Марк Вейцман. ОСТАЮТСЯ ТОЛЬКО ЧИСЛА

ДОРОЖНАЯ ПЕСНЯ

Кто сказал, что спиц мельканье
Лучше всякого дурмана
Облегчает привыканье
К обреченности романа

И что якобы вязанье,
Да еще на склоне лета,
Есть прямое указанье
На исчерпанность сюжета?

Соглашаться не желая
С этим мненьем субъективным,
Я лечу к тебе, Аглая,
В самолете реактивном –

То ли сглаживать ухабы,
То ли втюхивать отмазки,
То ли тешиться хотя бы
Свитерами крупной вязки,

То ли вволю пообщаться,
Как бывало многократно,
То ли просто попрощаться –
Навсегда и безвозвратно.

*   *   *
В городке, притулившемся над рекою,
За его команду болел я, в коей
Все владели мячом на газоне мятом
Много хуже, чем трехэтажным матом.

Там центральный защитник чинил ботинки,
Левый форвард срамные сбывал картинки
И свои доходы делил с властями,
А вратарь приторговывал запчастями.

Но когда они мяч загоняли в сетку,
То того, что входило в грудную клетку
И взрывалось в крови на манер тротила,
Для грядущей любви в аккурат хватило.

*   *   *
Во сне он вышел вновь на поле,
Как встарь, под номером седьмым,
И был за гол, забитый вскоре,
Отмечен Бесковым самим
И космонавтом Гречко лично.
И потому-то поутру
Немного дольше, чем обычно,
Протез пристегивал к бедру.

*   *   *
Пухлых губок цвет свекольный,
Легкий локон, пышный бант –
Для любови младшешкольной
Идеальный вариант.

Слишком яркое горенье
Скоротечного огня.
Слишком раннее прозренье:
Этот плод не про меня…

В туристическом Эйлате
Крутят старое кино.
Возвращается некстати
То, что минуло давно.

И у девочки у Таи
В городишке над рекой
Стекловидная не тает
Карамелька за щекой.

ЭКСКУРСИЯ

Рыхлый, крутой и обрывистый склон,
Где Неизвестный солдат погребен.
Низкий, сырой и промозглый подвал,
Где неизвестный поэт поддавал.
Дизель, который ночами гудел,
Флигель, где пьесы кропал драмодел,
Финские санки, берилл и коралл –
Всё, что азартно копил-собирал,
Зеркальце Ривки и коготь орла,
Нитей обрывки, что парка сплела…

*   *   *
Городок Золотоноша
В беспредельности степной
Не красивей, но не плоше,
Чем какой-нибудь иной.

Жизнью сносной, хоть и пресной,
Здесь жила одна семья,
И училась в школе местной
Незабвенная моя,

Чья у парки неумелой
Нить судьбы не задалась –
Истончалась то и дело,
А потом оборвалась…

Всё меняется с годами –
Направление умов,
Колер неба над садами,
Нумерация домов.

Всё проходит, как известно,
В этом некого винить.
Время зыбко, только место
Невозможно отменить.

Жизнь, исполненную смысла,
Поглощает пустота.
Остаются только числа –
Широта и долгота.

Опубликовано в Интерпоэзия №3, 2019