Александр Югов. ЛЕТО БЕЗ КОНЦА. Пьеса в одном действии

ОН и ОНА. Просто — двое. Дни, как обрывок не известной никому киноленты… Будто засвеченная лента кино, которого никто и никогда не увидит… Без начала и без конца, как лето, начавшееся снегом, а закончившееся проливными дождями… Лето без конца, потому что скоро все снова повторится… Я снова приду к тебе в последний день лета. Потому что этот день — день твоего рождения.

«…Я сижу и пишу письмо тебе, а можно было бы еще понежиться в постели. Можно было завести будильник — проснуться, а потом снова завести и спать целый час. Потом еще час, а потом еще и еще… И радоваться каждый раз, что выходной, что никуда не надо!
Никуда!!! Я так развлекаюсь иногда. Без тебя».
Что я там настучала тебе? Не то. Совсем не то, что я хотела тебе сказать… Совсем не об этом думалось мне ночью. Все не то и не так. Дэлит.
Захотелось вернуться назад, захотелось обратно в наш с тобой август… Нет, еще раньше, снова в институт, снова залезть с ногами на загаженный подоконник… Ты помнишь, как ты угостил меня кофе, и начались наши странные отношения? Почему-то вспомнилось сегодня очень многое. Я думала, что уже давно все забыла, что ничего никогда не вспомню… И вот проснулась сегодня ночью и многое вспомнила…

Он. Ну?
Она. Что?
Он. Так… Просто…
Она. Просто?
Он. Просто…
Она. Я не могу больше… Ты вот смотришь сейчас на меня так, а у меня как будто ток по телу… По телу как будто мурашки бегут… Хочется убежать от тебя…
Он. Убежать?
Она. Да.
Он. Далеко?
Она. Не знаю… Недалеко, наверное…
Он. Это хорошо.
Она. Что — хорошо?
Он. Что — недалеко.
Она. Ты замечал, что многие, многие самые близкие, самые родные люди живут в одном городе и не видятся годами! Они все собираются позвонить друг другу, зайти в гости, но не звонят и не ходят в гости… Они едут в одних и тех же автобусах, ходят каждый день по одним и тем же улицам, заходят в одни и те же магазины, но никогда не встречаются… Они всегда поблизости, но на самом деле далеко-далеко друг от друга…

Пауза.

Он. Где ты была?
Она. Где я была?
Он. Ты.
Она. И в самом деле — где? Я не помню… Надо вспомнить… Я забыла все-все…
Он. А я помню.
Она. Помнишь?
Он. Я помню.
Она. Я совсем забыла: ты все-все помнишь.
Он. А ты?
Она. И я помню. С днем рождения! И…
Он. …И с последним днем лета!
Она. И с последним днем нашего лета.

Она. Слезы? Все хорошо. Вам показалось. Не беспокойтесь.
Он. Я вижу.
Она. Вы куда-то шли? Вот и идите. Тут можно куда угодно… Можно направо. Можно налево. Вам куда? Вам туда? Нет? Тогда, значит, в другую сторону. Ну, идите же, молодой человек, куда шли.
Он. А я уже пришел.
Она. Пришел?
Он. Ну да, пришел.

Пауза.

Она. Ну, раз пришел — вон тот автомат дает кофе. Угостишь?
Он. С удовольствием… Не представляешь — сам только что хотел тебе предложить! А…
Она. Капучино. Без сахара. Там кнопка есть — «отмена сахара».
Он. Я знаю. Сейчас. Только, пожалуйста, никуда не уходи!
Она. Почему? Я не давала тебе никаких обещаний. Мы ведь свободные люди?
Он. Да.
Она. Значит, принеси мне кофе.
Он. Есть одно — «но»!
Она. Дать тебе денег?
Он. Если ты уйдешь, мы можем больше не встретиться…
Она. Иди. Я здесь и очень хочу кофе.

Она. Ты угостил тогда меня автоматным кофе. Я никогда в жизни не пила такой кофе. Это был лучший кофе.

Сидят молча. Она закуривает.

Я отлично помню одну ночь. Я зашла в книжный магазин и просидела там всю ночь… Я читала и вдруг увидела, как за окном пошел снег… Я заснула за книгой… Молоденький мальчик, продавец умных и добрых книг, дал мне подушку, забрал у меня книгу… Утром мы пили с ним кофе, а на улице уже шел дождь… Я думала — мне приснилось, что шел снег. Мы пили кофе и смотрели друг на друга… Долго-долго.… Ждали, когда закончится дождь, потому что оба были без зонтов. Мне хотелось, чтобы этот дождь никогда не кончался, потому что если он закончится — ему и мне придется уходить… Мы с ним похожи. Он рассказал, что любит бесцельно бродить по улицам… Просто бродить… Но только летом… Он просто так — идет и идет куда-то… Без цели… Просто идет… И я часто просто куда-то иду… Мы шли, и наши пути пересеклись зачем-то… Он шел однажды бесцельно по улице и нашел себе работу в этом магазине. Мне было очень легко с ним, я представляла себе, что мы давние друзья, что мы тысячу лет не виделись и вот увиделись, встретились…
Больше мы никогда не встречались. В том магазине он больше не работает… Где-то бродит, наверное, по улицам…

Пауза.

Он. Ты не здорова?
Она. Мне почему-то душно, как летом, перед непогодой… Ты изменился.
Он. Не знаю.
Она. Я вижу. Одних людей время меняет, а других не очень. Хочется холодного молока и вкусного-превкусного печенья. У тебя в комнате совсем ничего не изменилось… Если уехать всего на несколько дней, то что-то изменится, обязательно что-то будет по-другому…
А если надолго и далеко-далеко, то все будет по-прежнему… Ты говори, а я буду слушать тебя… Ты будешь говорить долго-долго, тебе очень много нужно мне рассказать, я знаю. А я буду слушать тебя. Я обожаю слушать, когда ты говоришь…
Он. Ты такая же…
Она. Какая? Не пугай. Я всегда такая. Все не важно…
Он. Что не важно?
Она. Я люблю тебя. Я люблю! Я люблю! Я люблю! Идиотские слова. Кто их придумал?
Я пришла, потому что люблю… Я бы не пришла тогда. Я не так совсем хотела сказать.
Он. Ты ведь всегда приходишь летом.
Она. Разве уже осень?
Он. Совсем скоро наступит осень.
Она. А сегодня — последний день лета.
Он. Я всегда жду тебя летом… И ты приходишь. Если тебя не ждать — ты больше никогда не придешь? Никогда — никогда…
Она. Ты все помнишь. Все-все… Ты в моем подъезде написал на стене: «Никогда-никогда…» Помнишь? Давным-давно написал: «Никогда-никогда».
Он. Я написал: «Навсегда — навсегда». Ты всегда путаешь эти слова… Каждое лето я напоминаю, что я написал тогда.
Она. А ты без конца говоришь про лето… Зачем? Почему?
Он. Я все пытаюсь понять: было то наше с тобой лето или его не было?
Она. Было. Только оно холодное было.
Он. Похожее на осень.
Она. У меня ужасно мерзли руки. Ты не выпускал моих рук, а они все равно были холодными.
Он. И сейчас твои пальцы холодные.
Она. Я знаю. Мне не хватает тепла, поэтому я постоянно мерзну. Знаешь, бывает, проснешься утром и смотришь на человека, еще спящего, и нечего ему сказать. Про любовь — нельзя, потому что нет никакой любви. Просить не уходить — тоже нельзя, потому что — слабость!
Вот и молчишь и только губы сжимаешь, пока не онемеют… Я уже начинаю забывать наше лето. А ты — другой, ты будешь помнить его всегда. Да?
Он. Я помню. Это было лучшее лето в моей жизни.
Она. Мы знакомы уже тысячу лет, но я до сих пор не могу привыкнуть к тебе… Никак не могу, слышишь! Я еще побуду немного с тобой? Я вот тут буду, а ты — рядом… У тебя так хорошо тут… Сейчас темно, и я почти не вижу твоего лица…
Он. Включить свет?
Она. Не надо. Пусть будет так. Слышишь, на улице играют дети… Говори… А я буду слушать тебя… Я люблю, когда ты говоришь… Вот так вот сидишь и говоришь… Ты умеешь говорить…
Он. Ты просто устала, поэтому… Тебе нужно выпить горячего молока, и ты обязательно согреешься.

Утро. Дождь. Оживленная улица. Автобусная остановка. Постепенно гаснут фонари уличного освещения. Ветрено. Пахнет весной.

Она. Я недавно видела тебя. Случайно.
Он. Где?
Она. Просто видела.
Он. Значит, не видела.
Она. На улице.
Он. Где?
Она. Ну, там, где у тебя шнурок развязался, ты наступил на шнурок, чуть не упал, а потом смеялся… И я смеялась… Ты помнишь?
Он. Нет.
Она. Почему?
Он. Почему не подошла?
Она. Мне показалось, что не нужно было к тебе подходить.
Он. Мне некогда.
Она. Мне тоже.
Он. Я тороплюсь, сказал же.
Она. Я тогда поняла, что ужасно соскучилась по тебе.
Он. Мне, правда, надо идти.
Она. Ты ждал автобус. Я долго смотрела на тебя. А потом вдруг не стало тебя. Был, и кудато исчез… Мне показалось, что ты тогда думал обо мне…
Он. Тебе показалось.
Она. Мой автобус. Пока. Мы ведь увидимся еще?

Есть что-то особенное в начале каждого моего выходного дня. Если весна, то я открываю балкон и весенний ветер врывается в комнату. Любимая песня в наушниках. Кофе с сигаретой. Блуждания по телефону. Потом — комп. Проверка почты. Входящих — 17!
Все — спам. Удалить. Вот и все встало, наконец, на свои места. Жизнь снова продолжается в бешеном ритме: надо сварить манную кашу, разбудить-понежиться-пообниматься с Машкой. Накормить ее кашей, забросить белье в стиралку. Прочитать десять страниц книжки для чтения для детей от года до семи, потом попробовать в шестой раз, кажется, накачать старым насосом колеса велосипеда. Если брякнет дверь соседа — дать ему денег, чтобы купил сигарет, хлеба и пол-литра молока — тогда можно не выходить из дома, а погулять с Машей можно и на балконе! Когда-нибудь, одним воскресным утром у меня будет все совсем по-другому.

Она. Я читала твою записную книжку.
Он. Зачем?
Она. Хотела побольше узнать о тебе.
Он. Узнала?
Она. Узнала.
Он. Что?
Она. Некоторые страницы затертые… Некоторые с загнутыми уголками…
Он. И все?
Она. Телефоны переписаны с разных бумажек, а бумажки тут же… Не выбросил. Это о многом говорит.
Он. Это ни о чем не говорит.

Я включаю свой старенький телефон, радуюсь тому, что он еще работает. Это ты мне его подарил. Кажется, стоит набрать номер, и я услышу твое: «Привет!» и пойму, что ты сейчас улыбаешься… Каждый длинный гудок как ступенька с небес на землю. «Абонент не отвечает». Твой номер. Редактировать. Удалить. Навсегда. Чушь. Твой номер я помню отлично.

Он. Мы расстанемся…
Она. Да?
Он. Мне не нравится твой запах.
Она. А как я пахну?
Он. Мне должен нравиться запах женщины… Твой мне не нравится, понимаешь?
Она. А мне нравится твой. И что же мне делать?
Он. Я сказал то, что чувствую.
Она. На улице ноябрь.
Он. Что?
Она. Шапку надень!
Он. Зачем?
Она. Я не хочу, чтобы у тебя появился насморк.

Соседи слушают какую-то дурацкую песню, я слышала ее сегодня в автобусе, в магазине и, кажется, еще где-то слышала, но не помню уже где и во сколько… Хочется отключить ток во всем городе, чтобы стало тихо везде. Хочется тишины. Ночью в моей комнате все слышно: сверху в сотый раз на этой неделе двигает мебель старуха-маразматичка, соседи за правой стенкой учат любить математику пятиклассника Вовку. Слышнее всего от левой стенки — она у меня свободная, каждую ночь там занимаются сексом квартиранты-узбеки. Там нет никакой возможности повесить ковер, потому что в стене имеется необходимая для меня розетка.

10.

Она. У тебя прохладно, хорошо так… Совсем не хочется на улицу… на улице душно… Наверное, скоро будет дождь…
Он. Наверное…
Она. Ну продолжай… говори… Я слушаю тебя… С днем рождения! Подарка не дарю. Чтобы не было у твоей жены вопросов и никаких подозрений…
Он. День рождения был вчера.
Она. Я знаю. А сегодня твой второй день рождения, потому что пришла я. Давай сходим куда-нибудь поедим? Не хочешь? Что-то случилось?
Он. Ты всегда приходишь летом…
Она. Ты умеешь говорить красивые слова.
Он. Ты пришла, и скоро снова уйдешь…
Она. Разве может быть иначе?

Пауза.

Вот именно — по-другому не может быть.

11.

У меня часто меняется настроение, но это фигня. Еще я покупаю себе всякую фигню. Этой фигни у меня дома дофига. Например, диплом хорового отделения института культуры — полная фигня. Кусок картона — отчет о пятилетней занятости полной фигней. Плюс приложение к диплому, плюс офигенные амбиции, которые, к счастью, куда-то подевались…
Нет больше амбиций. В садике, где я работаю нянечкой, дети зовут меня тетей Машей.
На работу мы ходим вместе с Машкой. Она учится общаться с детьми, играть, петь, танцевать, аккуратно кушать, учится жить по распорядку дня. Я учусь существовать вместе с теми, кто работает в этом садике. Бабы в садике — поварихи, прачки, уборщицы, воспитки — полные дуры. Они говорят про деньги и ни о чем кроме денег на абсолютно безденежной работе… На наших пьянках в зале для ритмики я пою русские песни, тогда бабы перестают говорить про деньги и начинают подпевать мне и плакать… Дуры, говорю же! Нет, я не выделяю себя как-то особенно. Я, если со стороны посмотреть, наверное, такая же дура, как и они. Единственное, что меня должно отличать — я дура с высшим образованием, и мне только будет тридцать, а моим прачкам уже исполнилось… сорок.
И еще, я в этом садике работаю временно, то есть непостоянно… Если отыщутся вдруг мои потерянные амбиции, то можно попросить 0,5 ставки аккомпаниатора в институте.
Плюс место в садике как педагогу вуза. Плюс полную свободу действий — 3 дня в неделю для шабашек: юбилеев, свадеб и проводов на пенсию под аккордеон! Сразу! А пока… пока я мою горшки, отзываюсь на кодовое словосочетание — «Тетя Маша» и жду, когда придут, набродятся мои офигенные амбиции и что-то со мной сделают, что-то поменяют в моей жизни, наверное?

12.

Она. Скажи мне что-нибудь приятное.
Он. Лампочка.

Пауза.

Он. Ну, хорошо. Я тебя люблю!
Она. Правда?
Он. Да.
Она. А помнишь?
Он. Помню.
Она. Поговори со мной.
Он. Я хочу спать.

Пауза.

Она. Мне еще надо помыть посуду. Посиди со мной.
Он. Хочешь, я сам помою посуду завтра.
Она. Я буду счастлива, если ты развесишь белье на балконе.
Он. Да?
Она. Да.
Он. Почему?
Она. Потому что ты выше ростом, чем я.

13.

Когда ты надеваешь очки, ты становишься похожим на моего учителя физкультуры из детства. Когда ты выходишь из ванной, обернувшийся полотенцем, у тебя красное распаренное лицо, ты — мальчишка, сосед из того же детства, который пришел к нам домываться в нашей ванной, потому что дома что-то случилось с электричеством и внезапно вдруг не стало света. За завтраком ты серьезен, будто уже на работе, будто уже надел маску служащего, постоянно смотришь на часы и боишься опоздать, хотя ты точно знаешь, что ни за что не опоздаешь. Твой день расписан по минутам. Ты так привык. В 9:00 ты будешь на работе. До 10:00 ты будешь пялиться в компьютер и пить кофе. В 10:00 — у тебя встреча с потенциальным клиентом. В 10:30 — важный звонок потенциальному партнеру. В 10:45 — ты проверишь почту, потом начнешь отвечать на письма. Потом, в 12:00 — совещание с коллегами. В 12:30 — снова звонок, потом снова встреча, потом обед, потом встреча, потом звонок… С 17 до 17:45 — дорога домой. Наконец, около 18:00 ты позвонишь мне и спросишь, есть ли дома хлеб и нужен ли кефир. Я услышу звонок телефона, сразу пойму, что это ты. Только ты звонишь в это время мне. В одно и то же время.
Каждый день, кроме субботы и воскресенья…

14.

Она. А помнишь, как в Новороссийске мы побросали сумки в камере хранения на вокзале, сели в троллейбус и поехали искать море? Смотрели с тобой в окошко и искали море. Очень хотелось увидеть море! Не завтра, а сейчас же! Сию минуту! Помнишь? Мы думали с тобой, что увидим его из окошка троллейбуса и сразу выйдем. Ты помнишь?
Он. Мы поехали не в ту сторону.
Она. Мы уезжали от моря все дальше и дальше, а нам казалось, что мы вот-вот увидим его!

Пауза.

А помнишь, ты меня фотографировал? Я солнышко на ладошке держала, у меня не получалось, ты ворчал на меня, еле-еле успели, а потом оно скрылось уже, а ты расстроился… Ты тоже хотел сфотографироваться с солнышком на ладошке. А утром я эту пленку с солнышком засветила, хотела вставить батарейку и не там, где нужно, открыла… Помнишь?

Он. Помню.
Она. Давай съездим туда?
Он. Ты же знаешь, у меня отпуск зимой.
Она. А… если попросить летом? Тебе дадут.
Он. А летом — надо делать деньги. Лето — сезон. Ты же знаешь?!
Она. Я знаю.

15.

Где-то там, далеко-далеко, ты смеешься, грустишь, шагаешь, смотришь в небо… Где-то там, далеко, у твоего сынишки варежки сырые от снега… Вы слепили снеговика, а морковки в холодильнике не оказалось, только свекла… С глазами снеговика ты выкрутился, оторвал пуговицы на своей старой куртке… С носом тоже — вставил вместо морковки ветку. Где-то там… твой сын будет счастлив, он будет спать в своей кроватке и видеть сны про снеговика с глазами, сделанными из пуговиц твоей курточки… Да, вот так я схожу с ума. Я нарочно гуляю с Машкой около твоего дома. Я часто вижу тебя с сыном.
Он очень похож на тебя. Скоро наступит лето. И я приду к тебе. Мы договоримся заранее о встрече. Ты отправишь жену с сынишкой к маме или еще что-то придумаешь. Я знаю.
Ты обязательно придумаешь. Мы будем снова вспоминать наше лето. Которому нет конца. Наше холодно лето… Будем сидеть в твоей комнате, где все будет как и прежде, как всегда, как в то самое лето, когда начались наши странные отношения… Мне кажется, что я прожила с тобой всю жизнь. А эта жизнь будто понарошку… Я схожу с ума, мне нравится сходить с ума. Мне нравится представлять: как бы было, что бы стало, если мы были вместе… Я представляю тебя и живу… Я представляю, как заснула однажды у тебя на коленях… в электричке… Я представляю, как прошу тебя купить автоматного кофе. Как тогда. Как в первый раз. Автоматический кофе. Обязательно — отмена сахара… Я недавно поняла, что в мире совсем не осталось любви. Мне стыдно произносить это слово — «Любовь»… Мне непонятно, что люди вкладывают в это слово, когда произносят. Кто-то тупо хочет секса, а говорит: «Люблю!» Кто-то просто боится быть один и тоже говорит: «Люблю». А кто-то просто придумал себе проблему… Последний раз я произносила это слово с тобой. Я поняла: любовь — это просто отмена сахара. Все просто.

16.

Он. С днем Святого Валентина!
Она. И тебя. У меня только нет ничего для тебя. Я не успела ничего купить…
Он. Вот…
Она. Что это?
Он. Открой.
Она. Красиво. Это, наверное, дорого?
Он. Нет. Копейки. Правда, красиво?

17.

Ты в очередной раз подарил мне какую-то китайскую безделушку. Статуэтка. Он и она.
Мальчик и девочка. Она на цыпочках тянется к нему, чтобы поцеловать, а он гордый такой, стоит прямо — одна рука в кармане, в другой руке чемодан.

Она. Почему у него в руке чемодан? Они расстаются?
Он. Не знаю.
Она. Да, смотри, он куда-то уезжает, а она целует его на прощание. Да?
Он. Наверное. Какая разница? Тебе не нравится?
Она. Почему? Очень нравится. Спасибо.
Он. Правда?
Она. Правда.
Он. Это еще не все. У меня еще есть кое-что… Хочешь, можешь ты мне это подарить. Ну, сделаешь мне подарок.
Она. Хорошо.
Он. Поздравляй!
Она. Дорогой, я тоже поздравляю тебя с днем Святого Валентина! Я дарю тебе… (смеется) Я сама не знаю, что дарю тебе, но от всего сердца! Я тебя очень люблю!

18.

Это был конверт. В конверте было приглашение на 2 лица на какой-то спектакль любительского театра в Дом культуры им. Ленина. Я замерзла очень на остановке. Потом заболела. Потом ты уехал в другой город, потом пришло электронное письмо от тебя. Маленькое счастье на экране монитора. Цифра «один». В скобках. Во «входящих». Как будто в твоих ладошках. Ты написал, что у тебя море работы и отличное настроение. «Прошло всего две недели», — написал ты. «Прошло целых две недели», — написала тебе я.

19.

Она. Как дела?
Он. Нормально.
Она. А конкретней?
Он. В смысле?
Она. В прямом.
Он. Я не понимаю тебя.
Она. Я тебя тоже.
Он. У тебя редкий дар — говорить ни о чем по телефону.
Она. Мне хочется узнать, как у тебя дела.

Пауза.

Он. Я написал тебе письмо. Все в письме. Что еще?
Она. Да, действительно.
Он. Мне уже некогда. Давай прекратим этот бессмысленный разговор.
Она. Давай.
Он. Позвони потом, ладно?
Она. Когда?
Он. Ну, когда захочешь.
Она. А если не захочу?
Он. Тогда не звони.

Пауза.

У тебя все хорошо?
Она. Не совсем.
Он. Что-то случилось?
Она. Случилось. Оборвалась бельевая веревка на балконе. А вчера еще перегорела лампочка в коридоре. Всегда что-нибудь случается дома, когда ты далеко-далеко…

20.

Брожу по парку. Машка спит в коляске. Сижу на нашей скамейке. Захожу в наше кафе и пьем с Машкой молочный коктейль. Наш столик занят какой-то парочкой. Как только он освобождается, я сажусь за этот столик на свое место, а Машку сажу напротив, где сидел ты. Ищем с Машкой отдел, где покупала тебе рубашку, а там сейчас продают корм для животных. Все меняется. Но что-то остается неизменным: парк с нашей скамейкой, кафе с молочным коктейлем. Часто вспоминаю один и тот же вечер. Ощущаю его. Слышу каждое слово… Его бы забыть навсегда, стереть из памяти, но он, этот вечер, врезался в мою память навсегда. «Навсегда-навсегда», как ты написал однажды в моем подъезде.

Он. Мне кажется, я тебя не люблю.
Она. Что?
Он. Мне кажется, что я тебя совсем не люблю.
Она. Хочешь молока?
Он. Не хочу.
Она. Мама всегда делала гречневую кашу с молоком. Гречку с молоком и сахаром. Вкусно!
Хочешь? У тебя пуговица скоро оторвется. Сними рубашку, я пришью.
Он. Зачем?
Она. Без пуговицы некрасиво.
Он. Я хочу, чтобы ты правильно поняла меня.
Она. Я уже поняла.

Пауза.

Рубашку снимешь ты, наконец?

21.

Где-то в воздухе уже ощущалось предстоящее расставание. Что-то подсказывало…
В твоих глазах… В твоей улыбке… В нашем молчании… Во вкусе твоего любимого шоколада «Кофе с молоком».

22.

Он. Мне всегда хотелось, чтобы ты называла меня «котенком»…
Она. Как?
Он. «Маленьким котенком». Но ты не называла меня так никогда.
Она. Почему же ты мне об этом никогда не говорил?
Он. Не знаю. Я ждал. Я думал, что однажды ты меня так назовешь?
Она. Какой же ты дурачок…

Пауза.

Почему так тихо вокруг? У меня в ушах гул от этой тишины!
Он. Летом всегда так бывает тихо. Я люблю смотреть на улицу из окна под одну и ту же музыку.
Она. Какую?
Он. Я не знаю, что это за музыка и откуда она взялась у меня в телефоне. Смотри: вон машины едут, люди идут куда-то, светофор мигает, хлопают двери магазина… Все слышат мою музыку! Все подчинены ее ритму. Вот она. Хочешь послушать вместе со мной?
Она. Я никогда тебя не спрашивала об этом.

Пауза.

Он. Да, никогда.
Она. Только скажи правду.
Он. Хорошо.
Она. Ты ее любишь?
Он. Я не знаю, что такое любовь.
Она. А сына?
Он. Сына люблю, значит, и ее люблю.
Она. Ты — страшный человек.
Он. Я сказал, как есть.
Она. А если я больше не приду к тебе?
Он. «Никогда — никогда»?
Она. Не иронизируй.
Он. Мы обязательно где-нибудь встретимся.
Она. С чего ты взял? Мы можем не встречаться годами или совсем никогда больше не встретиться! Самые близкие люди, живущие в одном городе, годами не видятся, не звонят и не ходят друг к другу в гости…
Он. Но ты — другая. Не как все эти люди. Ты всегда приходишь летом.
Она. Да, ты прав — я всегда прихожу к тебе летом, чтобы потом уйти. «Навсегда — навсегда», — как ты написал однажды на стене в моем подъезде…
Он. Извини, времени уже много и нам нужно поторопиться… Скоро приедет жена с сыном.