Яна Полевич. ПЕСНИ-АТОМНОЙ-ЗИМЫ

[по мотивам all tomorrows]

я пастырь ящериц невинный телеграф
размахивал злословными делами
тела безье безье без единиц отчизны
на доле вспятились и выкатились впредь

мои кошмары
набрасывают льнистое лассо на ноги протестантов
глазами вы(м/п)ученных лет без оправданий
тревогами живущих нараспашку
разорванных сцеплений руг и нок
инаковых борзых и прочих линий
натянутых на сотни световых

чужие лапы
запятнанной сукровицей лозой
пытают разговор деепричастий
на полустанке от орбиты до царя
зависнув в ожидании подвоха
под боком у лесистых горизонтов
и прочих интригующих вещей

и всё замреет
повиснув в полушарии не-сна
цепочкой недотронутых явлений
попутно увлекая за собой
безмолвие горючих стен и газов
тянуться педипальпами к эдему
покачивать замшелой головой

и всё замреет

блеск солнечных лучей по рёбрам ста-ли

и всё замреет

бессилие машинного набата

и всё замреет

струящаяся смерть на ложноножках

и всё замреет

не выговорить – ящерицы спят

***
лето окисью дышит в затылок
и пепел летит в овраг
в трансформаторной будке огни
говорят до шести утра
мы обклеили калькой окно
и теперь не видать слюду
воробьиный молебен за нами
плывёт на речном ходу

ветер прячется в оторопь мая
в другой утекает скит
облака облака обнимают
как праздничный день близки
слепошарый плафон над мостами
слезою висит скупой
незашитые раны уходят
уходят на водопой

***
ночь холодит язык
вслух говорит стрела
я умещаюсь в стук
брошенного орла
кожаной тетивой
имя звенит моё
не достигая рта
впаянное в цевьё

пляшет родной язык
на опереньи мглы
маленькая страна
руки её теплы
переплыви всё то
что я не переплыл

так остаётся тень
лишнее зло отстричь
всё вырастает в речь
и ничего опричь

не достаёт меня
трогается состав
сам себя брошу в дым
бурю закольцевав

слышится то ли клич
то ли вороний грай

либо убей меня
либо переиграй
кажется что зима
в город идёт чумной

я ухожу впотьмах
не говори со мной

***
распустившимся эхом фонит листва
не закатывай руки под рукава
эту сиплую память принять на слух
между сил выбирают одну из двух

надоедливый отзвук сойдёт со лба
городам не найти никого вовне
разгулявшийся гул трепещит во мне:
я любого продам верстовым столбам –
“извините, задержимся допоздна.”
протяжённость воды на задворках век
расцветает в бессмысленной синеве,
и ни зги ни увидеть, ни распознать:

то ли стан электрички красив зело,
то ли тень зацепилась за козелок

***
биполярной ночи след
на губах горчит и тлеет
север вынул свой скелет
и распял на пропилеях

путешествует босой
бог советской радиолы
воздух звякает росой
и играет метанолом

там за призрачной косой
эти воды летом полы

значит можно брать взаймы
кровь венозную в разбеге

песни-атомной-зимы
сохранив как обереги

***
мы покидаем словари
крылом треща.

так говорят южане
чужакам
замест прощай:

“ты будешь мёртв до первых снегирей,
до первых покосившихся
развалин,
и воздух не сойдёт к тебе. но знай
в лицо всех тех, кто был с тобою нежен,
и помни свой медвежий алфавит,
заваренный на птичьем молоке.”

уходит день, цветы держа в руке.

от птицы только песня остаётся:
“ты будешь в перелётном языке
своей большой любви первопроходцем.”

дорога выжигает города.
за ритмом спотыкающихся хроник
останутся чужие бухенвальды,
побоища, истории болезней
и кучи недопройденных ландшафтов,
развеянных в совиной темноте.

так говорят южане
чужакам
замест постскриптума
(и иже, иже с ними)

зрачок вбирает свет, и вместе с ним
глубины незнакомых топонимий:
“избыточная осень недолга;
в ней топятся пропащие аллеи.”

да будет так; и первые снега
тебя с твоей землёй запараллелят.

***
я не мог сказать точно,
что руководило мной в ту ночь,
когда мы пересекали город на электросамокатах,
вернее, хотели пересечь, но ты испугалась, и мы шли пешком через весь город,
вернее, иногда шли, иногда бежали, слушали the velvet underground в одних наушниках,
вернее, может быть, мне это и вовсе причудилось, но так или иначе, я помню это так, будто это было взаправду,
и буду в дальнейшем придерживаться этой точки зрения.

атрибутика жизни, по-видимому, такова:
метеорологические сводки, ворох вещей, молекулярное равновесие, клацанье клавиш, клавишье клацев, клыцев, метеорологические сводки, отражение в грязном киоске, краут-рок, покупки в интернет-магазинах, крем от аллергии, ритуалы с ежедневным надеванием бус, плавленый сыр с лисичками, етк.

когда мы, собравшись с силами, всё-таки идём за продуктами,
дорожные знаки падают, сентябрьский снег не успевает растаять на мёртвых деревьях мёртвых мёртвых деревьях деревьях
контуженный выкидыш преддверия времени когда часы отобьют полночь

мне снилось что я засэмплировал этот вой засэмплировал этот вой от него дарджеровские дети сходят с ума и начинают бурлить кипеть и истекать щёлочью надувая свои нарисованные бока я засэмплировал этот вой засэмплировал этот рёв после чего выдавил себе глаза

старуха сидела рядом со мной говорила немедленно выключить даже когда музыка прекратилась она просила меня перестать заклинала немедленно выключить трясла головой похрустывала костьми

атрибутика жизни, по-видимому, такова:
сонный паралич, обкусанные губы, сонные губы, паралич случайных частей тела я даже не знал что у меня они есть, дрожание и дробление звука, потрескивание динамиков я как будто ослеп и мог ориентироваться исключительно на них

– теперь-то ты понял что значит наследовать землю ?
– (знаешь эта цитата в нашем контексте звучит просто катастрофически пошло)
– теперь-то ты понял что значит исчерпать терпение ?
– прошу тебя перестань
– же
– остановись
– них
– не нужно продолжать
– при
– мы все знаем
– е
– что будет
– хал
– в конце
спустя два часа разговоров с тобой я внезапно понял, что у тебя уже два часа как не прощупывается пульс. не то, чтобы это могло меня удивить удивить, просто это настолько сильно соотносилось с ситуацией, что я как-то даже не придавал этому значения, ну подумаешь, ну с кем не бывает, ну дыхание перестал слышать, зеркало приставить не додумался, но в конце-то концов?
в конце-то концов ты слышала что я говорю?

читаю мелкий шрифт на упаковке: побочным эффектом является одеревенение.

Опубликовано в Противоречие №3, 2022