***
Давай попробуем сначала –
Из незнакомства, до любви,
Как будто смерть не жизнь украла,
Но лишь ночные фонари,
И мы случайно друг о друге
Узнали в детской болтовне,
Как о струне в огромной фуге,
Почти с другими наравне,
Но вот «почти» и зацепило,
Как то, что знаешь – может быть,
Когда не деньги и не сила,
Но жажда заставляет пить,
И ожиданье – дар рассвета,
Случайное при свете дня
Исчезнет, как в ночи комета,
Но что затронуло меня?-
Как узнавание до встречи,
Как смутное – а это – ты?-
И вот теперь, когда далече,
Нельзя сказать, что с высоты,
Но, забывая груз решений,
Что вижу я сквозь толщу лет?-
Друг друга ищущие тени,
Любви летящий силуэт.
***
По Гайто Газданову и Георгию Маслову
Для фильма о белой эмиграции
Питомицы гимнасии манер –
Доволен ли сегодня сутенер,
Добавила ли вам осанка цену? –
Вам некому на зеркало пенять,
И невозможно прошлое менять, –
Так что мы обозначим, как измену?
Вас предали и родина и род,
Вы лебеди реликтовых пород –
Спасали тех, кто Вас и убивали,
Вы платите за Вашу доброту –
За азбуку и яблони в цвету,
Уже за то, что не росли в подвале!
Вы выжили и платите собой –
Вы помните, что флейта и гобой –
Не музыка, а ритмы на галерах? –
Танцуйте же! – механика в чести,
Рабам отсюда некуда грести,
И, коротая время в разговорах,
Припоминая город или сад, –
Вы словно возвращаетесь назад –
К латыни, и французскому, и бонне…
Там мальчики огнями на снегу,
Там счастье рассыпалось на бегу,
Пока не прервалось потусторонне.
Что предавало – умерло без Вас –
И первый бал, и музыка, и вальс,
Гимнасия, губерния, смолянки…
Осталась речь – кругом чужая речь,
И родина, пред тем, как смертно лечь,
Спасла Вас, отдавая в парижанки.
Так сохраните всё, что сохранит
Ваш бог – за анемонами ланит,
За грацией и комнатой в чулане,
Всё возвратится на своя круги,
И Вы сочтёте с родины долги –
Количеством исполненных желаний.
А что не оборвёт возвратный тиф,
Горячку слов бессмертьем обратив,
То обернётся эхом – русской речью,
Не кладбищем – попыткой подражать, –
л овить такси, от холода дрожать,
Преображая память человечью.
А правильно ли
А правильно ли – с чистого листа? –
Когда ни переправы, ни моста,
Сумы худой и фонаря над веком,
Ещё, по Гераклиту, кровь густа,
И сголуба, как яйца у дрозда,
И Герострат грозит библиотекам,
Но рукопись и тонет, и горит,
И пуст не только Санторини – Крит,
В провинции леса переломало,
А севернее варварство в ходу,
И Римом пробавляется в бреду
В мечи преображенное орало,
И лист не чист – он после пепелищ,
Как лес без листьев – холоден и нищ ,
И рукописи пишут в Вавилоне,
Картинки – это речь без языка,
Бегущая в безумие река,
Слепое поклонение колонне.
Скорее – точке, веку невдомёк,
Что чистый лист – испуганный зверёк,
Свернувшаяся вечность напоследок,
Не повторить теорию густот,
Не обратить базилику в осот,
Не примирить с реальностью соседок –
Фантазию с иллюзией, увы, –
Чем пишем, кроме снега и травы,
Когда граница стёрта и размыта? –
То сердцем, то – несбывшимся, чужим,
И то к реке над пропастью бежим,
То смотрим на волну над небом Крита.
***
Опять кричат «Виктория!», а мы,
Как дура слепошарая хромы,
Как публика с гвоздиками, нелепы,
Светло ли вам икалось, мастера,
Когда игра, что красная икра,
Пошла мальками пахаря Арепо? –
Не только герметична и проста,
Но словно пели Лазаря с куста,
И в целлюлозу куклу завернули,
Затем ни кирпичей, ни крепостных,
Зевает по – масонски Меттерних,
Не конопля запахана, но улей –
Мы долго собирали мёртвых пчёл,
Так долго, что и ледник бы сошёл,
Оставив пирамиды и дольмены,
Но ни янтарь, ни гнёзд обсидиан
Не разбудили пятый океан,
Не хватит гексаграмм для перемены.
Для хаоса ни места, ни толпы,
Порядок – измельчение крупы
До пыли и присадки порошковой,
Как если бы мы в космос собрались,
Да выпили и лишку заврались,
И сводку завершили Терешковой.
Победа – миф, есть принципы держав,
Объятия единожды разжав,
Орёл не повторяет сожалений,
На пашне от былого ни следа,
Упруго возвращается среда,
Слепой не замечает повторений.
Как интересно! – чтобы не скучать,
Не стоит ли и мне не замечать,
Как все мои победы одиозны? –
Как не нужны прозренья никому,
И время шьёт , как бисер на суму
Мне дело, и отказываться поздно.
Тугулым
Остановиться? – Где? – в распадке,
Где только ели в беспорядке,
Да кедры, выводок берёз, –
Кругом осинник, долгий-долгий,
И мы, как бурлаки на Волге,
Проволокли железный воз
Сквозь бурелом заросших тропок,
Когда проезд не то, что топок,
Но подозрителен весьма,
И прихотлив, непредсказуем,
Как будто в вирые пируем,
И ждём подмётного письма –
Дождя ли, снега – непокоя,
Когда не скрыться за рекою,
Не погрузиться в забытье,
И ветер падает на пашню,
И всё туманней день вчерашний,
И эфемерней бытие.
Но далеки эфемериды,
Когда сквозь мартовские иды
К календам мая перейду,
Минуя дни сплошной капели,
Апрельских тезисов недели
И одичание в саду. –
Мне ближе лес. Его подлесок,
Багульника и дыма смесок,
И взвар из ягод и травы,
И мы огню почти не пища,
Как мох на старом пепелище, –
До белизны и синевы..
Почти прозрачно. – Лес и дымка,
И отпечаток фотоснимка
На стертом воздухе зимы,
Не отраженье – растворенье,
Когда отказывает зренье
И отражаемся – не мы.
И ветер, достигая бора,
Перебирает, как Пандора,
Свои вчерашние дары,
И там, где арка – нет прохода,
И засыпает время года,
И смотрит складками коры.
Опубликовано в Витражи 2022
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!