Факия Тугузбаева. ПЛАТОК ИЗ БЕЛЫХ НАПЕВОВ

Перевод с башкирского Татьяны Смертиной

ВЕСЫ

Я врагов не ищу в мире вьюжном,
А ищу я – друзей,
Тех, кто мил.
Не ошиблась бы в поиске нужном –
Если бы ангел весы одолжил.

Я сумела бы взвесить заочно
Добродетель людей или грех.
О намереньях знала бы точно
И лжецов уличила бы всех,

Наготове бы щит свой держала,
Если б знала, что будет удар.
Сколько раз от доверья страдала,
Веря в сердце порыв и пожар.

Нет, с весами не сможет расстаться
Белый ангел – не сломишь судьбу.
Мне же ангелом стать не удастся,
Жизнь пленила меня как рабу.

* * *
Я предупреждаю вас,
Что живу я в последний раз…
А. Ахматова

Я с рождения печальная очень.
Но с людьми – смеюсь я, между прочим.
Любящая вас, я с вами всюду,
Каждому из вас роднею буду.

Хоть с рождения тиха, смиренна.
Вы потом мою поймете гневность –
Ранилась о вашу безмятежность.

Я – одна такая! Вы ведь – тоже…
Среди вас я незаметна! Все же
Повнимательнее взгляни хоть раз!
Угляди. Пока я среди вас.

* * *
Солнцем для каждого быть не хочу,
Быть всем луною не сумею.
Я среди солнечных – солнцем свечу,
Я среди мрачных – мрачнею.

«Зло – добротой победишь. Ведай жизнь». –
Так поговорка вещает.
Но средь полыни прогорклой в полынь
Вновь меня жизнь превращает.

БЕЛЫЙ ПЛАТОК

Навсегда простилась скорбным взором
С бабушкой столетнею своей.
Помню, исцеляла заговором
Воду, землю
И больных людей.

Помню, как она платок свой белый,
Завязав узлом, в змею бросала!
И змея приблизиться не смела,
Словно в страхе,
В травы уползала.

Знамя я свое на шест вздымаю –
Часто гасят, как порыв огня.
Как сломать коварного я не знаю –
Колдовской
Есть способ у меня:

Тем, кто злобно бьет меня камнями –
Хлеб даю!
А на плечах, как сон,
Белый бабушкин платок с кистями –
Из напевов белых соткан он.

ГУСЯТ ПАСУ

Пору детства забыть невозможно,
Там и милая мелочь важна:
Коршун кружится в небе свободно –
Выпасаю гусят, я – одна…

Мне тревожно сейчас, словно в детстве,
За друзей, как за желтых гусят!
Коршун ищет младенческих сердцем,
Поджидает – когда же взлетят?

Но порой перед самым полетом
На земле их хватает и рвет…
Ах, все меньше гусят с каждым годом,
Я – слабею, и горечь плывет.

Но еще зелень трав не увяла,
В жарком полудне солнца краса.
Я, гусят выпасая, устала.
Я желаю взлететь в небеса!

ЛЕТНЯЯ ПОРА

Юность на льдине туманной весной
Вдаль уплыла в половодье.
Ах, наслажусь своей летней порой,
Весен прошло хороводье.

Грустно кукушка считает года…
Вдруг замолчит под горою?
Все мои речи и песни всегда
Свежей омыты росою.

Вот и пора созреванья идет,
Рожь все сильней, золотее.
Гляну на спелость, на солнечный плод –
Срок становиться мудрее.

Стала разборчивей нынче в цветах,
Воду на вкус различаю.
Лишь иногда на сквозящих ветрах
Лето за март принимаю.

Лишь бы не сглазить мне счастье мое.
Я от цветов – не в угаре.
Молнии грозной летит острие –
Знать, мое лето в разгаре.

* * *
Если, словно молния ночная,
По душе твоей вдруг полоснет
Некая тоска, насквозь сжигая,
И блаженства лета зачеркнет –
Знай, что это я вдали тоскую,
Писем не пишу, но боль клубит:
Небо лишь вместит тоску такую,
Молния ее лишь повторит.

Если, словно молния дневная,
Вдруг в душе твоей легко сверкнет
Радость непонятная, святая,
Средь холодных будней и забот –
Знай: люблю! Так жар любовный льется.
Хоть уже – не встретимся мы вновь.

А умру, тебе луну и солнце –
Завещаю, спрячу в них любовь.

МОЯ ДУША

Моя душа – как ветер сиротливый,
Порой взлетает, места не найдет,
И, ранясь о скалу, упав с обрыва,
Мгновение лежит, лишь боль течет…

Моя душа – как тот протяжный ветер,
Что любит смерч высокий подымать,
Когда нет сил на этом белом свете
С внезапной раной ночью совладать.

Моя душа – как ветер одинокий,
Хоть сумасбродна, но наивна так,
Что, ранясь люто об уступ жестокий,
Стучится в дверь, где притаился враг.

Толсты, глухи – не распахнутся двери!
Душа летит и бьется в ковылях,
И, как с огнем сплетясь в одной метели,
Все обращает в пепел или прах.

Моя душа не пребывает сонной,
Покоя не найдет, почти вещун.
И постоянно, днем и ночью темной,
Звенит, рыдает в сотни тонких струн.

* * *
В небо взор обратила с тоскою –
Поглотило печали
Волной,
В душу кануло голубизною,
В ней теперь – только солнце с луной.

Поглядела на землю вздыхая:
Взяли боль –
Лес, вода и трава.
В душу хлынула зелень земная,
Этой мощью – отныне жива.

ЗОВ РЕБЕНКА

На границе между смертью- жизнью
Миг бывает – вроде силы нет.
«Мама!» –
Голос зазвучит над синью,
Иль дитя мое зовет на свет?

Голосу рванусь навстречу яро,
Предо мной –
Хоть дебри, хоть скала!
Сквозь сплошные ночи светло-ало
Возрожу рассветные крыла.
Родники дадут мне силу снова –
Не из всех еще пила в свой век.
Бред остынет,
Жизнь не так сурова –
Нижет мысль на мысль летящий снег.
Мудрость вспомню:
«Жизнь нас жить научит!»
Я найду в людских глазах опять
Прошлую надежду, стают тучи.
Коль дитя зовет – смогу я встать.
И когда с терзаниям опасным
Я приду –
Дитя мое, сквозь синь
Крикни,
Позови к высотам ясным,
Зов твой: «Мама!» – возвращает жизнь.

* * *
Верили, что стану Человеком
Мама и другие. Посмотри,
Я царей не знала в нашем веке,
Кто в меня поверил – мне цари!

Не всегда судьба меня ласкала,
Как жених невесту. Сумрак – был.
Кто делился хлебом, кто, бывало,
Мне советы мудрые дарил.

Возмещу ли доброту такую?
Жизнь есть жизнь! Я не могу судить.
Но, ценя отзывчивость людскую,
Знаю только – зла не сотворить.

Знаю только – царь мой не слукавил:
Ждет за дверью счастье, не дыша.
Кто любил меня, на путь наставил,
Я для тех – и совесть, и душа.

Опубликовано в Бельские просторы №1, 2020