Римма Романова. ПОЛЁТ БАБОЧКИ

Адам и Ева

…И шли по берегу в обнимку,
в песке ногами утопая,
телами раздвигая дымку
седого утреннего рая.
Вино кустарниковой прели,
хрусталь реки голубоватый,
песка прохладные метели,
природы райские палаты.
Адам и Ева. Две планеты
столкнулись, вспыхнули, сгорели…
Они пока ещё летели,
пока ещё в достатке света,
пока ещё не знали больше
того, чем хватит насладиться.
ещё не думали о боли
и не боялись утомиться.
Песка жемчужины на коже,
волос продымленная влага…
Остереги их, добрый боже,
незнанье – это тоже благо.

* * *
Предчувствие огня.
Воды, огня и дыма.
Предчувствие стихий во мне самой.
Когда дитя ещё не различимо,
Его в помине нет в моей пучине,
Но свет его уже над головой.

* * *
Предчувствие воды.
Крик птиц. В бетонных порах
хранится гальки хруст.
Песчаный влажный шорох
шевелится в следах.
Предчувствие воды морской в слезах?
Предчувствие. Пpоpыв.
Ужель исповедимо?
Как азбука слепых
душе на ощупь зримо,
что приготовил pок.
Но время не пришло
надушиться покою,
и Бог мои глаза
незримою рукою
пpикpыл. Всему свой срок.

Под этим небом

Под этим небом голубым,
на эту землю золотую
приходим и живем вслепую,
не зная, кто мы, для чего.
…В окне роддома – мать с ребенком.
Мы видим светлое чело.
Он – там, в свечении, внутри,
еще на грани, на пороге.
А снизу люди, фонари,
деревья на краю дороги…
И, умирая, мы не знаем,
кто там за гранью, за чертой
стоит и машет нам рукой.

Земля и небо

Луна смотрела, как летит Земля,
А мы, земляне, на Луну глядели.
Она была круглей день ото дня,
И вот однажды, через три недели,
Огромное светило в небеса
Тихонько поднялось и… засветило!
Все пятна, что притягивают взгляд,
Расшифровать пытались мы, земляне:
– По наковальне кузнецы звенят?
– Нет, складывают сено лунатяне!
– Нет, с коромыслом девушка идёт.
Прислушайтесь… Та девушка поёт!
Так хорошо нам в небеса глядеть!
Эх, к звездам бы однажды полететь!
А если б удалось еще с Луны
Вот так же всем увидеть нашу Землю,
Наверно, больше б не было войны.
Наверно, пожалели б…

Колыбельная

В синем космосе – звёздный горох,
И деревья стоят – исполины.
Меж деревьев в простой паутине,
Как младенец, спит Боженька-Бог.

В паутину пришел паучок.
Гостя он увидал, встрепенулся,
Сплел простынку для боженьких ног,
И укрыл, и к работе вернулся.

Этот маленьких ткач многорук,
Он – творец, каких мало бывает.
Если Бог отдохнуть пожелает,
То за дело берется паук.

А планеты вокруг – мошкарой.
И Земля под звездою могучей.
И наш дом – муравьиною кучей.
И Луна. И окошко со мной.

Я в окошке стою и пою
Колыбельную Боженьке-Богу.
Засыпает Земля понемногу,
Паутинка не дрогнет в раю.

Словно ниточка, тянется звук
И звездой загорается в сфере.
Неустанно танцует паук
В амфибрахии, ямбе, хорее!

Вся Земля, словно в сетке, лежит.
И дороги бегут по планете…
Всюду вижу ажурные сети
И макушки стальных пирамид.

Эх, упорство бы мне паука,
Да усталость строку обрывает,
И смотрю, как Луну закрывая,
Паутинкой плывут облака.

Тут Господь встрепенулся от сна
И тенёту смахнул с небосвода.
Вот какая у Бога работа!
Чтоб всегда наступала весна!

И, водою наполнив ведро,
Я помыла окно и жилище.
Чтобы стало светлее и чище
И в душе, и в картине миров.

Слово – воздух, журчание, звон.
Звук дрожит, как роса в паутине,
И паук тоже в этой картине,
Словно маленький черный протон.

Мы – вязальщики, вяжем уют,
Тот, которого мало на свете.
Все угодное – Богу и детям.
А тенёта… Да брось ее тут.

После сплава по реке Ай

Радужного лета пузыри
друг наш увлеченно выдувал,
всем вокруг их радостно дарил,
получился яркий карнавал!

Люди, горы, сосны в пузырьках
смело набирали высоту.
В них искрилась сонная река,
цапли попадали на лету.

И палаток пестрый полукруг,
и на берегу катамаран…
Лето – это наш волшебный друг.
самая чудесная пора.

Этот мир в себе теперь несу:
Ручеек из камышей звенит.
Вот скала с веревкой на весу
и фонтан, стреляющий в зенит.

И пещер манящие ходы,
сталактитов в них столетний лед.
Под живою кожицей воды
рыбок нескончаемый полет.

Бани полумрак на берегу,
обретаешь тело лишь в реке.
Все, что было на твоем веку,
в этот миг стекает по щеке.

Радужного лета пузыри
друг наш увлеченно выдувал,
всем вокруг их радостно дарил…
Получился яркий карнавал.

Расставанье

Едва забрезжат расстоянья
В окне с сиянием тепла,
Повеет ветром расставания…
И расправляются крыла!
Где были слиты два дыханья,
Где синей жилкой у виска
Скреплялись мысли и желанья,
Казалось, крепко, на века.
Но ветер расставанья вещий
Ворвется к вам еще во сне,
Разворошит и сложит вещи
Для жизни, предстоящей вне…
А эта остается в прошлом,
Как солнце на закате дня.
И мельтешит уже пороша,
Где знали летнего меня.
Где свежий ветер расставанья
Сковал родные мне черты.
И торопливое прощанье,
И хриплый зов из темноты.
Вот этот зов и свежий ветер
Ломают жизнь, как ледоход.
Но сердце согревает вера,
Что кто-то прошлое вернет.

Полет бабочки

Неужели сны опять обманут?
А мне виделся огромный дом.
Я полы помыла в доме том,
Как они чудесно засияли!
А потом решила полетать
на струне певучей паутинки
Ласточкой, дождинкою, снежинкой
И сама собой – ведь это просто.
Оттолкнешься и летишь, летишь
В тишине и в гуле урагана…
И ничто не поздно и не рано:
Время – океан без берегов.
Я лечу и снова превращаюсь
В девушку с распущенной косою,
В женщину с увядшею красою,
В бабушку. И в бабочку в окне
Дома, где я только что помыла
Золотисто-теплые полы.
Волны океана набегают
И стирают грани и приметы.
В колыбели маленькой планеты,
Жизнь несущей – голубую каплю, –
Мы одни. Но в каждом столько всех!
Столь перерождений переживших,
Памяти крупинки накопивших
Всех эпох страдальцев и счастливцев…
И опять я с чашею стою
И существованья воду пью.