Виктор Куллэ. «VIR EST VIS». РУССКАЯ КНЯГИНЯ В ИТАЛИИ

Мы живём в эпоху политкорректности и демократии. Принципы Французской революции, в том числе знаменитое égalité (равенство) вошли в европейское сознание давно, прочно и, вероятно, навсегда. За эту идею люди умирали на баррикадах и под ножом гильотины, лучшие умы человечества обосновывали её в изумительных по таланту и глубине книгах – и всё-таки она неверна. Более того – несправедлива. Как так? Как равенство может быть несправедливым?
Таково, приблизительно, было содержание моего давнего разговора с одним из лучших российских писателей современности, создателем легендарного эмигрантского издательства «Эрмитаж» Игорем Ефимовым. Собеседник, автор книги «Стыдная тайна неравенства», горячась, отстаивал главный тезис: «Ты же не станешь отрицать, что люди появляются на свет с различным индивидуальным потенциалом, не говоря о наследственности. Они неравны по красоте, по уму, по энергии, по таланту, по художественной одарённости, по целеустремлённости и жажде свободы». В обоснование нехитрой мысли приводилась притча Спасителя о талантах, в которой каждый был оделён «по силе его» – одному «пять талантов, другому два, иному один» (Матфей, 25:15).
Буквально на днях пришла горькая весть: Игоря Марковича Ефимова не стало. Смириться с этим я пока не могу – для меня он ещё живой, и ещё долго будет живым оставаться. Подозреваю: пока жив я сам. Поэтому продолжу: уход автора не отменяет – лишь углубляет сказанное.
Книга Игоря буквально взорвала информационное пространство по обе стороны Атлантики. Его именовали врагом демократии, едва ли не фашистом – однако о вопросах, затронутых автором, не задумываться трудно. Они слишком актуальны по сей день. Оставим в стороне социальную справедливость – констатация факта изначального неравенства отнюдь не означает, что его надобно узаконить и возвести в принцип. Важнее иное – понять, какой урок можно извлечь из исходных данных.
Всё, естественно, упирается в вопрос воспитания. Меня размышления об изначальном неравенстве натолкнули на сопоставление двух (в сущности, равновеликих) линий отечественной культуры: аристократической и интеллигентской. Изначально аристократической (дворянской) была едва ли не вся литература – у прочих сословий попросту не было возможности оной заниматься. Гениальные исключения (Ломоносов, Тредиаковский) лишь подтверждали правило. Со временем возможности социальных лифтов в обществе возросли, и появилась культура интеллигентская (разночинская). Разница между сознанием аристократа, уверенного, что мир изначально принадлежит ему по праву рождения, и интеллигента, беспрерывно занимающегося обоснованием и обретением своего места в обществе – чрезвычайно велика. Вопрос в том, что плодотворнее? Неслучайно ведь лучшие люди России, вышедшие зачем-то на Сенатскую площадь, рисковали всем не ради чинов и поместий – а чтобы облегчить жизнь прочих сословий страны. Неслучайно они сумели выжить в нечеловеческих условиях сибирской каторги и – более того – принести на задворки Империи зачатки свободной мысли и просвещения. Внутреннее достоинство, врождённая свобода, старомодное понятие чести – несомненные плюсы аристократического сознания. Однако есть и несомненные минусы – достаточно вспомнить, что отнюдь не все дворяне были таковыми. Не говоря уже о засечённых на конюшне крепостных, о лености, тунеядстве и прочих мерзостях.
Несомненный плюс интеллигенции – установка на жизнестроительство. То, что американцы именуют «self-made person» – человек, который самостоятельно добился успеха упорным трудом. Вроде бы, замечательно. Однако вспомним, что именно российские интеллигенты своими прекраснодушными чаяниями и желанием всеобщего блага подтолкнули Россию к катастрофе 1917 года. Так что задуматься есть о чём.
Затянувшаяся преамбула служит отправной точкой для разговора о судьбе женщины, на протяжении долгой и нелёгкой жизни сумевшей доказать, что греческое понятие aristokratia связано не только с эксплуатацией человека человеком, не только с сознанием (зачастую необоснованным) собственной исключительности, но и с чем-то большим – талантом, благородством, чувством личной ответственности и способностью не сгибаться под ударами судьбы.
Наша героиня, княгиня Ирен Голицына, появилась на свет, когда всё рушилось – летом 1918 года. По праву рождения она принадлежала к старейшей аристократии канувшей Империи. Отец, князь Борис Львович, происходил из древнего рода Голицыных, восходящего к Великому Литовскому князю Гедимину. Маленькая Ирен покинула Россию в возрасте двух лет. Об утраченной Родине она могла знать лишь из рассказов матери. Мать, Нина Лазарева, вспоминала, как после революции, беременная, пыталась добраться до Тбилиси, к месту службы мужа. Она передвигалась, переодевшись в нищенку, с толпами заполнявших поезда беженцев, страдая от неизвестности и голода. В Тбилиси на свет появилась дочка, однако мужа там уже не оказалось – будучи кавалерийским полковником, он, естественно, сражался в рядах Добровольческой армии. Три брата князя Бориса Голицына погибли в огне охватившей страну кровавой смуты.
О судьбе мужа Нина ничего не знала. Пытаясь покинуть страну, она оказалась – как многие эмигранты – в Стамбуле, где страшно бедствовала. Однажды, продав последние драгоценности, взяла дочь на руки и побежала к мосту через Босфор – топиться. В последний момент вспомнила Анну Каренину и остановилась… После всевозможных мытарств, Нине с крохотной дочкой удалось поселиться в Риме. Позже княгиня Ирен напишет в мемуарах: «…маленького роста, миниатюрная, с белой гладкой кожей, которая не изменилась с годами, поскольку она никогда не загорала. У неё были глубокие чёрные глаза, нос безупречной формы и тонкие, изящные руки, которые я помню в основном лежащими на клавишах рояля или перелистывающими страницы книги. Нина была наделена огромной силой воли в сочетании с недюжинным умом. Она обожала пение и музыку. У неё был чудесный голос, и тайной мечтой её было петь в опере».
Дочку Нина воспитывала в русском духе. Достаточно сказать, что языку её учила Татьяна Львовна Сухотина-Толстая – дочь великого писателя. В доме бывали Анна Павлова, князь Юсупов и другие представители российской аристократии. Удалось наладить контакт и с итальянцами – их легко принимали за своих, ведь мама, грузинка по национальности, отличалась редкостной южной красотой. А красота – понятие интернациональное. Однако семья жила трудно, экономить приходилось буквально на всём. Четыре года спустя произошло чудо – живой и невредимый вернулся князь Борис Львович. Но семья недолго продержалась вместе – отец не вынес тяжести эмигрантской жизни в Риме и уехал в Париж, где женился во второй раз.
Маленькая Ирен воспитывалась в школе при монастыре. Она окончила факультет политических наук Римского университета, изучала английский в Кембридже и французский в Сорбонне. Однако надо было зарабатывать на жизнь – Ирен приходилось переводить американские фильмы и выступать на подиуме в качестве манекенщицы. В 1943-м она поступила на службу швеёй в ателье к сёстрам Фонтана, у которых одевалась вся золотая молодежь Рима. Вероятно, именно тогда княгиня Голицына всерьёз задумалась о создании собственного стиля в одежде. Сначала она просто копировала вырезки Баленсиаги и Диора, потом попыталась открыть своё ателье. Шла война, и было не до высокой моды.
В послевоенные годы Ирен познакомилась с будущим мужем – отпрыском легендарного рода Сильвио Медичи. Брак был заключён сначала по православному, потом по католическому обряду. Разрешение на него пришлось испрашивать у Папы Римского. Ирен отказалась от личных увещеваний понтифика принять католичество – и в 1949 году брак всё-таки был заключён. Княгиня Голицына оставила себе девичью фамилию – особенная гордость аристократки, хотя создать модный дом под раскрученным брендом Медичи было бы куда проще.
Дальше начались несчастья. Покончила с собой мама, случайно встретив бывшего мужа с его новой женой. Сама Ирен неожиданно очутилась в тюрьме – из-за долгов легкомысленного красавца мужа. И всё-таки она сумела выстоять – в 1959-м на свет появилась первая коллекция от нового в мире моды Дома Galitzine. А уже в следующем году княгиня Ирен представила своё главное достижение, с которым ей суждено было войти в историю моды – “palazzo pigiama”. Идея «дворцовых пижам» – костюмов из зауженных брючек и небольшой туники, сшитых из плотного шёлка и украшенных восточной вышивкой – в сущности, довольно проста. Но до Ирен Голицыной никому в голову не приходило, что женщина может появиться на торжественном приёме в брюках. Эффект оказался ошеломляющим. «Пижамы» русской княгини (или «причепессы», принцессы, как именовали её итальянцы) носили все светские красавицы – от Джеки Кеннеди до Элизабет Тейлор. В 1962 году итальянская пресса назвала Ирен дизайнером года, а в 1965-м она была удостоена Международной дизайнерской премии. Так княгиня Голицына вошла в элиту иной, модной аристократии. Её клиентами становятся Софи Лорен, Одри Хепберн и Грета Гарбо. В платье её работы щеголяет Клаудиа Кардинале в прославленном фильме «Розовая пантера». Ныне одежда, созданная Ирен Голицыной, украшает экспозиции Музея Виктории и Альберта в Лондоне и Метрополитен в Нью-Йорке. Высокая мода давно стала составляющей частью серьёзного искусства.
После смерти мужа княгиня Голицына решила закрыть производство и уйти на покой. Возрождение модной марки Galitzine, наделавшее немало шума в мировой прессе, оказалось связано с её поездкой в Россию. На протяжении многих лет Ирен отказывалась ехать сюда просто туристкой – она хотела, чтобы её пригласили в Россию в качестве дизайнера. Мечта сбылась в 1988 году – и княгиня не скрывала слёз. По собственному признанию она, итальянка до мозга костей, «почувствовала, что наконец-то нашла свой дом». Следствием визита Ирен Голицыной в Россию стали новые успешные проекты, созданные в сотворчестве с отечественными дизайнерами. Так, приглашённый в Дом Моды Galitzine Игорь Чапурин в 1998 году получил высшую награду Ассоциации Высокой Моды – «Золотой манекен».
Ирен Голицына ушла из жизни в октябре 2006 года, в Риме, в возрасте 88 лет. Будучи человеком, от мира моды далёким, я всегда относился к всевозможным брендам, кутюрье и бутикам с изрядной долей скепсиса. Это имело отношение к внешней стороне жизни – в то время как меня, литератора, интересовала внутренняя. Но именно поразительная жизнь княгини Голицыной заставила меня задуматься о природе и неистребимой силе аристократизма в жизни и в искусстве.
Латинский девиз под гербом князей Голицыных гласит: «Vir est Vis» («Человек – это сила»). А сама фамилия произошла от обычая её родоначальника боярина Михаила Иванович всегда носить «голицу» – железную рукавицу. Утратив всё, оказавшись в чрезвычайно тяжких обстоятельствах, его отдалённый потомок, прекрасная хрупкая женщина сумела железной рукой совладать с собственной судьбой и оставить миру свой – неповторимый – стиль. Кажется, в этом и состоит суть истинного аристократизма. В конечном счёте, понятие эволюции применительно к человечеству никто ещё отменить не осмелился.

Опубликовано в Эмигрантская лира №3, 2020

Вы можете скачать электронную версию номера в формате FB2

Вам необходимо авторизоваться на сайте, чтобы увидеть этот материал. Если вы уже зарегистрированы, . Если нет, то пройдите бесплатную регистрацию.

Куллэ Виктор

Поэт, переводчик, литературовед, сценарист. Кандидат филологических наук, автор первой в России диссертации, посвящённой поэзии Иосифа Бродского (1996). Работал главным редактором журнала «Литературное обозрение», главным редактором издательства «Летний сад». В настоящее время – доцент Литературного института им. А. М. Горького, руководитель семинара поэзии. Автор книг стихов «Палимпсест», «Всё всерьёз», «Стойкость и свет. Избранные стихотворения и переводы 1977 – 2017», «Благодарность». Переводил зарубежную классическую и современную поэзию и национальную поэзию народов РФ. Автор переводов полного корпуса стихотворного наследия Микеланджело Буанаротти, сонетов и поэм В. Шекспира, авторизированных переводов Томаса Венцловы, а так же корпуса стихотворений И. Бродского, написанных на английском языке. Лауреат премии «Новый мир», премии А. М. Зверева журнала «Иностранная литература», итальянской премии «Lerici Pea Mosca», новой Пушкинской премии, премии СП Москвы «Венец». Член российского ПЕН-клуба. Секретарь союза писателей Москвы.

Регистрация
Сбросить пароль