Ксения Ващенко. КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ЕВЫ ВЕСЕННЯЯ

Гербарий

Всякая божья тварь (жучок, паучок, рачок, лягушонок)
Читает небесный букварь лучше, чем я и ты.
Сколько ни надевай рубашек и распашонок,
Не станешь белее ни сажи, ни темноты.

Азбука эта ведь проще, чем буки-веди:
Вода родника вкусней, чем слово из дневника,
Мягче всего рука, знают птенцы и дети,
Пахнет трава рекою, и пахнет травой река,

Звездная пропись, май сияет в небесной домне,
Как рукопись, не горит мгновение до грозы.
Господи боже мой, дай мне однажды вспомнить
Твой облачный алфавит и твой травяной язык.

Тот, кто закрыл глаза, забыл обо всем на свете.
Вот стебель, вот уголёк, вот перышко, вот трава,
Вот небо, а в нем гроза, и только птенцы и дети
В сновидческий свой полет зовут за собой слова

«люблю», и «боюсь», и «не» неласковую частицу –
Поставь, куда хочешь сам, коль сможешь ты в них прочесть,
Что тот, кто спина к спине, не даст ничему случиться,
Когда упадет роса на мяту и чистотел.

И тридцатилетних нас уже и узнать едва ли:
Ни музыка и ни стих не трогают нашу грусть.
Я не открываю глаз, по Богу или по Брайлю
Пытаюсь перевести, жизнь выучив наизусть.

Колыбельная для Евы весенняя

Вот дым вот дом вот дума на лице
Вот дочь моя застыла на крыльце
Вот день звенит диньдон дондинь диньдинь
Иди иди нет нет не уходи
Иди иди остановись гляди
На белый свет ослепнуть но обнять
Весь свет обнять и боль в груди унять
И приютить синицу на груди

Дорога вверх туда где далеко
Уходит небо в дым и молоко
Под трель синицы славки соловья
Где ангелы безмолвные стоят
Где ни одна живая божья тварь
Не помнит ни родства ни рождества
Ни смерти ни сомненья своего
И о любви не помнит ничего

Дорога вверх вокзал перрон цветы
Дорога в небо за спиною ты
Стоишь едва касаешься перил
Как ангел что крыла не оперил
Я ухожу ты смотришь мне вослед
И в этом взгляде Ева только свет

Мимоходом
Цикл стихотворений

1
Встретить человека незнакомым,
Неродным, непонятым, чужим,
Проводить до темноты у дома,
У реки, у краешка души,
В суете, в тоске невыразимой,
Сохранившей мысли о тепле,
И, подумав, почему язык мой
Слов простых не знает о тебе,
Сделать шаг назад во тьме, как в танце,
Снова стать серьезной и большой,
Развернуться, выдохнуть, остаться
Неродной, непонятой, чужой.

2
Вода, весна, людей случайных бег,
Забвение, что близко, но незримо.
Застыла я, не зная о тебе –
О человеке, проходящем мимо.
И улица, искрясь, дрожа, слепя,
Как свет и лёд, растаяла, разбилась.
Сегодня не увидела тебя.
И жизнь моя никак не изменилась,
Не стала тихой, бедной на слова,
Не стала полной ни воды, ни солнца.
Но я не знаю, сколько забывать
Теперь мне слепоту свою придется.

3
Какое облако красивое, Господь,
Как дом, как книга, дерево у дома.
И как бы не забыть среди забот
Восторг и предвкушение истомы,
Предчувствие и жалость ко всему,
Что на любовь бессмысленно похожи,
И жар такой, что куртку я сниму,
А окажусь вдруг без души и кожи.
И без души – на небо, и вода,
То облако смешное отражая,
Зовёт меня неведомо куда.
И я иду, счастливая, чужая.

4. Окно
Я случайно выгляну в окно.
На границе неба и огня
Смотрит нежность в точку, где темно.
Кажется, что смотрит на меня.
И внутри колотится тепло,
Как огромный колокол звеня.
Чувствую сквозь хрупкое стекло
Долгий взгляд, направленный в меня.
Взгляд случайный, жест случайный, шаг,
Диалог, какая-то черта,
За которой, думаешь, – душа,
А ее и нет там ни черта.
Эта нежность – дождь ли, водоем –
С головой накроет на беду.
Вынырну, забуду о своем,
Отвернусь и в комнату уйду.

Тишина

Я слышу шум машин, дождя
И стук дверей из коридора,
Звук поцелуя, уходя
Подаренного, разговора,
Раздавшегося в темноте
И оборвавшегося скоро,
Соседей сверху, их детей,
Их примиренье после спора,
И грохот мебели, в тиши
Задетой с крепким выраженьем,
И птичий грай, и шорох шин
В миг старта или торможенья,
И плеск воды по стояку,
Свист чайника, скрип половицы,
Звонок родному старику,
Который смерти не боится,
Забвенья – да, ведь смерти нет,
Есть лишь земное притяженье.
В осенней слышу тишине
Стихи и снега приближенье,
Твое «люблю», мое «ты где»,
Произнесенное упрямо,
Кипенье супа на плите
И звонкий тонкий окрик «мама!»,
Ход времени, и плач, и смех.
И листья, под окном краснея,
Все шелестят, что есть не смерть,
А тишина, она страшнее.
И слышно даже, как земля,
Ворочаясь во мраке, дышит.
Как много звуков слышу я.
Да только вот себя не слышу.