неоднозначного нравственного выбора.
Однако обнаружив, что чтение начинает волновать ее больше, чем следовало, Эмилия закрыла книгу (не забыв положить закладку между страницами) и взяла чашку с чаем.
Тепло нагретой фарфоровой чашки в руках. За окном танцующие ветки деревьев отбрасывают тени на стекле и на обоях.
Эмилия глубоко вздохнула, максимально впитывая в себя весь этот вечер целиком. Жить настоящим. Полноценное проживание каждого мгновения, как неповторимого. Без тревог о будущем и сожалений о прошлом.
В доме тишина, слышно только тиканье часов в гостиной. Ей немного страшно. Что ж, пусть. Она не станет гнать от себя этот страх, а позволит ему раствориться в ней и во всем окружающем, стать неотъемлемой частью этого вечера.
Она садится в кресло и укрывается пледом. Чего еще желать? Дом, кресло, плед и чашка чая. Дом, кресло, плед и чашка чая.
Тепло пледа успокаивает ее, и через какое-то время Эмилия решается встать и подойти к книжному шкафу. Пробежала глазами по книжным корешкам, авторам и заглавиям.
Ее взгляд падает на Джейн Остин «Гордость и предубеждение». Идеально. Эмилия берет книгу, проводит пальцами по обложке и по корешку. И снова возвращается к столу.
Где-то в глубине души она понимает, что если так пойдет дальше, то скоро ее чтение будет ограничиваться проведением пальцами по бумаге.
Но Эмилия старается об этом не думать.
Она снова садится за чтение. Пусть даже роман и вызубрен наизусть.
Читает неровно, перелистывая то вперед, то назад, безо всякого конкретного порядка.
В какой-то момент чтение увлекает ее, хотя тут нет никаких сильных страстей. Но тут тоже проблема – пять дочерей, которые лишаться имения после смерти отца. Это является главной заботой их матери.
«Она глупа, потому что тревожится о том, что еще не случилось, – подумала Эмилия. – Жаль, ей не встретился Учитель, который мог бы научить ее жить настоящим. Проживать полноценно каждую секунду своей жизни, не тратя ее на пустые тревоги. Почему бы ей не поучиться мудрой отстраненности мистера Беннета?».
От чтения ее отвлекает легкий холод в пальцах – на улице становится прохладнее. Эмилия отложила книгу, встала и прикрыла окно. Пора было ложиться спать. «Ни один человек не сравнится в своей мудрости с самой природой, – подумала она. – Сон – вот предел мудрой отстраненности».
Однако к постели Эмилия шла с легкой тревогой. Ее сны в последнее время не были пределом мудрой отстраненности. К счастью, утром девушка о них быстро забывала.
Она положила голову на подушку. Она не думала, как проведет завтрашний день – зачем? Это ни к чему. Завтра еще нет, вчера уже нет.
Важно только сегодня, сейчас.
Сон
Сны Эмилии были тревожны – какой-то разрушенный город, оборванные люди, выбитые стекла в витринах магазинов. Оборванная женщина торговалась с другой из-за коробка спичек.
И хотя Эмилия не испытывала никакого желания их слушать – обе внушали ей одинаковое отвращение, выбора не было.
– Это просто грабеж средь бела дня! – орала женщина, покупающая спички. – Да эти спички раньше полкопейки стоили!
– Ну, тогда обойдешься без спичек, – заявила другая. – Я этим не для удовольствия занимаюсь.
– Так что, прикажешь нам с детьми околеть? – возмутилась покупательница. Женщина развела руками.
Неожиданно женщина заметила Эмилию.
– А этой все как обычно по барабану! – фыркнула она. – Ну как дела, просветленная? Может, одолжишь со своей просветленности хоть одну спичку?
Торговка усмехнулась.
– Она же светлый человечек, откуда у нее спички….Она сама своей просветленностью комнату освещает, – она сморщилась. – Как по мне, так они хуже тех.
Эмилия ничего не ответила и поспешила уйти. Хотя душу жгла боль от незаслуженной обиды. И эту обиду совершенно не хотелось растворять.
«Это сон, – подумала она. – Ни к чему беспокоиться, это только сон».
Она шла по улице, стараясь не смотреть вокруг. Однако сконцентрироваться ради сохранения мудрой отстраненности было не на чем – все вокруг вызывало ненужные вопросы.
– О, гляньте, опять эта блаженная! – услышала она за своей спиной. – Эй, просветленная, как жизнь? Хоть расскажи, как там – в Нирване твоей?
Впереди другая женщина разговаривала со своей подругой. Эмилия содрогнулась, глядя на грязные волосы обеих. Однако в отличие от тех, они хотя бы не ругались.
– Вот душу бы заложила за кусок мыла! – вздохнула она. – Дома не осталось ни кусочка.
– А сувенирные?
Женщина усмехнулась.
– Господи, поверить не могу, что когда-то мы покупали мыло в подарок друзьям! Сейчас как подумаешь – как-будто какая-то другая реальность.
– У меня с шоколадом то же самое, – заметила ее подруга. – Сегодня утром вспомнила, что когда-то ходила на шоколадное обертывание в салон красоты. Помнишь, были такие заведения? Детям рассказала – те не поверили. Говорят, сочиняю. Да я сама себе не поверила. Ну не может же такого быть!
Вторая кивнула.
– Да уж. Какими идиотами были, страшно сказать. А теперь хоть бы одну конфетку! Хоть самую маленькую! Да где ее теперь найдешь…, – она махнула рукой. – Где они теперь есть, эти шоколадные конфеты?
Ее подруга усмехнулась.
– Есть, только не про нашу честь.
«Глупые, – подумала Эмилия. – Горюют о прошлом, тоскуют о том, чего у них нет, вместо того чтобы жить настоящим».
К счастью, девушка почувствовала, что просыпается. И не стала этому сопротивляться.
Завтрак
Ее комната уже была залита солнечным светом. Эмилия глубоко вздохнула и потянулась. Все как вчера, и позавчера (хотя, конечно, девушке было запрещено вспоминать о прошлом).
Однако полное погружение в настоящий момент произошло не сразу – тягостное впечатление от сновидения оставалось, хотя сон уже стал прошлым. Да и вообще – это только сон. Важно только это – ее мягкая постель, теплое одеяло и подушка…только почему-то мокрая.
Эмилия приподнялась и провела рукой по подушке. Значит, она плакала во сне? Какой вздор!
Девушка постаралась вернуться к мудрой отстраненности и погружению в настоящий момент – безуспешно. И это пугало. «Посоветуюсь с Мастером, – подумала она. – Пусть он скажет, как быть. А сейчас важно настоящее. Сейчас я встаю, иду умываться и завтракать. Надо сосредоточиться на этом».
Она опустила ноги на мягкий ковер, полюбовалась солнечными зайчиками на узоре из зеленых и желтых ворсинок с эмблемой…чего?
Эмилия напрягла разум, но вспомнить, чьей эмблемой является этот рисунок на ковре, так и не смогла. Хотя почему он должен быть чьей-то эмблемой?
Девушка отбросила эти мысли и направилась в ванную.
Там ей первым делом бросился в глаза кусок мыла – ее любимый, с запахом сандалового дерева. Эмилия взяла его в руки и прислонила к носу, наслаждаясь запахом.
«Душу бы заложила за кусок мыла!», – прозвучало у нее в голове. Эмилия нахмурилась и постаралась вернуться к мудрой отстраненности и погруженности в настоящий момент. Почему она переживает не просто из-за прошлого, а из-за какого-то сновидения?? Это ведь просто дух, смущающий ее разум призрак! Да вдобавок крайне неприятный.
Она снова приложила мыло к носу.
«А ведь сандаловые деревья почти уничтожили – и все ради запаха, – подумала она. – Что за существо – человек – на все готов ради своего удовольствия…».
Эмилия спохватилась и постаралась вернуть себя к состоянию «здесь и сейчас». Безуспешно. Обычная концентрация на маленьких радостях уже не помогала. «Душ вернет меня к жизни», – подумала она.
Но даже тепло струящейся по телу воды и аромат шампуня не могли вернуть ее в прежнее состояние. В голове впервые мелькнул вопрос – а откуда, собственно, у нее шампунь? Мыло? Да вообще все?? Откуда оно здесь берется? Разве она ходит в магазин? Кажется, нет. Да и нет в округе никаких магазинов! Надо бы спросить об этом у мастера Асфоделиуса. Если он, конечно, не рассердится.
Эмилия вылезла из душа и причесала свои длинные черные волосы.
Одевшись, она ушла завтракать.
Кухня ее была маленькой и уютной. На столе в вазе стоял букет маков и незабудок. Всегда свежие цветы появлялись здесь также из ниоткуда.
Они просто были. Как и тарелка со свежими булочками с корицей и чашка горячего кофе.
Эмилия села за стол и сделала глоток. По телу пробежала волна тепла.
Но основную работу, конечно, сделала хрустящая булочка с корицей – ее любимый завтрак. Эмилия даже забыла обо всех ночных тревогах.
Прогулка
После завтрака Эмилия вышла на прогулку.
Прогулка была ее самым любимым временем дня. Тем более, что вокруг всегда царило начало лета – было тепло, но не слишком жарко, да и дожди случались крайне редко.
Эмилия шла, стараясь концентрироваться только на прогулке. Она идет, солнечные лучи играют на листьях деревьев.
Она шла от дома в сторону холма с живописными развалинами. Что это было за здание, Эмилия так и не узнала, но оттуда открывался живописный вид на реку. Иногда девушка приходила сюда с мольбертом и рисовала, наслаждаясь пейзажами и тишиной.
Сегодня ее здесь ждали – сам мастер Асфоделиус.
Он сидел на камне и смотрел на сверкающую всеми красками ленту реки. Увидев Эмилию, он слегка склонил голову. Она наклонила голову в ответ.
– Я рада, что вы здесь, мастер. Я как раз думала идти к вам. Меня мучают кошмары, – и она пересказала свой сон. Асфоделиус выслушал ее молча.
– Я понимаю, что думать об этом кошмаре неправильно – ведь он снился мне ночью, а сейчас утро, – поправилась она. – И если он приснится мне снова ночью – то это будет в будущем. Но ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что нарушаю оба правила – жить настоящим и сохранять мудрую отстраненность.
Асфоделиус улыбнулся и указал ей рукой на камень рядом с собой.
Эмилия поправила платье и села.
– Дочь моя, ты неверно понимаешь наши постулаты. Если бы ты разбила чашку – это произошло бы в прошлом, но осколки остались – и их следовало бы убрать, – он задумался. – Я подумаю над твоими кошмарами.
Но тебя беспокоит не только это?
Эмилия кивнула.
– Мастер Асфоделиус, я стала задумываться…откуда в моем доме каждый день еда? Откуда у меня мыло, шампунь и все необходимое? Все появляется само собой каждый день. Откуда?
Мастер Асфоделиус улыбнулся.
– И этими мыслями ты отравляешь себе удовольствие от прогулки? Разве во время прогулки не главное – наслаждаться прогулкой?
Эмилия сложила руки замочком на коленях и опустила глаза. Что-то в душе протестовало против его слов.
– А что с кошмарами? – уточнила она. Асфоделиус улыбнулся.
– Я думаю, с ними следует делать то же, что с остальным – растворить в себе без остатка, – он посмотрел на нее. – Эти женщины в твоем сне – прекрасное доказательство того, что может случиться, если забыть о постулатах.
– Они сожалеют о том, чего у них нет, и тревожатся о будущем, – догадалась Эмилия. – Я подумала об этом – еще там, во сне.
– Вот видишь. А теперь, надеюсь, ты сможешь продолжить прогулку.
Вечер
Эмилия сидела за столом, ощущая пальцами теплоту нагретого за день сукна. Мягкий лепесток свечи танцевал от еле заметного сквозняка, отбрасывая тени на обои и ковер.
Перед ней лежала книга – Вальтер Скотт. История о добропорядочности, которая не побоялась поставить на карту жизнь любимой сестры. Она любила сестру – но свои принципы, видимо, любила больше.
Эмилия положила между страниц закладку и отодвинула книгу. Потом резко встала и прошлась по комнате. Все, что ее теперь окружало, стало раздражать.
“Вчера вечером я ощущала страх, – подумала она. – Но я растворила его в себе и снова вернула в душу покой. Может, также получится и с раздражением?”
Она решила отвлечься. Но нужна была книга, которая не вызовет в ней никаких эмоций.
Эмилия подошла к шкафу, провела пальцами по корешкам. Взгляд упал на какой-то научный труд по растениям. Идеально. Здесь уж точно никаких ловушек быть не может.
Она взяла книгу и села за стол. Открыла ее на первой попавшейся странице.
“Асфоделус – род растений, типовой род семейства Асфоделовые (Asphodelaceae)…
В древнегреческих мифах существует представление о полях асфоделей в Аиде, где души умерших подвергаются забвению прежней жизни. Асфодель был символом забвения”.
Эмилия захлопнула книгу. Асфоделиус…забвение.
Она оглядела комнату. Такую уютно идеальную в сравнении с царящей в том городе нищетой. “Понять бы, что реально, а что нет”, – подумала она.
И через секунду содрогнулась – прямо перед ней неизвестно откуда появился полупрозрачный парень.
Тот, увидев ее, обрадовался.
– Элька! Ты меня видишь?
Эмилия нахмурилась.
– Кто ты?
Парень пристально посмотрел на нее.
– Да, хорошо с тобой поработал этот твой Мастер…, – он сморщился. – Но хоть что-нибудь помнишь?
Эмилия напрягла разум, пытаясь выловить из головы хоть самые слабые воспоминания. Парень усмехнулся.
– А, да, как же я забыл! Это же прошлое. А вы, светлые человечки – бабочки-однодневки. Вам о прошлом думать запрещено. Знаешь, отец говорил, что всегда не переваривал светлых человечков – еще со старых времен. От них вреда нет – но и пользы ноль. Как тебя-то угораздило?
Эмилия провела пальцами по лбу.
– Не помню… Ничего не помню…Может, расскажешь мне? Кто я, как сюда попала? Кто такой Асфоделиус?
Парень пристально посмотрел на нее.
– Вспомнишь. Сама ведь начала понемногу вспоминать! Ну, если не вспоминать, то хотя бы чувствовать, что что-то не так.
Эмилия задумалась. Она понимала, что сейчас, наверное, нужно применить указание Асфоделиуса – сконцентрироваться на чем-нибудь. На свечке, на игре теней на обоях. “Ну, нет, – подумала она. – Я должна, наконец, понять, что здесь происходит”.
Она хотела о чем-то спросить парня, но тот исчез.
Завтрак
Утром Эмилия снова умывалась перед большим зеркалом в ванной. Все та же теплая вода, все тот же запах сандалового мыла.
Эмилия умывалась, стараясь ни о чем не думать – так можно было и сойти с ума.
Полночи она напрягала разум, пытаясь хоть что-то вспомнить, и что-то даже удавалось. Но никакой общей картины из этого не выстраивалось.
На кухне все оставалось как обычно. На столе стояла все та же ваза с маками и незабудками, чашка горячего кофе. Только вместо булочек с корицей – горячая ароматная яичница.
Эмилия подошла к столу, случайно задев рукавом конфетницу с горкой шоколадных конфет. Взяла одну – и тут же вздрогнула.
– Так вот, в чем ваша “просветленность”! Конфеты есть!! – прозвучал у нее в ушах собственный голос. Эмилия села за стол и сжала пальцами виски. Но эта сцена была столь жива в ее голове, будто она переживала ее заново. И это было довольно больно.
Но она не отталкивала эту боль, не пыталась концентрироваться на тарелке с яичницей. Она просто вспоминала.
– Люди живут в нищете, электричество дают на два часа в день!
Наличие дома запасов мыла приравнивается к бриллиантам в старое время. Неужели вас это совершенно не беспокоит??
– Ты несчастна, не так ли? Ты тревожишься о будущем и горюешь о прошлом. Это гиблый путь.
Эмилия взяла вилку и повертела. “Нет ни хлеба, ни спичек”. Значит, ее сны – правда?
Девушка позавтракала, впервые почти не концентрируясь на еде.
Прогулка
После завтрака Эмилия собралась на прогулку.
Вроде, все было как обычно, и вместе с тем нет. Эмилия спрятала в карман горсть конфет и коробок спичек – и, конечно, мыло из ванной, предварительно завернув его в салфетку. В последний раз оглядела свой уютный дом. Больше она сюда не вернется.
На прогулке она тоже не стала концентрироваться на ходьбе, птичках и приятном ветерке – она осматривалась по сторонам, пытаясь понять, что же это за место. И вспомнить, как сюда попала.
Счастливого покоя в ее душе как не бывало, но Эмилия не торопилась к нему возвращаться.
Она снова поднялась на холм к развалинам и взглянула на реку.
За рекой простирался луг с цветами – все привычно и, казалось, было всегда. И нет.
Теперь цветы стали немного стираться, словно рисунок на старом холсте, а на его месте стали появляться прозрачные очертания домов и людей.
– Осторожнее, Эмилия, – услышала она голос Асфоделиуса. – Ты в опасности.
Эмилия резко повернулась, и Асфоделиус даже вздрогнул.
– Я хочу знать правду. Кто вы такой, где я и что на самом деле реально, а что нет?
Мастер усмехнулся и покачал головой.
– Глупая Эмилия. Неужели ты и впрямь думаешь, что твоя реальность менее реальна, чем у этих женщин? Они живут среди нищеты и разрухи, потому что уверены, что вокруг нищета и разруха, и кусок мыла – непозволительная роскошь. А, может, на самом деле склады полны всем необходимым?
Эмилия нахмурилась. А ее память услужливо предоставила ей другие воспоминания.
– Постойте! Так я ведь за этим к вам и пришла! Выпросить помощь для жителей! Только что это за место? Реально оно или нет? И оставьте ваш просветленно-философский вздор. Он мне уже надоел до смерти.
Асфоделиус ответил не сразу. Его всегда спокойное умиротворенное лицо помрачнело – это можно было бы принять за проявление гнева, если бы Асфоделиус мог его испытывать.
– Твои слова вызывают во мне раздражение. Мне потом трудно будет сконцентрироваться. Давай лучше вернемся к прогулке.
– Только после того, как расскажете правду! Или помогите мне все вспомнить. Ведь в моем забвении явно не обошлось без вас?
Однако Асфоделиус уже совладал с собой.
– Дочь моя, подумай хорошенько. Все это время ты была счастлива, ведь так? И ты готова отказаться от счастья?
– К черту такое счастье, – заявила Эмилия. – Я один день не могу отличить от другого. Я только теперь понимаю, что все это время меня самой как-будто не было. Да, я концентрировалась на всем, что делаю – на еде, на прогулке. Но меня самой в это время не было. Так что забирайте это ваше счастье обратно.
Асфоделиус кивнул.
– Что ж, насильно я здесь никого не держу. Перейди за реку и там постарайся сосредоточиться….нет, не на травке, а на призраках – ты ведь их уже видишь?
Эмилия нахмурилась.
– Я так и думала, что они не призраки.
Асфоделиус снова кивнул.
– Верно. Прошу только об одном – постарайся не забывать мои уроки.
Они тебе пригодятся ТАМ – может, даже больше, чем здесь.
Эмилия кивнула и решительно пошла с холма вниз, к реке.
Город
Когда Эмилия перешла на другую сторону реки, призраков уже стало больше.
Ее сердце колотилось. В голове стали появляться запоздалые сомнения.
А, может, и впрямь – зачем это ей? Здесь у нее все есть. И Асфоделиус так добр и спокоен. А эти люди так грубы…
“Ну, уж нет, – снова сказала она себе. – Только не такой рай…”.
Наконец, она остановилась посередине луга. “Ну, будь что будет”, – подумала она и перевела внимание на призраков.
И тут же содрогнулась.
Луг исчез без следа, и теперь она стояла посреди полуразрушенного города.
Эмилия оглядела город – да, это был тот самый город из ее сна. Даже самые целые дома смотрели на нее пустыми глазами без стекол, а от других и вовсе остались одни развалины.
Большинство людей сидело возле брезентовых палаток и что-то готовили. Здесь же бегала грязная детвора в одежде явно не по размеру.
Эмилия бросила взгляд за реку в смутной надежде увидеть там холм и Асфоделиуса. Но… увидела за рекой только толстую железную стену.
Девушка потерла рукой лоб и быстро сунула руку в карман – но все ее гостинцы оставались на месте. Так что же было на самом деле? Не могла же она пройти сквозь эту стену!
Ее появление заставило всех оторваться от привычных дел. Эмилия вздрогнула, но не сделала ни шагу, когда оборванные люди стали приближаться. Чего можно было от них ожидать, девушка не представляла – хотя где-то на подворках сознания жила уверенность, что она их всех знает.
– О, блаженная! – воскликнул один из мужчин. – Ну как дела, светлый человечек?
Эмилия нахмурилась.
– Простите меня. Я уже начинаю вспоминать…но пока мало.
Люди переглянулись. Эмилия почувствовала, что они ей даже рады. Парень из ее “видения” поспешил подойти и заключить ее в объятия.
– Говорила я тебе – нечего к нему топать! – заметила одна из женщин – Эмилия припомнила, что это, кажется, она торговалась за спички.
– А кто он такой? – осведомилась Эмилия. – И как я могла пройти сквозь стену? Я же точно помню, что все это время была за рекой!
Люди переглянулись. На этот вопрос ответа ни у кого не было.
– В общем, говорят, что никакой стены там нет, – объяснила женщина. – Это вроде как иллюзия. И сам Асфоделиус говорил, что эта стена вроде как проверка для тех, кто готов что-то там со своим сознанием. Не то расширить, не то освободить. Не помню. Его давно тут не было.
– Но мы все когда переходили через реку – все сталкивались именно со стеной, – добавил мужчина. – Мы ее даже фотографировали на телефон – у кого остались телефоны со старой жизни. И стена была видна на всех фотографиях. В общем, чертовщина какая-то.
Эмилия задумалась. “А, может, Асфоделиус не такой уж псих? – мелькнуло в ее голове. – Может, это и вправду какой-то урок, который мы все должны усвоить?”.
– Сам Асфоделиус появлялся здесь раньше, – продолжил парень. – Читал проповеди про мудрую отстраненность и прочий бред.
– Ну и что типа надо жить настоящим, не горевать о прошлом и все в таком духе, – добавил такой же оборванный мужик. Одна из женщин усмехнулась и получше закуталась в шаль.
– Ну да, ему легко об этом говорить. Ходили слухи, будто он просто нашел где-то склад – еще со старых времен. Вот и умничает.
– А еще он нам говорил, что на самом деле у каждого из нас есть дом со всем необходимым, – добавил парень. – Просто чтобы попасть в него, нужно развить в себе мудрую отстраненность. И кого-то он даже завербовал. Эти люди становились очень странными – переставали нас замечать, ходили с какими-то по-дурацки счастливыми лицами. Мы их называли “светлые человечки”. Этот термин когда-то использовали в интернете. Помните, была когда-то такая штука?
Остальные закивали.
– Оттуда все и пошло, – добавил мужчина. – Жить одним днем, радоваться солнышку, бабочкам-цветочкам и все в таком духе. Ну а пока кто-то цветочкам радовался, те, другие… ну, вы поняли, – он оглядел все вокруг.
Эмилия слушала, а память, которая дремала все это время, уже предоставляла ей полную картину воспоминаний.
– Знаете, а Асфоделиус в чем-то прав, – вдруг сказала она. – Нет смысла горевать о том, что мы уже потеряли. Прошлого уже нет. Будем решать проблемы по порядку.
– Узнаю нашу Эльку! – восхитился парень. – Ну что, командуй!
Конец
Что-то вроде Постскриптума
14 мая 2234 год
“Здравствуйте, доктор Грей. Очень рад слышать об успехах вашей дочери в изучении нейро-тактильных технологий. Я, как никто другой, понимаю важность исследований подобного рода и очень рад, что Мировое Правительство о них не забывает. Ведь именно здесь, как нигде более, наука соприкасается с философией и учениями о развитии человеческой души.
Вы интересовались о делах колонии № 166. Особо хочется отметить Эльвиру Кирсанову (23 года). Она умна и имеет ярко выраженные лидерские качества. Психологически сильна. Эльвира единственная на данный момент сумела преодолеть нейро-тактильную иллюзию стены.
Более того – она сумела избавиться от гнета авторитета (то есть меня).
Особенно меня тронул ее последний шаг – бросить иллюзорное счастье и вернуться к своим. Согласитесь, такой поступок достоин восхищения и вполне может быть сопоставим с героизмом прошлых времен. Думаю, Обществу имеет смысл так или иначе выделить ее. К сожалению, остальные пока что ничем стоящим не выделялись.
С уважением, мастер Асфоделиус.
Опубликовано в Графит №20
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!