Александр Ёлтышев. СТИХИ В АЛЬМАНАХЕ “ЕНИСЕЙ” №2, 2019

Поэт

Памяти Анатолия Третьякова

Порывы унять, обиды забыть
и кануть в ущелье…
Но хочется жить, как хочется пить
в пустыне с похмелья.

Ах, как нелегко сей мир покидать:
расправы жестоки —
себя исчерпать и недострадать
последние строки.

Белый медведь

Медведь, не пробовавший мёда,
вогнавший внутрь тюлений жир,
арктического ледохода
приговорённый пассажир.

Его клыков клавиатура —
звериной ярости каркас,
его запахнутая шкура
уже поделена не раз.

На лоне льдины лучезарной
среди просторов продувных
рычит со спесью заполярной
на тусклых жителей лесных.

Его натянутые нервы
по телу пропускают ток,
когда отчаянные нерпы
хватают воздуха глоток.

…………………….

Сквозь вой предательской метелицы
медведя грохнул автомат.
Две семизвёздные медведицы
на страже вечности стоят.

Наедине…

Предстанет хуже нудного пророчества
мир суетливый, шумный, как вокзал,
и так нырнуть захочешь в одиночество,
которое недавно проклинал.

На твой вопрос изысканно банальный:
«Так как же быть? Толково вразуми»,—
отвечу: жить, конечно, идеально
наедине… с прекрасными людьми.

Несостоявшееся

Я в суете узнал тебя по жесту,
который не испортили года.
Не стала ты тогда моей невестой,
не станешь таковою никогда.

Из угольков не разгорелось пламя,
котёл страстей не закипел в крови…
Но сохранила ласковая память
блаженное предчувствие любви.

Прогулка

Весёлая июльская пора,
ликуют карусельные площадки,
сегодня торжествует детвора:
прогулка по аллеям на лошадке.

В седле девчушка — пышненький букет,
в глазах от счастья заискрились слёзы,
а дачница смеётся ей вослед
и ожидает порцию навоза

Салюты

На небесах в распахнутой ночи
болид оставил росчерк: «Безвозвратно!»
И вспомнишь: от копеечной свечи
столица полыхала многократно.

Кошмары и во сне, и наяву
терзают нас, то вкрадчивы, то люты.
Надеемся, что матушку Москву
не подожгут помпезные салюты.

Спонтанный концерт

Автобус спешит, рассекая поля и поляны,
автобус торопится не опоздать на паром.
В салоне трясущемся тенор звучит и сопрано —
спонтанный концерт происходит в театре лесном.

Изысканный фрак изогнулся в плену чемодана,
а вместо оркестра играет натужный мотор.
Но голос при нём — и весёлый Евгений Балданов
пронзает романсом восточно-сибирский простор.

Палящим июнем стоим в ожиданье парома,
старательный бриз обдувает лесную красу,
а нас соблазняет радушье речного приёма.
И как не нырнуть в преградившую путь Бирюсу?..

…Испуганный Ленский по оперной мечется сцене,
страдалец гадает: куда устремится стрела?
Бальзам Бирюсы принимает Балданов Евгений,
причуда искусства их вместе однажды свела.

Стружка

Я вспомнил первую профессию
свою (оставьте едкий смех),
когда с напыщенной процессией
вошёл в инструментальный цех.

Прошедшее стихийным бедствием
набросилось со всех сторон,
станок вовсю меня приветствовал,
вращая шпиндель и патрон.

Я подошёл к седому токарю,
встревожив в памяти печаль.
Он с ювелирной твёрдой точностью
ласкал капризную деталь

и с выстраданной виртуозностью
в режиме дерзких скоростей…
А я, противник скрупулёзности,
сменил её на мир страстей,

где боль сладка, и радость жгучая,
и ненадёжны тормоза…
А стружка, злая и колючая,
мне злобно целилась в глаза.

Страус

Натянут воздух, будто парус
к фарватеру наискосок.
В мешке нашейном робкий страус
несёт просеянный песок.

Давно вселился в город страус:
комфорт, уют, цветы, трава…
Но без барханов исстрадалась
испуганная голова.

И посреди своей квартиры,
паркетный осквернив настил,
защитой от агрессий мира
песчаный холм соорудил.

Он счастлив, словно вихрь весенний,
и отдыхает от забот —
он знает, где его спасенье
от всех напастей и невзгод!

Познание

— Мне мир увидеть интересно,
и я гоню свой самокат
от Бухары до Бухареста
и из Самары в Самарканд.

— Гоняй по свету хоть лет триста,
пронзая страны и века:
познаний праздного туриста
цена, увы, невысока.

Сумей без внешних дерзновений,
не покидая свой чердак,
проникнуть в глубину явлений,
понять, зачем оно и как;

покровы с Истины срывая,
почуять сердцем правоту
и жить, сочувственно взирая
на мировую суету.

Яблоки

Вдоль дороги, что к закату летела,
Кони в яблоках неслись оголтело.
Мы — навстречу, как шальное цунами,—
насладиться не смогли скакунами.

Жгут сомненья в суматохе событий:
может, это не табун прокопытил?
Может, яблони созрели под осень
и пустились вдоль дорог плодоносить?..

Годы канули, а мы не узнали,
что в то утро навсегда прозевали,
что стремительно мелькнуло на склоне:
роща яблонь или в яблоках кони?

О прогнозах

Мне скучно приходить к гадалке
и принимать её шпаргалки.

Торжественно и крутолобо,
познавший таинства планет,
глядит на мир астролог Глоба —
загадок нет, сомнений нет.

Вещай, мудрец, но мне приятней,
когда не ведаю о том,
что нынче ждёт меня: объятья,
а может, ругань и проклятья,
и — по ступенькам кувырком!

Янтарь

Погасло детство, как заря,
и вспоминается всё реже
смолистый шёпот янтаря
на пляжах рижских побережий.

…А я уж думал: утону,—
спасли балтийские ребята.
Случайно в память загляну —
и ветер тянет, как струну,
канву янтарного заката.

Опубликовано в Енисей №2, 2019