Перевод Сергея Янаки
ЗИМНЕЕ УТРО
Объятье Запада с Востоком
Сжимает обруч ночи.
И снег скрипит так одиноко.
И хрустки слёзы почвы.
Восток и Запад…
Взят мой день
В неволю иль в объятья,
Пустою бочкой – дребедень…
Где ж вы, мои собратья?
Светает медленно… А мы
Спешим с рукоплесканьем.
Не внове нам терять умы,
Спасая их страданьем.
И мир казался бы светлей…
Но снег – так чист и честен!
И упадает пух с ветвей
Неслышимым известьем.
За белой дымкою вдали
Следы на ломком насте…
И к непогоде грудь болит.
И друга нет участья.
А снег ступает напролом –
Морщинкой лобовою,
И тень за скошенным углом
Грозится нам разбоем…
Идёт поэт. Что он хранит
Для дальнего далёка?
И век вослед ему глядит…
И вечность – одинока.
И череда несётся дней
К неясному ответу…
А снег идёт. И чем сильней,
Тем дальше до рассвета.
ОРЕНБУРГСКИЙ БУРАН
Справа ветра шквал.
Слева ветра шквал.
Некуда мне, путнику, деваться.
Или я совсем разум потерял,
Что там впереди? –
Не догадаться…
Это в гиблой мгле человек лихой?
Киблы это свет священный льётся?
Может, вор-буран, день укравший мой,
Путь укравший, что судьбой зовётся?
Иль бунтарский дух, как степной бурьян,
Пугача в обнимку с Буранбаем?..
Мне ли поперёк вздыбился буран,
Силясь разлучить с родимым краем?
Эх ты, вор-буран,
Эх, буран-удача!
Сам я степью пьян…
Оренбургский, значит!
ЧТО ЖЕ НАМ ДЕЛАТЬ?
Шторы закрыты. Темно.
Тихо. Ни звука. И тут –
Светом умылось окно…
Гости со мною идут!
Сдвинулась штора с гардин…
Ветром ли через порог?..
«Ну, проходи, проходи», –
Слышится дружеский торг.
Делим вину на троих,
Ладим к вину – разговор.
Средний – художник – из них,
С краю – поэт и актёр.
Ты уж прости нас, жена,
Всё растерявших в пути,
Дом – это та же страна,
Лучшей уже не найти.
Рядом сидим за столом.
Выпиты чаши до дна.
Что же мы вслух не поём?
Станет щека солона…
Все мы когда-то уйдём…
Плачем, смеёмся пока,
Блещет другая слеза,
Тычем друг друга в бока,
Режем всю правду в глаза.
И не признаешь задир:
Кисти достойный – лубок…
– Может, укатим в Сибирь?
– А из страны… не дай Бог…
ЗВЕЗДА СИБИРИ
Кругом – зимы сибирской власть
Глумится, сталь кромсая.
Звезда в окошко поскреблась,
Бедовая такая.
Того гляди, стеклу – пропасть! –
И в доме – стужа злая…
Звезда в окно моё скреблась,
Настырная такая!
В глазу соринкой завелась,
Как будто соль на рану…
Всю ночь ко мне в окно скреблась
Звезда с колючим нравом.
В ГЛУШИ
В глуши медвежьей – дом, не дом…
Я снег топлю для чая.
Сову в ночи, сороку днём,
Гостями привечая.
Я раздуваю костерок
И лампу задуваю,
В золе – отшельник и пророк –
Картошину катаю.
Как благодатен мой огонь,
Я силой наливаюсь!
И жжёт картошина ладонь.
И ей в грехах я каюсь.
Я сажей вымыться готов,
Глазами дым просеяв,
И мыслям нет нужды до слов…
Глядишь – и день яснее.
В глуши, что кажется иным
Черней золы и сажи,
Нам ближе таинство глубин…
И ей спасибо скажем.
СИБИРСКИЙ ВЕТЕР
Только лишь –
Кинжальный ветер…
Помню всех – ещё не вечер:
В лучшем мире
И в Сибири,
Кто – в обътьях жён, как в вере.
Кто – в объятиях поветрий.
Лишь сибирский
Жгучий ветер.
Только он на белом свете…
Образ твой в пути мне светит…
Кто ещё меня приветит?
Лишь сибирский
Рваный ветер
Знает всё, что после смерти…
Сердце рвёт. И я у края
Своё сердце разрываю…
Мы безумцы! Мы как ветер!
Лишь таким мужчинам верьте!
ПОСЛЕДНИЙ ТАРПАН
I
Он возник, со взглядом непреклонным.
С гривой-песней – от погонь ветров.
В брызгах росной пыли, озарённый,
Степь и небо – кровь его и кров.
Если даже обуздать свободу,
Подневолье песен не споёт…
Клеть и хлев не для его породы,
Он позора не переживёт.
Гнёт железный и слепые шоры
Он отринул, будто злые сны…
Рвёт камча, как волчья стая-свора,
Тело обескровленной страны.
II
Морщины на лице отца
Так глубоко лежат недаром:
И от судьбы уздою старой
Лежат на сердце два рубца.
Вовеки не бывает ровной
К себе ведущая тропа…
Последний ты, непокорённый
Степной тарпан.
Опубликовано в Бельские просторы №2, 2019
Lit-Web – удобно, доступно, качественно!